Она согласна — пока согласна, — что Аттикус не стремился унизить ее, скорее, указывал ей ее место.

Место, где она чувствовала себя в безопасности. Чувствовала, что о ней заботятся. Разве не этого все хотят?

Когда он остановился погладить ее по голове, она заметила, что его тарелка пуста. Грациозно поднявшись — и гордясь тем, что ей удалось при этом не споткнуться, — она забрала у него блюдо.

— Могу я принести тебе еды или кофе, или что-то еще?

Наградой была его улыбка.

— Ты быстро учишься, милая. А сейчас представь, что ты в армии, и добавляй «Сэр» в конце предложения, когда разговариваешь с Домом. Так будет вежливо.

Боже милостивый, она видела, что бывает с невежливыми сабами. Ксавье связал Таню в центре амбара. Привязанная за волосы к свисающему железному крюку, она стояла и смотрела, как все остальные веселятся. Через некоторое время другой Дом о свободил ее, заставив ползать за ним, пока он разговаривал с другими Домами.

— Да, Сэр, — мягко сказала Джин, заработав еще один теплый взгляд.

— Очень хорошо. Я больше ничего не хочу, но спасибо.

Она выбросила бумажную тарелку и вернулась, рассчитывая снова сесть у его ног. Вместо этого он усадил ее к себе на колени, рассмеявшись, когда она вздрогнула. Завтра ее попка будет ужасно болеть.

— Аттикус, — Логан кинул ему тюбик, — я держу эту штуку под рукой для моего Рыжика.

— Спасибо, — Аттикус поднял Джин на ноги. — Наклонись, детка.

— Что? — Может, он несерьезно? Тут вокруг люди и…

Он слегка двинул подбородком.

О нет, он типа отдает ей приказание. Ее лицо вспыхнуло, но она повернулась. В конце концов, все видели ее попу и раньше, только не… не так. Ее колени задрожали, когда она наклонялась.

Не колеблясь, Аттикус задрал ее кожаную юбку и намазал лосьоном ягодицы, которые немилосердно жгло.

Оу!

Мозолистые пальцы — не самое приятное ощущение на нежной коже. Даже охлаждающий гель не спасал. Было больно. Она попыталась отодвинуться, и он моментально остановил ее, схватив за юбку.

— Хорошая попытка, — его рука не остановилась, мучительная пытка продолжалась, пока он не остался полностью удовлетворен. Бросив тюбик Логану, он усадил Джин себе на колени.

— Знаешь, мне до сих пор больно, — буркнула она.

— Ага, — он обхватил руками ее лицо и держал так, пока требовательно целовал ее в губы, пока переплетал язык с ее языком, пока брал все, что она могла ему предложить. Когда он поднял голову, она забыла про больную попку.

— Насчет боли, — он нежно провел бородой по ее щеке, — от этого лосьона синяки быстрее исчезнут. От боли он не помогает, потому что не содержит анальгетиков.

— А есть смысл уменьшать боль? — спросил Логан. Он потянул Бекку за волосы и жестко улыбнулся: — Если я отшлепаю негодницу, я хочу чтобы после этого у нее болела попка.

Бекка сморщила нос, но потерлась щекой о его пальцы. Похоже, она совершенно не чувствовала себя жертвой насилия.

«Я так рада, что в ее отношениях царит любовь. Никто не заслужил этого больше Бекки».

Не особо прислушиваясь к разговорам вокруг, Джин прильнула к Аттикусу. Ей уже очень давно ничто не казалось таким правильным. Наслаждаясь этим ощущением, она неспешно оглядела амбар. В одном углу продолжалась порка флоггером, и ей понравилось, как Дом использовал дверцы в стойло для того, чтобы приковать к ним сабу. У задней стены…

О. Боже. Джин напряглась.

На виду у всех Дом усадил свою женщину на кожаные качели, развел ее ноги в стороны, приковал их цепями и начал яростно ее трахать. Вау. И она еще считала секс в походе с Кайли каким-то извращением.

— Проблемы, зверушка? — спросил Аттикус. Он проследил за ее взглядом: — А, — его глаза стали ярко-синими, он внимательно изучал ее. — Если бы я сейчас проводил сцену, я бы тоже поднял тебя в воздух, но использовал бы только веревку для подвешивания, — он слегка улыбнулся. — Ты была бы голой, чтобы ничто не мешало моим рукам. Чтобы я мог прикасаться к тебе, где мне захочется.

