Увы, в случае Ивана Иваныча отсутствие экспертности в электрике тоже в будущем приведет к самым плачевным последствиям… Но эту мысль я сразу отодвинул на задворки. Надеюсь, что очень скоро у меня появится возможность всё это исправить.

Начальник поднялся со своего кресла, снял пиджак, надел вместо него спецовку, которая для подобных случаев была у него под рукой — висела тут же, в кабинете, в шкафу.

— Егор, пойдем! — он кивком показал мне следовать за собой.

Мы спустились в цех и последовали на участок сборки, мою Альма матер, где я отпахал слесарем долгие годы и знал каждый сантиметр. Мастер участка сборки уже был тут как тут. Авторитет Ивана Ивановича в коллективе был на должном уровне. И подчиненные ходили у него как по струнке — ну-ка, попробуй заводского работягу из курилки обратно в цех загнать, если он только туда пошел.

— Так, мужики, а ну-ка все сюда собрались, — распорядился Иван Иваныч. — У нас дело важное!

Работяги с участка подошли к нам и встали полукругом. Митя Колесо, Ваня Старый, Мишаня… я обводил взглядом своих старых знакомых. Те смотрели в ответ с некоторым недоверием, руки в карманах, взгляды строгие. Ещё бы, я-то пришел из цеха с не самой хорошей репутацией, вот и ожидали подвоха. Хорошего от незнакомца из седьмого цеха никто не ждал.

— Мужики, начну с того, что у нас тут само по себе радостное событие, сняли начальника седьмого цеха, — продолжил Иван Иваныч.

— Вот это новости, ты прям мое утро сделал, Иваныч, — гоготнул Митя Колесо.

— Ба! Я думал, что этот их начальник в свое кресло корни пустил, не выдерешь! — вставил Миша.

Рабочие начали наперебой обсуждать увольнение Климента Александровича, ставшее действительно знаковым событием. Но Иван Иваныч тут же вернул разговор в рабочее русло.

— Климента потом обсудите, — через пару минут общего гомона произнёс он, — а пока — к делу.

Дал ребятам выговориться, тоже правильно. Остальное они в курилке перемоют. А теперь он принялся излагать суть того дела, ради которого их тут собрали — и которое, хотелось надеяться, принесёт мне постоянное место в родном цеху.

— К нам из седьмого цеха отправили, скажем так, рацпредложение. Вот, — Иван Иваныч кивнул на меня. — С инициативой послали ихнего слесаря Егора. Мы с ним уже коротко переговорили, и у него есть кое-какие дельные мысли, как правильно поставить качалку, чтобы без лишней возни вот этой — с поездками детали и слесарей из цеха в цех. Давайте послушаем и прикинем.

Иваныч показал качалку, о которой шла речь, и мужики сразу деталь узнали, намучились с ней настолько, что не дай бог каждому. Миша, слесарь, который с ней непосредственно занимался, поскреб ногтем кончик носа и с недоверием сказал:

— Дельное предложение, Иваныч, вот только что там сделать-то можно, с этим 54/21? Мы же уже что только ни пытались, разве что танцы с бубном не проводили. Попробовать, наверное, можно, только вряд ли это делу поможет.

Мишу я хорошо помню, парень был толковый, но вместе с тем крайне разговорчивый и неуступчивый. Именно он до моего появления в цехе в прошлой жизни занимался сборкой этих качалок. Мне их тогда отдали, как неликвид. Ну а я взял и решение нашел, как с ними справляться. Голову, конечно, тогда пришлось поломать, но тем не менее — всего через несколько месяцев моей работы я догадался, как собирать деталь качественно и быстро. Сейчас сборка 54/21 была возможна только за счет того, что качалку каждый раз загоняли в брак, и на это закрывали глаза, как на нечто само собой разумеющееся.

— Ну танцы с бубном, Мишань, ты для другого случая оставь, а Егор к нам приехал с конкретным предложением, — пояснил Иван Иваныч. — Егор, тебе слово, расскажи и покажи мужикам то, что мне в кабинете рассказывал.

— Щас он покажет, что у нас деталей на сдачу не останется, — послышались едкие комментарии от слесарей-сборщиков.

Понятно, народ был недоволен этим внезапным собранием, да и с деталью проблемной справиться никто не надеялся.

— Разговорчики — отставить, чего вы раскудахтались, как бабы базарные, — прикрикнул начальник. — Мишка, давай, наверное, покажи Егору, где эти детали собираются.

— Вот без обид, Иваныч, он же даже не в курсе, как процесс сборки происходит, что он там может показать… — Миша всё-таки повёл меня к верстаку, где уже стояло приспособление для сборки 54/21. — Пойдем, затейник!

