— Да, так уж заведено, что на участке работают профессионалы высокой квалификации. Смешно же, если им мы будем отдавать всякую мелочёвку, не требующую компетенции, — он всплеснул руками с таким выражением лица, будто объясняет прописные истины. — Тут уж кто на что учился, тот и делает работу по разумению.

— Я же не против, что квалификация у всех разная, вот только план у каждого участка равноценный. Твои мужики его выполняют за две недели, а мои подчас и за месяц не справляются. Пока твои ходят в курилку, чаевничают и нос задирают от своей значимости, мои впахивают, не отходя от станка дальше, чем на расстояние вытянутой руки, — спокойно объяснил я. — А детали у меня на участке встречаются не менее сложные, чем у тебя, вот только стоят они сущие копейки.

— Правильно, поддерживаю, есть такой перекос, — отозвался мастер пятого участка.

— Нет, я и не против, можете некоторые позиции у нас забрать, — хмыкнул мастер первого участка. — Вот только тяму-то у ваших мужиков хватит, чтобы их сделать?

— Вот, — я поучительно поднял палец. — Ты сам назвал ещё один перекос, который влияет на производственный процесс не в лучшую сторону.

— Погоди, ты на что намекаешь?

Тот не на шутку озадачился — ему-то казалось, что его аргументы не перебить.

— Я не намекаю, а прямо говорю, что состав участков должен быть равный, — жёстко отрезал я. — У меня на седьмом участке нет никого выше четвертого разряда, а у тебя все рабочие — пятого и шестого. Или не ты приносишь нам на седьмой участок промежуточные слесарные операции между разверткой, сверловкой и припиловкой, от которых твои мужики воротят нос?

— А на кой хрен им операцию, не соответствующую разряду, делать? — упорствовал тот.

— Потому надо перераспределить состав участков так, чтобы на каждом были рабочие как малых, так и высоких разрядов. Тогда одна позиция будет иметь замкнутый цикл внутри своего участка. Бригадная работа — такое понятие тебе знакомо? — уточнил я. — Именно такой формат можно будет организовать, где каждый заинтересован в том, чтобы деталь делалась быстрее. Тогда производительность каждого участка вырастет кратно.

Мастеру первого участка моё предложение явно не понравилось. Он уже набрал полные легкие воздуха, чтобы выдать в ответ гневную тираду, но Роман его попытки пресек.

— Давайте дослушаем. Мне тоже не до конца понятно, но полагаю, что Егор всё объяснит исчерпывающе.

Я перешёл ко второму пункту своего плана, который как раз вытекал из первого. Резонно, что рабочих следовало ещё заинтересовать работать в таком формате.

— Не должно быть никаких индивидуальных приспособлений. Всё, что используется в производственном процессе, должно быть внесено в технологию, — продолжил я.

— Бред какой-то, — последовало чье-то негромкое возражение.

Я не стал отвлекаться на эти шепотки и продолжил называть следующие пункты плана.

— Третье — все детали должны быть закрыты тем числом, которые стоят в накладных. Четвёртое — нам нужно заранее проверить фактическое наличие заготовок по позициям, а также наличие инструмента и оснастки. Прежде чем спускать позиции в производство, мы должны убедиться, что у нас полная комплектность по всем фронтам. Из четвёртого пункта вытекает пятый.

И вот я назвал заключительный пятый пункт — каждый рабочий обязан уже сейчас знать, какие позиции и когда он должен сдать. Мы, мастера, обязаны подготовить всё для этих позиций самостоятельно, чтобы рабочие не теряли время на получение инструментов, оснастки и заготовок.

— Доклад окончен, — сообщил я. — Это тот минимум, который необходимо внедрять здесь и сейчас. По результатам возможны и другие предложения.

Отложив листы на столешницу, я вернул взгляд на коллег и увидел их скептически поднятые брови и недоверчивые ухмылки.

— Егор, а ты свой план проверял на реалистичность? — последовал вопрос одного из замов.

