- Мисс Стаффорд, - сказал он, - я так и не получил ни одного из ваших писем.

Глава 9

Рука Сильвии упала с глобуса. Она резко повернулась, чтобы посмотреть на него.

- Прошу прощения?

Лицо Себастьяна было мрачным.

- Письма, которые вы мне писали. Я так и не получил ни одного письма. Действительно, до сегодняшнего утра, когда вы упомянули о своих письмах в картинной галерее, я считал, что вы вообще мне не писали. Именно поэтому я был так... груб к вам, когда вы впервые приехали в Першинг.

Она недоверчиво уставилась на него.

- Это не может быть правдой, - сказала она. - Вы знали о моих письмах. Мы говорили про них

-Вы говорили. Я просто поощрял вас. Эгоистично с моей стороны, я знаю. Я должен был сказать вам правду в тот момент, когда узнал, но я... - Он замолчал с тихим звуком разочарования. - Я хотел знать, что вы написали. Я не думал, что вы расскажете что-либо, если поймете, что ваши письма так и не дошли.

Она лихорадочно вспоминала их разговор, когда они сидели вместе в оконной нише. Что, ради всего святого, она ему сказала?

- Ни одно из них не дошло? - тихо спросила она. - Ни одно?

- Ни одно, - сказал он. - А все мои письма возвращались нераспечатанными.

- Ваши письма?

      Колени Сильвии ослабли.

Себастьян мгновенно оказался рядом с ней. Его сильная рука обняла ее за талию, окутывая ароматом пряного бергамота, накрахмаленного белья и чистой мужской кожи.

- Пойдемте, - сказал он. - Нам лучше сесть.

Она позволила ему отвести себя к большому, обитому бархатом дивану возле камина. Он держал руку на ее спине, когда она садилась, наблюдая с необычной настороженностью, как она плотнее запахивает складки своего халата. Это было сделано бессознательно. Скромность была последним, о чем она думала. Когда Себастьян опустился рядом с ней, она едва заметила неприличие того, насколько близко они были друг к другу.

- Что вы имеете в виду, говоря о ваших письмах? - спросила она.

- Письма, которые я писал вам из Индии, - сказал он. - Они были возвращены мне нераспечатанными. Все до единого.

Ее сердце сжалось.

- Вы писали мне, - прошептала она.

- Часто.

Его мрачное выражение лица на мгновение отразило проблеск боли в ее собственном.

- И вы, по-видимому, писали мне.

- Часто.

- И запечатывали ваши письма тысячей поцелуев.

О Боже! Она отвела от него взгляд.

- Это я вам рассказала?

Ее глаза на мгновение закрылись от нахлынувшего смущения.

- Мне очень жаль. У меня голова идет кругом.

- Это очень много новой информации за раз.

- Да. Я все еще не могу...

      Она попыталась облечь свои чувства в слова, но все это было сплошным хаосом.

- Когда вы так и не ответили, я подумали… Я думала...

- Я знаю, что вы подумали, - сказал он. - То же самое было и со мной. Я полагаю, это то, чего он добивался.

- Что мы ненавидели друг друга.

- Хуже. Что мы забыли друг друга.

Она прижала руку к лицу, отчаянно пытаясь разобраться во всем этом.

- Подождите...

Ее беспорядочные мысли зацепились за одну фразу и удержались.

- О ком вы говорите? Кто он?

- Ваш отец, очевидно.

У Сильвии перехватило дыхание. - Нет, - сказала она. Это было неправдой. Этого не могло быть. Если бы Себастьян лучше знал ее отца, он бы никогда не предположил ничего подобного.

- Папа не стал бы вмешиваться.

- Думаете, что нет?”

- У него не было причин, - сказала она. - Это он дал мне разрешение писать вам.

На какое-то мгновение Себастьян не смог скрыть своего изумления. А затем выражение его лица омрачилось.

- Вот как, - сказал он. В его голосе чувствовался скрытый гнев.

- Да.

      Ее слова вылетали быстрее, когда она встала на защиту папы.