Показывать мне, разумеется, ничего не было нужно, я все прекрасно знал сам, но, чтобы не отвечать на лишние вопросы, притворился, что действительно не в курсе, и пошёл за Мишей.

— Мы как раз 54/21 ждали, — пояснил Миша, когда мы подошли к его верстаку. — Я уже специальное приспособление заказал, как раз думал начать после обеда делать.

Я на секунду отвлёкся, рассматривая верстак у стены, заваленный всяким хламом. Это было моё будущее рабочее место. Когда я пришел, то, помню, покрасил верстак, повесил плакаты на серую стену, лампу для дополнительной подсветки установил…

— Егор! — Миша вырвал меня из потока воспоминаний. — Деталь-то дай, чтобы я тебе показал, в чем у нас проблема.

— Пожалуйста, — я вручил ему качалку.

Миша её взял, со вздохом подошел к верстаку и поставил деталь в специальное приспособление. Повертел туда-сюда, проверяя ход и удостоверяясь, что всё сделано в размер. А затем взял три ответные детали, которые шли в одном узле при сборке 54/21.

— Ну вот смотри, какая у нас здесь выходит засада, — прокомментировал он и начал собирать узел.

Узел был довольно непростой, и не зря при его сборке был указан столь редко встречающийся шестой разряд. То есть работа здесь — высший пилотаж. Технологически все три лапки качалки вставлялись в пазы ответных деталей. Качалка выступала своего рода связкой для ответных деталей. Она в собранном виде поворачивалась на штыре своей бобышки, и при помощи лапок, засунутых в пазы кронштейнов, их проворачивала. Рабочая поверхность верхней лапки зашла в первый паз как к себе домой и встала на место. Фиксирующий штырь уверенно соединил отверстия в базе кронштейна с отверстием в ушке качалки. Правда, для того, чтобы он встал до конца, Мише пришлось немножечко постучать по штырю киянкой. Но тут, справедливости ради, надо сказать, что допуск на оба отверстия был ювелирный — всего несколько соток. Далее в ушко запрессовывался подшипник, а значит, промахнуться и вылететь из допуска было нельзя ни в коем случае.

Во второй паз средняя лапка встала гораздо хуже, там уже пришлось стучать не только по штырю, но и по самой лапке, прежде чем она села её в паз. Перекос был в несколько десяток. Но идеальное бывает только на картинках в методических пособиях. На практике такие перекосы встречались при сборке каждый раз. И чем сложнее была деталь, тем больше сюрпризов ожидало сборщика. Поэтому доработка детали сборщиком на месте — была самым обыденным явлением. Но тут, пока стучали и сажали, ещё сильнее пошел перекос в третьей лапке, на пять десяток точно.

Я вздохнул, припоминая, как на первых порах намучился с позицией 54/21. Миша нисколечко не шутил, когда говорил о танцах с бубном — что я только в свое время ни пробовал. Ввиду того, что паз также был на жёстком допуске, третья лапка попросту в него не вошла. А если по ней начнёшь отстукивать, то тогда не сойдётся отверстие в ушке с отверстием в кронштейне. Да и после такой жёсткой сборки качалку можно будет выбрасывать — на рабочей поверхности ушка останутся задиры…

— Видишь, чего тут происходит, — в сердцах прокомментировал Миша, махнув на узел рукой. — И вот так каждый раз. Уламываем.

— Вижу, беда, — подтвердил я.

— Не то слово! Мы чего только ни придумывали, и подпиливали, и постукивали, но тут допуски настолько жёсткие, где на десятку промахнешься, так детали можно брать и выкидывать! — пожал плечами Миша.

Остальные молча наблюдали, дожидаясь,что же я им покажу да предложу.

Корень проблемы лежал в особенности заготовки позиции 54/21. Заготовка изначально поставлялась на наш завод с другого завода-производителя. Исправить эту проблему можно было за счёт изменения технологии производства в цеху изготовителя. Но для того, чтобы это произошло, детали следовало пройти целый бюрократический ад. При внесении малейших изменений в технологию производства заготовки, та откатывалась на стадию испытаний. И в новом виде она бы поступила к нам на производство лишь несколько месяцев спустя, и то, если запускать процесс в срочном порядке. Сделать это было можно и нужно, но проблема решалась далеко не на уровне начальников цехов. Тут нужно как минимум договариваться на уровне заместителя директора по производству. Поэтому было гораздо проще посылать друг друга из цеха в цех и отписываться при помощи браковок. Но это теория, на практике решение тут было гораздо проще.