Ее бросило в жар, словно кто-то выкрутил обогреватель на максимум. Она посмотрела на ту пару снова. Подвешивание за веревки — без качелей? Беспомощно раскачиваться в воздухе? Связанной?

— Нет. Ни за что. Никогда, — никогда, никогда, никогда. Если он напортачит хоть с одним узлом, она окажется на полу.

Он прищурился, оглядывая ее лицо, плечи, руки.

— Нужно очень сильно доверять человеку, чтобы позволить себя связать и подвесить. Может, поэтому мне так нравится это делать.

От одной мысли ее бросило в дрожь. Она почувствовала, что трясет головой, даже когда она попыталась легко сказать:

— Полагаю, секс — это просто приятное дополнение?

Он не ответил, но его лицо осветила улыбка.

Этот Дом мог заполучить женщин везде, где бы ни оказался. Думая об этом, она становилась еще более неуверенной в себе. Она отогнала мрачные мысли. Она красивая, умная и милая, с хорошей фигурой. Образованная. С работой. Она не должна казаться себе ущербной, потому что ее «свидание» этой ночью было зашкаливающим по шкале сексуальности.

Отношения портятся, когда одна из сторон не чувствует себя достойной другой. Он — или она — начинает очернять другого, чтобы чувствовать себя лучше, чтобы убедиться, что никто больше не захочет его вторую половину. Она довольно часто такое наблюдала. Один несчастный — обычно жена — в конце концов чувствовал себя куском мяса из-за того, что ее любимый все время гнобил ее.

Или, в случае Джин, она бы рвала жопу, доказывая, что этого достойна.

— Интересные мысли приходят тебе в голову, — Аттикус вернул ее с небес на землю, прикоснувшись к ее щеке.

— О, нет. На самом деле, нет, — не выдержав его пристального взгляда, она выпалила: — Я напоминаю себе, что я не кусок мяса.

Он вытаращил глаза, и она рассмеялась.

Она может и рассказать ему.

— Вы очень сексуальны, детектив Вэр. Я вам не ровня.

— Спасибо, — его улыбка могла бы остановить уличное движение, особенно если водители были бы женщинами. — Но ты ошибаешься. Тут нет ни одного свободного Дома, который не завидовал бы мне, — он мимолетно погладил ее по волосам. — Ты прекрасна, магнолия, но Дому нужно больше, чем просто физическое влечение. В тебе есть доброта, ум и неожиданное чувство юмора, — он наклонился и прошептал ей на ухо: — И в твоей добровольной капитуляции есть красота, которую я не могу объяснить.

У нее перехватило дыхание.

— Но…

— Или, если хочешь знать, любой из присутствующих Домов с удовольствием перегнул бы тебя через стог сена.

— Не груби, — она подумала, не ударить ли его, и передумала. Наказание может быть ужасным. Связанная посреди комнаты, она, наверное, умерла бы от унижения.

— О чем ты подумала?

Любопытный Дом. Но она не собиралась делиться с ним всеми мыслями.

— Знаешь, мне очень неудобно делать все на публике, — призналась она, — я не такая.

— О, детка, — его улыбка стала нежной, — игра на публике нужна не только для тех, кто любит, чтобы за ними наблюдали. Она нужна и тем, у кого новые партнеры. Тут есть дежурные наблюдатели, — он указал на Логана и Джейка, — и это делает происходящее более безопасным, когда люди знакомятся и хотят разыграть несколько сцен. Плохая идея — привести незнакомца в свою спальню и позволить ему связать тебя.

Джейк говорил ей то же самое. Она кивнула.

— И некоторые люди не готовы играть на публике, но им нравится общаться. Конечно, некоторым нравится, когда на них смотрят, — он уткнулся носом в ее груди, и сердце пропустило удар. — Мне вот нравится связывать сабу. Чтобы все любовались ее красотой. И когда она оказывается в таком уязвимом положении, возникает соблазн продолжить и позволить себе большее.

— Большее? — выдохнула она.

Он провел пальцем по ее нижней губе.

— Я бы наклонил тебя вниз, чтобы ты могла поласкать меня ртом… а затем наклонил в другую сторону, чтобы мой член вошел в тебя.

Господи. Он возмутительно прямолинеен… и она почувствовала, что становится мокрой.