Апартаменты, в которых, если он женится, будет жить его собственная графиня.

Он проклял Милсома за то, что тот поднял такую тему. Не то чтобы он сам не думал об этом с момента приезда мисс Стаффорд.

В тот первый год после возвращения в Индию он жил мечтами о ней. Мечтал обнять ее. Поцеловать ее. Жениться на ней. Эти мечты пережили особенно мучительную смерть, но теперь… подумать только, что Сильвия Стаффорд снова была в пределах его досягаемости.

Теперь у него были богатство и титул. И он мог бы заполучить ее, если бы захотел. Возможно, не так, как он это когда-то себе представлял. Не как свою возлюбленную и даже не как подругу. Но какое значение имеют чувства? Если он женится на ней, она выполнит свой долг перед ним и сочтет это небольшой ценой за привилегию стать графиней Рэдклифф.

Эта мысль не принесла Себастьяну особого утешения.

Беспокойный и раздраженный, он прошелся по комнате только для того, чтобы довольно резко остановиться у одного из занавешенных бархатом окон, выходивших в парк. Напряжение скрутило его живот. Все внутри него предупреждало, что он должен быть настороже. Что он не должен поддаваться любопытству. Или тоске.

Естественно, такой разумный внутренний совет не возымел никакого эффекта.

Прислонившись плечом к оконной раме, он скрестил руки на груди и задумчиво уставился вдаль, на внушительные каменные постройки, составлявшие конюшни Першинг-Холла.

Мисс Стаффорд и его сестры нигде не было видно, но, если он не очень ошибался в ее характере, Джулия обязательно проведет свою гостью по единственной дорожке для верховой езды, на которую из ряда окон апартаментов графа Рэдклиффа открывался беспрепятственный вид.

Он не ошибся.

Лишь некоторое время спустя он впервые мельком увидел двух лошадей, идущих по узкой тропинке вдалеке. Всадники были слишком далеко, чтобы разглядеть их, но он узнал серую в яблоках кобылу своей сестры и сверкающую темно-медную шкуру Ареса, гнедого мерина, которого он рекомендовал для мисс Стаффорд.

Он нетерпеливо ждал, когда две женщины появятся в поле зрения. Это не заняло много времени. Там была группа деревьев, которая ненадолго преградила путь, яркий солнечный свет, который временно закрыл ему обзор. А потом, внезапно, они появились.

А вот и она.

Он медленно выдохнул.

Она сидела на спине Ареса, одетая в темно-синий костюм для верховой езды, который, казалось, повторял каждый ее изгиб. Ее щеки раскраснелись от физических упражнений, выражение лица было странно серьезным под полями лихо надетой маленькой шляпки. Арес пританцовывал на тропинке боком, казалось, не обращая внимания на ветер, который шелестел ветвями нависающего дерева, но мисс Стаффорд умело справилась с ним. У нее была безупречная посадка. И даже на расстоянии он мог оценить, как мягко ее руки в перчатках держали поводья.

Она всегда была превосходной наездницей. То же самое он наблюдал в Лондоне в тех немногих случаях, когда ему удавалось “случайно” пересечь ей дорогу, когда она совершала утреннюю прогулку верхом в Гайд-парке. Тогда она тоже ездила на гнедом мерине. Себастьян вспомнил, как в ярком солнечном свете блики в ее волосах блестели в тон шерсти.

Он шевельнулся, сильнее прижимаясь плечом к оконной раме, наблюдая, как мисс Стаффорд подгоняет Ареса вперед, чтобы ехать вровень с пятнистой кобылой. Она что-то сказала Джулии - он хотел бы знать, что именно, - а затем она наклонилась вперед в седле и нежно погладила Ареса по шее.

Боже, но ее вид вызывал у него боль. Сейчас столько же, сколько было три года назад. Болезненная, физическая боль, которую он чувствовал каждой клеточкой своего существа.

Это заставляло его чувствовать себя неловко. Даже больше, чем это было, когда она только приехала. Он не мог понять почему. Если только это не было как-то связано с тем, как она была одета. Модное синее платье, которое было на ней, разительно отличалось от серого бесформенного платья, которое она носила вчера.

