Яна быстро пробежала вопросы до самого низа страницы и не увидела самых важных для таких анкет вопросов — «С кем ты дружишь» или же «с кем бы ты хотел/хотела дружить». Или «Кого ты любишь?». Не было и самого Главного Вопроса «хотел/хотела бы ты дружить с хозяйкой анкеты?».

— Да хватит с тетрадкой возиться! — говорит Инна: — Ксюша просто умничает без меры, вот и пишет такие вопросы! У меня вот вообще анкеты не было, я в прошлом году завела, а потом она ушла куда-то… видимо до сих пор по классу гуляет.

— Это потому что ты спросила там «что такое любовь?». — замечает Лиза Нарышкина, садясь на диване и прижимая к себе подушку: — вот тебе и понаписали всякого. А потом все давай друг про друга читать… и все. Вот, например Кокка Никифоров написал, что любовь это четыре ноги под одеялом!

— С этой точки зрения если собаку в одеяло завернуть то это и будет любовь. — говорит Оксана Терехова: — вот потому я банальные вопросы у себя в анкете не задаю! Зачем мне стандартные ответы? «Любовь — это сказка, кровать и коляска!».

— «Любовь — солома, сердце — жар! Один мужчина и пожар!» — декламирует Инна нараспев: — вот что значит — поэтесса! Какой высокий слог, какой стиль, какой надрыв чувствуется в этих строках! Период Колокамской весны у поэтессы Нарышкиной, совсем как Болдинская осень — оказал немалое влияние на ее творчество…

— Ах ты! Это не я придумала, это цитата! — кричит Лиза и замахивается на Инну подушкой: — думаешь так легко ответ на такой глупый вопрос придумать⁈

— Ну это еще не самые худшие. — кивает Оксана Терехован: — вот например Наташка Лизовцева написала что «Любовь это когда я превращается в мы», а Седов Сергей просто нарисовал там сиськи.

— Никто не будет честно на такой вопрос отвечать. — подумав, сказала Яна: — это ж все равно потом прочитают, да еще на смех поднимут.

— Согласна. — кивает Оксана: — не все такие смелые как ты.

— Это да. Я б в таком купальнике постеснялась в люди выйти. Но в следующий раз обязательно такой же попрошу маму найти! Все внимание на тебя было обращено. — говорит Инна: — смелая ты девчонка. А у тебя парень есть? Ты же переехала, наверняка там кого-то оставила, а?

— Да нету у меня никого! — отбивается от вопросов Яна и немного краснеет: — нету! Мальчишки меня не интересуют!

— Это плохо. — вздыхает Оксана: — жалко. А ты на Лермонтовича посмотри, он, конечно, дурень рыжий, но зато бойкий. И дерется постоянно. Значит сил много, будет тебя на руках таскать…

— Не, Ксюха, ты так слона не продашь… — качает головой Инна: — кто ж так слона продает?

— Отстаньте вы от нее! — сердится Лиза: — давайте лучше дальше в карты играть. На желание. Вон, раз Инна проиграла, ей и тасовать колоду!

— Ну я не знаю… — тянет Оксана, глядя как Инна взяла в руки старенькую колоду карт: — неинтересное ты желание ей загадала «наконец заполнить анкету». Нужно было что-то дерзкое! Чтобы кукарекала из-под стола или там грудь в окно показала!

— Вот ты изверг, Терехова. Попадись ты мне, точно кукарекать будешь! — грозит ей кулаком Инна: — из-под стола и без трусов!

— А почему без трусов? — спрашивает Оксана: — в чем смысл? Мальчиков тут все равно нет, мне без разницы, в трусах или без.

— Чтобы стыднее было! А мы еще дверь в коридор откроем!

— Дилетанты. — фыркает Оксана: — не умеете вы стыдить. Вот если я выиграю, то заставлю всех ответить на вопрос правдиво.

— И… чего тут стыдного? — не понимает Яна.

— А ты вот скажи, Яна, тебе Попович нравится? — задает неожиданный вопрос Оксана и Яна на секунду замирает. Понимает, что пауза длится уж слишком долго и отчаянно машет руками, протестуя.

— Нет! Конечно нет, что ты! Совсем не нравится! Он же взрослый! И старый! И у него девушка какая-то есть! Из малярной бригады! Он с ней на танцы ходил!

— Для человека, который совсем не интересуется нашим физруком, ты слишком много знаешь о его личной жизни… — задумчиво говорит Инна: — неубедительно. А ты в курсе что он на тебя… по-особенному смотрит?

