— Вот вам все смешно, Альбина Николаевна, а вы бы эту белку видели. Она у меня на помесь бурундука с бобром похожа. Потому что коричневая краса у меня какая-то бурая.

— И на ноте про бурую краску с меня, пожалуй, на сегодня хватит работы. — отмахивается Альбина Николаевна: — Ариведерчи, товарищ Попович и товарищ Миледи. — она разворачивается и уходит, цокая каблучками по асфальту. Виктор и Маргарита — смотрят ей вслед.

— И почему у нее прозвище не обидное? — вздыхает Маргарита: — не по-комсомольски конечно, но вот охота порой ее тоже обозвать…

Глава 8

— События недели, хроника, факты, происшествия. Работу вместо ракет! В ФРГ массовые выступления трудящихся — под тревожные ритмы мелодии «Международной панорамы» с экрана черно-белого телевизора льется поставленный голос диктора. Вернее — двух дикторов. Женский и мужской голоса подхватывают и продолжают предложения друг за другом.

— Полицейский произвол. — вещает женский голос.

— США, свобода быть бесправным. — подхватывает мужской.

— Ведет передачу политический обозреватель Борис Калягин. — добавляет женский. Старый черно-белый телевизор «Рубин», с небольшим экраном установлен на общей кухне, стоит на подоконнике и радует широкую общественность в лице Виктора и тети Глаши некачественным зернистым изображением и шипящим звуком из динамиков. Виктор уже пробовал наводить антенну на сигнал, поворачивая ее и так, и эдак, но в конце концов плюнул на это бесперспективное занятие. Глафира Семеновна сказала, что в пятницу она попросит Ваську из третьей квартиры посмотреть на телевизор, он там на заводе инженером работает, так что с телевизором уж как-нибудь справится.

Виктор сперва отнесся к заявлению скептически, но потом вспомнил что «Васька из третьей квартиры» это Василий Сергеевич Наколотов, который до этого уже один раз починил цветной телевизор Карашиным и даже положенную в таких случаях бутылку не взял. В этом времени телевизоры еще продавались вместе с приложенной схемой, это в будущем никто не будет чинить технику дома, более того, даже в сервисных центрах будут просто целые блоки менять, никто не станет заморачиваться с платой из-за сгоревшего конденсатора или транзистора. И с паяльником в руках можно увидеть только специалиста… а в этом времени практически у каждого мужчины есть паяльник. Ящик с инструментами. Набор для выжигания. Разводной «газовый» ключ. Конечно же пассатижи и кусачки. Напильник. Если удастся достать набор маленьких надфилей, который тут в большом дефиците. И со всем этим добром любой советский мужчина независимо от возраста, социального положения, авторитета и образования — мог прочистить канализацию, починить несложную бытовую технику, приколотить полку и поставить на место розетку. Как там говорил Хайнлайн? Специализация — удел насекомых.

— … массовых выступлений трудящихся под лозунгами «За мир и труд!». За мир, ибо люди чувствуют растущую опасность и в связи с продолжающимся размещением американских ракет средней дальности и в связи с планом Вашингтонской администрации перенести гонку вооружений в космос. За труд, ибо безработица — это настоящий бич для трудящихся. Социальную ситуацию в ФРГ профсоюзный деятель Франц Штульке определил словами «Рост количества миллионеров и безработных»… — продолжает шипеть динамик «Рубина».

— Все-таки хорошо, что мы живем в Советском Союзе. — заключает тетя Глаша, зачерпнув ложкой мелко нарезанный фарш из ливера и яиц. Вложила его в тесто и завернула по краям. Положила готовый пирожок на смазанный растительным маслом противень.

— Как у вас красиво получается, Глафира Семеновна. — кивает Виктор, залепляя края и взвешивая пирожок на ладони: — тут опыт нужен.

— Мама! Дай пирожок! — на пороге общей кухни появляется Катька, она перемазана в чем-то черном и с содранными коленками, с рыжими веснушками по всему лицу, словно солнце взяло эту девчонку и звонко расцеловало во все лицо, так что остались конопушки, рассыпанные по коже.

— Да что это такое-то⁈ — всплескивает руками Глафира Семеновна: — где ты вымазалась⁈ И коленки снова подрала! — она вскакивает с табуретки и усаживает Катьку, изучая ее коленки: — опять упала откуда-то? На велосипеде с Чонкиным каталась?

