— До сих пор не понял, какого хрена скинхеды пытались сбежать, — говорил Аттикус. — Им дали не такие уж большие сроки. Они сидели за угон машины, да?

— Верно. Но мы захватили их вертолет. Пилота допросили. В деле о нераскрытом убийстве чернокожей семьи в Лос-Анджелесе появились новые улики, указывающие на Слэша и его банду. Слэш и его парни хотели выйти из тюрьмы до того, как кто-нибудь заговорит.

— Не удивлен, — сказал Аттикус.

Кто-то постучал в дверь и сказал:

— Детектив Вэр?

— Ага. Буду через минуту, — сказал Вэр.

Джин выпрямилась и почувствовала, как рука Аттикуса напряглась, как будто он так же не хотел расставаться, как и она.

— Я должна отпустить тебя.

Он согласно хмыкнул.

— Должна, хоть это и отстойно.

Она обхватила его лицо руками и заглянула ему в глаза.

— Ты правда в порядке? На рентгене ничего не нашли?

— Ничего не сломано. Они продержат меня тут ночь на всякий случай. Чтобы перестраховаться.

— Хорошо, — украв последний поцелуй, она осторожно соскользнула с его коленей и встала на дрожащие ноги. Она зашаталась.

Ее схватили за руку.

— Нет! — в панике она начала отбиваться — и ударила Вирджила.

Он немедленно ее отпустил.

— Спокойно, малышка, — сказал он мягким заботливым тоном.

— О боже, — сердце билось как сумасшедшее, во рту появился вкус горечи. — Извините, — она посмотрела на Аттикуса.

Его лицо окаменело. Он протянул руки к ней. Она вложила руки в его теплые большие ладони и поняла, что замерзла.

— У тебя сегодня был тяжелый день, — Аттикус согревал ее руки, нежно массируя. Он с беспокойством смотрел на нее. — Детка, какое-то время тебе придется нелегко.

Она видела, как сильно он хотел с ней остаться. Чувствовала, как сильно он расстроен.

— Я справлюсь, — она почти смогла улыбнуться. — Надо сказать Триггеру, что он герой.

— Это так.

Она сделала шаг и услышала, как предостерегающе зацокала Саммер, стоявшая у инвалидного кресла. С притворно хмурым взглядом Джин села в него, слишком хорошо понимая, как оно ей требуется.

— Черт побери, — сказал Аттикус, когда Саммер вывозила ее в холл.

Да, черт побери. Джин уставилась на свои руки, чувствуя, что внутри вся дрожит.

— Кстати, — тихо сказала Саммер. — У тебя три варианта — ты проведешь ночь со мной, или с Кайли, или с Беккой. Других вариантов нет.

Джин с облегчением закрыла глаза.

— Я уже говорила, что люблю вас, ребята?

— Мы знаем, — Саммер остановила инвалидное кресло в фойе и села на диван напротив Джин. — Есть еще кое-что, что ты должна знать.

— Что? — у нее появилось плохое предчувствие.

Саммер взяла ее за руки.

— Тебя не изнасиловали, но ты подверглась сексуальному насилию — тебя лапали, хватали, мучили.

— Все нормально, — она поджала губы. Внутри все сжалось. Она не хотела об этом говорить.

— Ммммм. Я знаю, что ты консультировала других людей, которые прошли через то же самое. Что бы ты им сейчас посоветовала сделать? Если Карен придет в мою клинику, что мне ей сказать?

Ловушка была очевидной, и Джин посмотрела на медсестру сердито, но с уважением. Потом вздохнула. Ей не поможет отрицать произошедшее.

— Ты права. Но сейчас? Я не могу пойти к тюремным психологам, а никого другого в городе нет.

Саммер нахмурилась.

— Хммм.

Джин почувствовала, что расслабляется.

— Так что это в любом случае нереально, — раз нет психологов, не нужно говорить об ужасном, ужасном дне. Она скорее себе ногти вырвет… и у нее внутри все перевернулось, когда она вспомнила руки Аттикуса. Кровоточащие, изодранные. Два ногтя сорваны.

Он подавил свой страх и рискнул жизнью, чтобы залезть на гору. Ради нее. Потом спрыгнул вниз и чуть не убился. Из-за нее.

Джин закрыла глаза от чувства вины. Она чуть не бросила его из-за старых неврозов. Теперь у нее новые неврозы.

Ну, на этот раз она, блин, встретит страхи лицом к лицу. Джин прикусила губу, прикидывая, какие варианты возможны. Они просто не в этом городе.

