Вчера он заставил ее подстричь его розовый куст, настаивая, что все южане умеют ухаживать за цветами. Вот дурак. Хуже того, она умела…

Она не осталась в долгу, заставив его перекопать ей землю для салатной грядки, говоря, что не женское это дело орудовать лопатой, а вилы — чисто мужской инструмент. Он не только перекопал грядку, но и помог посадить базилик, орегано и зеленый лук.

Воскресным утром он нашел точку на ее ребрах, при нажатии на которую она начинала хохотать без остановки. В свою очередь, она выяснила, что его пятки боятся щекотки. В награду он потребовал не минет, а чтобы она научилась ездить на Молли, кобыле, которую он привез из Айдахо вместе с Фестусом.

После того, как он дал ей урок езды на кобыле, Аттикус бросил ее на сено… и научил ездить на человеке. «Поза наездницы». Но она особо не преуспела в «езде рысью», как он это называл.

На обратном пути к дому у нее так сильно подкашивались ноги, что ему пришлось ее поддерживать. Скакать было утомительно. Кончить миллион раз? Безумно утомительно.

А потом он помог приготовить ей ужин, раз уж он ее вымотал.

Она нахмурилась. Он делает для нее слишком много.

Работы по дому они распределяли поровну. Правда, он больше работал на улице, если выдавалась возможность. Но и в доме он всегда за собой убирал. Носки всегда оказывались в корзине для грязного белья, а не валялись по дому. В отличие от некоторых ее любовников, он всегда убирал за собой грязную посуду в посудомойку. Так что в этих вопросах они нашли компромисс.

Но в сексе? Наверное, глупо было хотеть, чтобы он просил… большего… у нее во время секса? И, может, не только во время секса. Точнее, не просил, а требовал.

Хорошо, да, он командовал в спальне, но речь все время шла о взаимном удовлетворении. Во всяком случае, она получала больше — ведь кончала больше, чем один раз.

Но временами ей хотелось, чтобы он просто использовал ее, проявил немного эгоизма и сосредоточился на своем удовольствии, не думая о ней.

Она хотела… услужить ему. Насколько это странно?

В середине следующей недели Джин вошла домой, счастливо улыбаясь. Последняя сегодняшняя сессия с заключенным показала, что он прогрессирует.

— Я увидел его прошлой ночью, мисс Вирджиния, мое будущее. Устроюсь на работу. Буду получать настоящую зарплату и откладывать деньги на банковский счет, — Брейден был одним из ее самых молодых подопечных, его осудили за кражу автомобиля. У него был такой большой потенциал, и все же он не мог представить себе будущее без новых преступлений и новых попаданий в тюрьму. Но она наконец достучалась до него. Теперь, когда он увидел другие возможности, они могли работать над тем, чтобы их достичь. Удовлетворение бурлило внутри нее, как шампанское.

Ей нужно составить план для их следующей встречи. Она бросила сумочку на стул и начала искать карандаш.

Она услышала лай Триггера на заднем дворе и пошла по дому, предвкушая, как он будет ее встречать.

— Я иду, мальчик мой.

Стоп. Засов на задней двери не заперт.

Прижав руку к горлу, она развернулась на месте. На столе стояло пиво. Кто-то был в ее доме. Она схватила телефон и набрала 9–1…

— Джин, впусти собаку, пока она дверь не выбила, — раздался голос снаружи. Аттикус.

Она распахнула дверь и шлепнулась на попу из-за восторженного приветствия Триггера.

— Ой!

Приплясывающий мокрый лабрадор ткнулся ей головой в плечо, вертясь вокруг, пока она не погладила его с головы до ног.

— Миленький, ты очень плохая сторожевая собака.

Нисколько не раскаиваясь, он быстро лизнул ее в подбородок.

Как этому глупому животному удалось стать для нее таким важным? Она чмокнула его в пушистый нос.

— Дай мне встать, детка. Мне нужно дать по ушам твоему человеческому другу.

Она вышла на крыльцо и уперла руки в боки.

Ее сидящая в кустах мишень едва виднелась. Но он несомненно мог ее слышать.

— Аттикус Вэр, о чем ты только думаешь? У меня чуть инфаркт не случился, когда я увидела, что дверь открыта. Я думала, это воры.