- Он видел, как я был огорчена, когда вы вернулись в Индию. Он сказал мне, чтобы я не волновалась. Что вы вернетесь в кратчайшие сроки. Он даже давал мне свои утренние газеты каждый день за завтраком, чтобы я могла искать новости о вас, чтобы успокоиться.

Себастьян замер.

- Вы искали новости обо мне в газетах?

Смущенный румянец выступил на ее щеках.

- Конечно, я так и сделал. Я каждый день проверяла, нет ли там вашего имени. Я ужасно боялась, что ты будешь ранен или убит. А потом, когда я ничего не услышал от вас, я подумала, что, возможно, что-то случилось. Только гораздо позже мне пришло в голову, что у вас просто не было желания писать мне. - Она медленно выдохнула. - Или я так думала.

Он долго смотрел на нее, и на его лице отразилась целая череда непонятных эмоций.

- Я все еще не могу поверить, что ваш отец разрешил вам писать мне.

- Почему бы и нет? Он знал, что мы были друзьями. И он верил в то, что солдату нужны письма из дома. - Она помолчала и добавила: - Конечно, вы уже должен понять, что папа не был приверженцем высоких стандартов.

- По моему опыту, - сухо сказал Себастьян, - даже самый простой человек может превратиться в ярого сторонника высоких стандартов, когда дело касается его собственной дочери.

Брови Сильвии сошлись в тревожной гримасе. Она посмотрела на свои колени, пытаясь придумать, как объяснить Себастьяну, что папа не мог иметь ко всему этому никакого отношения. Должно быть, это была ошибка с почтой, подумала она, или что-то связанное с ненадежностью доставки почты в Индии. Но чем больше она ломала над этим голову, тем менее уверенной становилась.

Ее отец был довольно очевидным злодеем. Он был по уши в долгах. Достаточно серьезный долг, чтобы год спустя он покончил с собой. У него был сильный мотив для того, чтобы она удачно вышла замуж. В частности, чтобы выйти замуж за одного из ее более богатых поклонников — возможно, за лорда Годдарда. Если бы он думал, что ей грозит опасность выйти замуж за сравнительно бедного солдата, он мог бы легко предпринять шаги, чтобы помешать ей сформировать то, что он считал нежелательной привязанностью.

Но если он возражал против ее бурного романа с Себастьяном, то с какой стати папа разрешил ей переписываться с ним? Если только...

Если только он не знал, что прямой запрет ей был самым надежным способом гарантировать, что она возьмет удила зубами и будет делать именно то, что ей заблагорассудится.

Нет. Гораздо лучшей стратегией было бы заставить ее поверить, что избранник жестоко бросил ее. Что он, возможно, просто развлекался за ее счет во время лондонского сезона.

Она покачала головой, отказываясь в это верить. Папа был эгоистом. Безрассудным. Но такой обман, как этот, переходил все границы.

- Он бы так не поступил, - настаивала она, скорее ради себя, чем для Себастьяна. - Не со мной.

Себастьян выглядел совершенно неубежденным.

- Он когда-нибудь давал вам понять, что возражает против моих ухаживаний?

Сильвия приподняла одно плечо, беспомощно пожав им.

- Естественно, он задавал мне вопросы, но он не был неразумным и, в конце концов, сказал, что доверяет мне, и я могу поступать так, как мне нравится.

- Как это любезно с его стороны, - сказал он. - Вам никогда не приходило в голову, что он мог читать ваши письма?

- Нет. Почему? У него не было для этого возможности.

Взгляд Себастьяна сузился.

- Даже когда он их отправлял?

У Сильвии возникло странное ощущение, что его вопрос был не тем, чем казался. Она все равно ответила, сказав ему правду — к лучшему или к худшему.

- Мой отец не отправлял мои письма, - сказала она. - Я сама это делала.

Себастьян отпрянул в полном смятении.

- Вы?

Мисс Стаффорд бросила на него озадаченный взгляд.

- Да. - Она сделала паузу. - Ну, по крайней мере, моя горничная.

Ее горничная. Он почувствовал ощутимую волну облегчения. Неосознанно он потер покрытую шрамами сторону лица.

Она наблюдала за ним с беспокойством.