Она посмотрела на Саммер.

— Я знаю психолога в Сан-Диего. Вы все сможете отвезти меня в аэропорт и приглядеть за Триггером?

И поймет ли Аттикус, что она делает это для них обоих?

«Посмотрите на него». В воскресенье Джин стояла в дверях больничной палаты. На глаза навернулись слезы, и мужчина, лежавший на кровати, расплылся. Она завсхлипывала, быстро и сильно, и прикрыла рот рукой, пытаясь заглушить эти звуки.

Сойер услышал и поднял голову.

— Мисс Вирджиния, — посмотрел на нее еще раз и нахмурился. — Ой, давайте без этого. Не плачьте, — он беспомощно пожал плечами. — Послушайте, женщина, тут запрещено плакать.

Она рассмеялась сквозь слезы и вытерла лицо.

— Господь с тобой, ты больше боишься женских слез, чем бунтующих заключенных.

— А остальные не так? — сказал он себе под нос. — Что вы тут делаете?

— Я пришла посмотреть как ты. Я думала, — она снова расплакалась. Ради бога, когда уже закончатся эти эмоциональные качели. Сев на кровать, она вытерла лицо и откашлялась. Ее голос по-прежнему был хриплым, — я думала, что ты умер.

«На траве было столько крови. Он лежал с открытыми глазами. Не моргая». Она вздрогнула, чувствуя, как ее снова охватывает горе.

— Блять. Я не знал, что вы меня видели, — он быстро сжал ее руку, затем провел рукой по короткостриженным волосам, напомнив ей об Аттикусеъ — Я упал, не мог встать. Но Слэш перерезал бы мне горло, если бы подумал, что я жив. Он ведь за это и получил такое прозвище, да?

Она кивнула. Это информация была в его личном деле.

— Ты притворился мертвым.

— Ага. Я перекатился на живот, пытаясь скрыть, что из меня все еще хлещет кровь.

— Ну, зря я была в трауре, — она улыбнулась дрожащими губами.

— Я признателен, — выражение его лица сказало, что именно это он имеет в виду.

— Я слышала, что губернатор тебя поблагодарил. Он скостит тебе срок?

— Когда это попало в новости, на власти надавили, чтобы меня освободили. И у губернатора на носу перевыборы, — Сойер удивленно покачал головой. — Я выйду на свободу. Вы не представляете, какой фантастикой мне это кажется.

— Ты это заслужил, — мягко сказала она. — Спасибо, что спас меня, Сойер.

— Знаете, я не могу исправить ошибку и вернуть Эзру, но может, я могу это как-то компенсировать.

— Сойер, ты…

— Так, — он неловко поерзал и — типичный мужчина — сменил тему, чтобы не говорить о чувствах. — Что происходит в тюрьме? Вы следите за сплетнями?

Она дала ему уйти от темы.

— Немного. У Джейкоба Уилера сломано ребро и сотрясение мозга, но он дома. Его сестра говорит, что он уже столько ворчит, что считает, что завтра ему можно пойти на работу.

Сойер расхохотался, застонал и схватился за бок.

— Блять.

— Прости. Кстати, он и в частном порядке консультирует, если ты захочешь продолжить терапию с ним.

Сойер поколебался. Кивнул.

— Да.

— Я оставлю тебе его номер телефона, — он продолжит терапию, прогресс не остановится. Облегченно вздохнув, Джин продолжила сплетничать: — Физически с Карен все нормально. Психологически — ей понадобится время на восстановление. Вирджил — он лейтенант полиции в Биар Флэт — говорит, что начальника тюрьмы, видимо, снимут после расследования. Судя по всему, некоторые надзиратели реагировали слишком медленно, то ли из-за взяток, то ли из-за того, что после беспорядков их премировали.

— Ужасно. Аттикус сказал, кто-то из психологов замешан?

— Ее арестовали за пособничество и подстрекательство к побегу. Ее лицензию отзовут.

— Сумасшедшая женщина, — он проницательно посмотрел на нее. — А вы? Вы после этого сможете вернуться в тюрьму?

Она помотала головой.

— Если — если бы мне пришлось, — я бы смогла, но мне там не нравилось. Я скучаю по работе с семьями и детьми. Джейкоб Уилер предложил мне вакансию в его частной практике. Я смогу вернуться к работе, которую я люблю, — слышать детский смех. Помогать людям сблизиться.