— Он самый что ни на есть реальный, бери и делай, — подтвердил я и дал более развернутое пояснение. — Если мы сможем его последовательно реализовать, то есть высокая доля вероятности вырваться из этой… задницы, — может быть, на совещаниях при начальстве и стоило бы выбирать выражения, но я не стал смягчать. — Не уверен, что нам удастся выполнить показатели на все 100%, но это будет прорыв.

— Подожди, несколько вопросов! — как и тогда, перед входом, мастера начали галдеть, словно школьники.

Чтобы вычленить из шума конкретику, я попросил мужиков говорить по очереди.

— Не проблема, давай пойдём по пунктам, — мастер первого участка, наконец, получил возможность высказать всё, что думает. — Вот ты говоришь, первоначально необходимо убрать перекосы, так? Стесняюсь спросить, а кто будет вносить изменения в технологию? Наша техбюро в ответ на твоё такое предложение покрутит пальцем у виска. Нет, отказываться никто не станет, но есть другие способы — просто все дружно начнут уходить на больничные.

— Он правильно говорит, ты просто наше техбюро не знаешь, — поспешил согласиться один из замов. — А этот их новенький Валентин, так он вообще распоясался!

— Сделают, — заверил я. — Я с Валентином договорился, проблем не будет.

Я говорил это уверенно, хотя ещё не пояснял Вальку реальный объем работы, который ему предстоит. На всём цеху висели сотни позиций, примерно в половину из них требовалось внести изменения. Придётся думать, как заставить Валентина это делать, но главное, что исполнитель у меня есть. Остальное — вопрос договорённости, а договариваться с Вальком можно и нужно — не такой уж он и твердолобый наглец.

— Ну… свежо предание, да верится с трудом, — сказал мастер первого участка. — Ладно, допустим, что ты договоришься по внесению изменений в техпроцесс. Но как ты заставишь рабочих отдавать свои приспособы другим? Это же их детище, ты просто не представляешь пока, как некоторые мужики к таким вот штукам относятся. Делиться приспособами никто и ни с кем не будет.

— Так а я и не предлагаю никого заставлять. За каждое приспособление рабочие будут премированы, как за внедренное рацпредложение. Дадим срок до конца недели, чтобы все свои приспособы сдали, — пояснил я. — От начальника здесь нужен волевой запрет на использование тех приспособлений, которые не указаны в технологии. Можно как угодно сказать — запретили, распоряжение сверху пришло, проверка. Ты сможешь это организовать, Роман?

Я понимал, что лезу в святая святых цеха, то, на чем строится вся здешняя иерархия. Поэтому рубить сгоряча здесь не получится.

— Сделаю все возможное, — наконец, заверил начальник.

— Ладно, допустим, но ведь на моем участке забастовку устроят, если мы кого-то на другой участок отправим. Сразу пойдут писать заявление на перевод в другой цех! — не унимался мастер первого участка.

— Повторю, мы распределим работу так, чтобы на каждом участке, независимо от его номера, план был понятный и выполнимый. Да, твоим кудесникам придётся поменьше в курилку ходить, но согласитесь — у нас тут не санаторий. И условия у всех должны быть одинаковые.

— Да они мне глотку перегрызут!

— Ничего, повозмущаются, выскажут свое «фу» и будут работать дальше, — заверил Серёга,.

Последующие пункты тоже вызвали вопросы и ожесточённые споры. Мне пришлось последовательно снимать возникшие возражения и убеждать мастеров и замов в том, что пункты плана действительно возможно реализовать не только на бумаге, но и на практике. Я объяснил, что если брака не будет, то контролёры пропустят позиции задним числом. Кроме того, у некоторых рабочих есть личное клеймо, его тоже можно активно использовать, чтобы не показывать в Бюро технического контроля промежуточные операции. За счёт этого мы сможем сравнять по бумагам реальные и вымышленные показатели.

Предложение, что каждый рабочий будет знать, какие позиции и когда он должен сдавать, мастера приняли без возражения. По крайней мере, в кабинете у начальника рожу никто кривить не стал. По сути, я просил мастеров выполнять их прямые обязанности. Сейчас получение заготовок, инструмента и оснастки было благополучно повешено на плечи работяг. Аргумент мною тоже был приведён весомый.