— Чего⁈

— Да, я тоже заметила. — наклоняется вперед Лиза: — что он на тебя не так как на других смотрит. Он так даже на нашу Мэри Поппинс не смотрит, хотя она сегодня с ним флиртовала за столом.

— Точно флиртовала. — кивает Инна: — факт. Чтобы она так смеялась… я думала меня сейчас вырвет, фу. Отвратительный у нее смех.

— Это ты сейчас говоришь, потому что так думаешь, или просто хочешь мне понравиться? — спрашивает у нее Лиза и Инна — поднимает руки, подавшись назад.

— Хорошо. — говорит она: — просто хотела тебе понравится. Нормальный у нее смех, но все равно она — флиртовала с ним! А ведь я думала, что между ними ничего общего быть не может! Наша Мэри Поппинс, мисс Альбина — за ней такие мужчины ухаживают! Помнишь, какой-то кавказец все время за ней подъезжал на черной «Волге»? В белом костюме?

— Точно белый костюм и черная рубашка. И белая кепка. Ребята его еще Негативом прозвали. — хихикает Терехова.

— И этот, который на гитаре играл под окнами школы, ну с длинными волосами… — вспоминает Инна: — который еще на артиста похож…

— Иисус из Назарета? — кивает Терехова: — да, да помню. Мэри Поппинс у нас столичная штучка. А Попович обычный физрук.

— Он, между прочим, в Ленинграде учился! — защищает его Нарышкина: — и с красными дипломом закончил.

— По физкультуре. — кивает Терехова: — это, знаешь ли, не ядерная физика. Достаточно просто здоровым как бык быть и сильным. У него гены хорошие вот и все. Вон как у Инны, видишь какие у нее ноги? Потому и бегает как конь! Или у Яны — вон какие титьки выросли, а она наша ровесница! Несправедливо!

— Но-но! Руки прочь от моих ног! — поднимает палец Инна: — все, я раздала. Кто у нас в прошлый раз выиграл? Лиза? Вот и ходи первая.

— Нет, ты погоди. — говорит Лиза: — а чего она к моему Поповичу цепляется? Он вон какой умный! Сами видели, как на уроке про зоопарк рассказывал! Умный и внимательный!

— Такой внимательный, что в бассейне постоянно купальник Яны замечал! — вставляет Терехова и в комнате наступает тишина. Яне почему-то снова неловко.

— И… а ну вас. — Лиза бросает карты: — неохота мне с вами в карты играть. Пойду воды попью. — она встает и гордо уходит, завернувшись в одеяло. Наступает неловкая тишина.

— И чего ты наделала? — тихо спрашивает Инна у Оксаны: — вот зачем, а?

— Так лучше будет. Яна? — Оксана поворачивается к ней: — тебе ведь в самом деле Попович неинтересен?

— В самом деле! — немедленно открещивается она.

— Ну вот! Ты об этом ей и скажи! Только убедительно, а не так… как в прошлый раз. А то ты так замялась, что вроде, как и не против, а мы…

— Нет! Я… ну мне он противен вообще! — выпаливает Яна: — зачем мне взрослый мужчина! Это же… извращение!

— Ты только при Лизе так не скажи. — говорит ей Инна: — сохнет она по Поповичу с седьмого класса. Так что… в общем мы тебя чего пригласили… чтобы вместе с тобой выработать план. Стратегию так сказать. «И вот нашли большое поле, есть разгуляться, где на воле… построили редут.» Ты умеешь строить редуты?

— План? Редуты строить я умею. В теории. — моргает Яна: — но не буду. Это очень грязная работа, я так понимаю. Землю копать нужно, а я это терпеть не могу.

— Нет, не только план. Не только редут. Мы и подружиться с тобой хотим, ты интересная девчонка и все такое. Но подругу нашу спасать нужно! — Инна пододвигается к ней, у нее горят глаза: — давай поможем, а? Сведем Поповича и нашу Лизу?

— А… разве такое не… ну то есть… — Яна теряется и оглядывается на Оксану. Та — кивает головой.

— Да! — говорит она: — это конечно осуждаемо обществом, но вот Ромео было шестнадцать а Джульетте — вообще двенадцать. Лизе уже скоро пятнадцать будет! Мы их сведем, они задружат, а к окончанию школы — поженятся! И на свадьбе погуляем!

— Что за бред вы несете! — в комнату врывается Нарышкина, хватает подушку и начинает что есть силы дубасить ею девчонок: — что! Вы! Несете! Идиотки!