И он был поражен.

Он понял, что она больше не похожа на гувернантку. Вместо этого она выглядела очень похоже на то, как когда-то выглядела в Лондоне.

И все же что-то в Сильвии Стаффорд было совершенно другим. Он никак не мог до конца понять, в чем дело. Возможно, это был просто его собственный изменившийся взгляд на нее после того, как его так бессердечно бросили. Возможно, после трех долгих лет он наконец увидел ее такой, какой она была на самом деле. Вероломной кокеткой. Охотницей за приданым. Женщиной, у которой, если уж на то пошло, скорее всего, было не больше чувства чести, чем у ее распутного отца.

Он хотел ненавидеть ее. В то же время, к своему большому разочарованию, ему хотелось схватить ее, притянуть в свои объятия и накрыть ее нежный рот своим.

Сама мысль об этом была смехотворна.

Такой изорудованный человек, как он... Как он мог осмелиться прикоснуться к ней? Она бы в ужасе отшатнулась. Она бы упала в обморок или убежала бы с криком. Не то чтобы он мог представить мисс Стаффорд, делающую что-либо из этого. Казалось, у нее было больше мужества. чем у многих. Но даже в этом случае она не была автоматом. Она была женщиной из плоти и крови. Она не смогла бы скрыть своего отвращения. Он увидит его на ее лице в тот момент, когда попытается прикоснуться к ней.

Себастьян с отвращением отвернулся от окна. Какого дьявола он вообще думает обо всем этом? Он не собирался жениться на мисс Стаффорд. Она не станет его графиней. Предложение Милсома и Джулии было нелепой фантазией, о которых даже думать не стоило.

“Кроме того, - с горечью подумал он, усаживаясь за свой стол, - как он вообще мог убедить мисс Стаффорд выйти за него замуж?" И даже если бы смог — даже если бы она была такой корыстолюбивой, как он подозревал, — что, черт возьми, по их мнению, произойдет дальше? Что она чудесным образом перестанет ужасаться его покрытого шрамами лица? Что она добровольно позволит ему поцеловать себя? Лечь с ней в постель? Это было чистое безумие. Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он бы выбросил это из головы.

Он снял крышку с чернильницы и безжалостно окунул стальной кончик пера в черную жидкость внутри. Ему нужно было написать статью для нового философского журнала в Эдинбурге. Прочитать книги. Упорядочить заметки. Более чем достаточно работы, чтобы занять его до конца дня и до вечера. Он и так потратил достаточно времени, размышляя о Сильвии Стаффорд. Он решил больше не думать о ней.

Это было решение, которое продлилось только до следующего утра.

Глава 5

После трех дней в Першинг-холле без единого следа Себастьяна Сильвия приняла решение. Она сообщила о нем леди Харкер в тот же вечер за ужином, после того как лакей, подавший им первое блюдо, удалился. Они остались вдвоем, сидя в относительной близости на одном конце длинного полированного стола красного дерева, который доминировал в столовой Першинг-Холла.

- Я действительно думаю, что так будет лучше, - сказала она.

Леди Харкер посмотрела на нее с выражением недоумения.

- Но я не понимаю, мисс Стаффорд. Это из-за меня? Я что-то не так сделала?

Я знаю, что принимала большую часть решений, но...

- Дело не в этом.

- Тогда почему вы так скоро подумываете о возвращении в Лондон? Разве вам не нравится ваше пребывание здесь?

Сильвия вздохнула. Она наслаждалась своим пребыванием. Даже чересчур. Разумеется, в Першинг-холле не было ни балов, ни приемов, ни визитов в соседние поместья, но каждое утро она ездила верхом с леди Харкер на самом божественном гнедом мерине, на котором ей когда-либо доводилось ездить. Она завтракала в постели, проводила тихие вечера, вышивая в гостиной, и даже принимала долгую горячую ванну в большой ванне.

Это была роскошь, которой она не наслаждалась уже много лет. Она должна была быть сделана из камня, чтобы не оценить этого. Но она приехала в Першинг-Холл не для того, чтобы доставить себе удовольствие. Она приехала, чтобы помочь Себастьяну.