— Ну маааам! — вертится Катька на табуретке: — я случайно! И не болит вовсе!

— А ну-ка… — Глафира Семеновна метнулась к шкафчику, вытащила оттуда жестяную коробочку из-под печенья, ставит ее на стол и открывает, роется там, вынимает бинт и небольшой пузырек темного стекла. Тем временем девчонка с веснушками — ловко сцапала из тазика, стоящего на столе готовый пирожок и уже откусила верхушку, жмурясь от удовольствия. Виктор встал, взял противень с вылепленными пирожками, открыл дверцу духовки и замешкался. Огляделся по сторонам, поставил противень с сырыми пирожками на плиту сверху, взял вафельное полотенце и вынул из духовки горячий противень с готовыми печеными пирожками. Поискал взглядом свободное место и временно примостил горячий противень на край плиты, быстро поставил на его место противень с сырыми и закрыл дверцу. Вооружился вилкой и стал перемещать готовые пирожки в жестяной тазик.

— Щипет! Ай! — кричит Катька, позабыв про пирожок, потому что тетя Глаша обрабатывает ей содранные коленки зеленкой.

— Не будешь шляться где попало! — внушает ей тетя Глаша: — ишь повадилась с пацанами на речку! Завтра весь день дома будешь сидеть и литературу читать! Тебе же задали прочесть за лето десять книжек, а ты даже «Чука и Гека» не открывала. Все, уже, все, не дергайся. Еще раз коленку поранишь я тебя в больницу отведу, чтобы тебе уколы против столбняка сделали. Двадцать один укол!

— Ого. — девочка, кажется, прониклась такой угрозой: — так много?

— И колют прямо в голову. — добавляет жути Виктор: — или ставят к стенке в больничной палате и расстреливают из уколо-пулемета.

— Ух ты! А такое бывает? Дядь Вить, а дядь Вить? — девочка позабыла про зеленку и даже про пирожок в руке, уставившись на него своими огромными глазами.

— Еще как бывает. Не все пациенты одинаково терпеливы и прилежны. — кивает Виктор: — вот некоторые такие как ты — носятся по коридорам, не поймаешь. А что делать, лекарства в уколах, а укол не поставить. Вот Советская промышленность с одобрения партии и правительства и разработало новую линейку оборудования, призванную обеспечить надлежащим лечением всех трудящихся и учащихся. Были разработаны и выпущены укольные ружья, укольные пистолеты и укольные пулеметы — для тех случаев, когда уколов пытаются избежать целые коллективы. Особые бригады боевых медсестер могут попасть уколом прямо в попу с крыши соседнего здания, когда трудящийся Иванов идет на работу с утра. Чпок! — Виктор изображает выстрел из снайперской винтовки: — и вот уже в ягодичной мышце товарища Иванова полно пенициллина. И в больницу ложиться не требуется. Следующим шагом будут мобильные медицинские бригады «Скорой ПОМОРЩИ».

— Скорой помощи? — хмурит лоб Катька, пока тетя Глаза — благодарно кивает Виктору и начинает забинтовывать пострадавшую коленку.

— Нет. Именно «ПОМОРЩИ». От слова «морщиться», — делает очень серьезное лицо Виктор, садясь на свое место и зачерпывая очередную порцию ливерного фарша с мелко нарубленными яйцами: — ведь когда укол попадает товарищу больному в ягодицу — он невольно морщится. Значит «Скорая ПОМОРЩЬ».

— А если он хмурится? «Скорая Хмурость»? Я вот от уколов плачу, значит… — девочка моргает: — это вы из книжки взяли, да? Ну, там, где «от сдобы — добреют».

— А от перца — перечат. А от горчицы — …

— Огорчаются! — заканчивает за него девочка и кивает: — а «Скорая Плакость» — не звучит. Я бы хотела стать боевой медсестрой! С укольчатым пулеметом! Чтобы когда пятый «Б» на прививку против гриппа осенью повели, а там — я! В белом халате и с пулеметом! Та-та-та-та-та! И все привитые! А мальчишки из нашего класса попытались бы удрать, а я им вслед — та-та-та-та-та! И вся попа в шприцах! — вздергивает нос девочка и откусывает пирожок.