Он выпрямился во весь рост.

У нее пересохло во рту.

Моросящий дождь хлестал по обнаженным плечам, которые могли бы принадлежать воину-викингу, по мускулистой груди, покрытой пятнами пота и грязи, и рельефному прессу, отлично иллюстрирующему термин «шесть кубиков».

О, господи. Сначала она раскраснелась от злости, теперь — от возбуждения.

Смеясь, он даже не заметил, как она на него смотрит.

— Джин, мой пикап припаркован на улице прямо перед домом.

Она его не видела.

— О, — жар, бушевавший в ней, выжег все возражения.

Поднявшись по ступенькам, он сдвинул назад ковбойскую шляпу. Солнце, пробиваясь из-за облаков, играло на пряжке его родео-ремня, и ее взгляд устремился вниз.

Да уж, джинсы с низкой посадкой — божий дар для женщин. Ее пальцам не терпелось пройтись вниз по узкой дорожке волос от пупка к паху — или свернуть к сексуальной косой складке прямо у бедра.

Она сглотнула.

— Что ты делаешь на моем заднем дворе? Под дождем?

— Строю тебе собачью будку, точнее, строю дом для твоей костлявой дворняги.

Она фыркнула. Он постоянно оскорблял Триггера и все же всегда подсовывал лабрадору лакомые кусочки. Гладил его и разговаривал с ним.

Триггер его обожал.

— Собачья будка это отлично. Спасибо, — господи, вы только на него посмотрите. Аттикус не брился на выходных, поэтому шея пониже бороды была покрыта щетиной. Он выглядел опасным. Хищным. Не в силах удержаться, она шагнула вперед и провела руками по сильным мышцам груди, по каштановым пушистым волосам, дотянулась до сосков. Его кожа была разгоряченной и скользкой от пота и дождя.

Он ухватил ее за запястья.

— Джин, я грязный и…

— Я знаю, — выдохнула она и стянула с себя свитер, затем расстегнула спереди лифчик.

Выражение его глаз мгновенно изменилось — да, он был стопроцентным мужчиной — и его ладони, испачканные грязью, сжали ее груди.

— Дааа, — мягко прошептала она. Она качнулась вперед, достаточно близко, чтобы расстегнуть его ремень и молнию на джинсах. За восьмифутовым забором заднего двора их никому не было видно.

Он взял ее за руки.

— Джин, — предупредил он.

Она знала, что правильная саба должна попросить разрешения, и все же хотела взять в рот больше всего на свете.

— Аттикус, — ответила она, поддразнивая.

Упав на колени, она высвободила его член, вдохнула его яркий мускусный мужской аромат. Он затвердел, и она вобрала его в рот, наслаждаясь тем, как по-детски нежная кожа натягивается на железный стержень: — Мммммм.

— Господи, — Вэр уперся рукой в стену за спиной Джин и облокотился на нее всем весом.

Она подняла голову и улыбнулась ему.

— Я не спросила разрешения, о, Дом. Вы должны будете потом меня наказать.

— Не думай, что я этого не сделаю, — пробормотал он, и она затрепетала. Потому что он сделает. Как Дом, он последовательно, честно и строго соблюдал правила. Ей это ужасно в нем нравилось.

Что ей не нравилось, так это то, что он никогда ни о чем ее не просил. Это было неправильно. Он всегда делал что-то для нее, и игра шла в одни ворота. Теперь, когда она знала, что ее желание заботиться о нем не было односторонним, что эта забота делала ее счастливой, она хотела дать ему больше.

Хотела, чтобы он требовал большего.

Крутя языком вокруг головки, она легко пососала и вобрала его целиком.

Он резко вздохнул.

Она дернула головой и опять легко пососала. Его яички в ее ладони были круглыми и тяжелыми, и она ласкала их, кружа языком по его члену. Так хорошо…

Она остановилась и откинулась назад.

— Ну, нам надо зайти внутрь, — улыбаясь про себя, она начала вставать.

— Даже не думай, — он положил руку ей на плечо и заставил снова встать на колени. Заставил ее поднять голову и внимательно посмотрел ей в лицо. — Ага, тебе нравится делать минет.