- Я прекрасно провожу время, - сказала она. - Но я здесь уже три дня и видела лорда Рэдклиффа только один раз.

Суповая ложка леди Харкер замерла в воздухе на полпути между тарелкой и ртом.

- И это все, что вас беспокоит? Она рассмеялась.

- Три дня - это ничто, мисс Стаффорд. Да ведь это не редкость, когда мой брат избегает меня в течение всего визита. Если бы я не заходила в его апартаменты, осмелюсь предположить, что вообще не видела бы его.

- Но вы его сестра, мэм. Я всего лишь гостья. И притом женского пола. Я вряд ли смогу побеспокоить его в его комнатах.

- Естественно, нет. Это было бы в высшей степени неприлично.

      Леди Харкер проглотила ложку супа.

- Мне придется придумать способ, чтобы выманить его.

Сильвия обдумывала это, пока накладывала себе суп. Это был сочный, сливочный суп из спаржи, приготовленный идеально. "Еще одна роскошь", - мрачно подумала она. На самом деле не стоило бы привыкать к таким вещам.

- Леди Харкер, - попыталась она снова, - если лорд Рэдклифф действительно не желает меня видеть, тогда, возможно, для меня будет лучше вернуться в Лондон. Честно говоря, я не понимаю, чем могу быть полезна, если останусь. Мой приезд, похоже, только разозлил его, и, если вы беспокоитесь о его душевном состоянии, тогда не стоит расстраивать его еще больше.

- Он всегда раздражен. По правде говоря, я думаю, что он не сказал мне ни единого вежливого слова с тех пор, как вернулся из Индии.

      Леди Харкер снова рассмеялась. Звук был немного натянутым.

- Мой брат Эдмунд часто говорил, что Себастьян провел слишком много лет на войне. Что он забыл, как разговаривать с цивилизованными людьми, и знает только, как отдавать приказы другим солдатам. Но я думаю, что он не был невежлив с вами, мисс Стаффорд.

Сильвия сухо улыбнулась.

- Он был довольно невежлив со мной, когда я приехала сюда.

- Не тогда.

      Леди Харкер пренебрежительно махнула рукой.

- Хотя я действительно хотела бы, чтобы он вел себя лучше. Я думала, что так и будет. Иначе зачем бы он согласился спуститься вниз и присоединиться к нам? Он никогда не спускается вниз, когда я остаюсь в "Першинге". Я надеялась, что он...

Сильвия подняла брови в вежливом вопросе.

- Надеялись на что?

- Я правда не знаю.

      Леди Харкер нахмурилась.

- Но я думала, что он хоть что-нибудь сделает.

      Она потрогала ножку своего бокала.

- Каким он был, когда вы знали его раньше?

Сильвия почувствовала отчетливый укол грусти. Она проигнорировала его. Это был не первый раз с момента ее приезда, когда ее охватывала меланхолия.

Она предположила, что это было вполне естественно, учитывая обстоятельства.

- О… Он был почти таким же, насколько я помню.

- Такой же, как сейчас?

      Леди Харкер была в ужасе.

- Не может быть!

- Ну, возможно, тогда он был немного добрее, - признала Сильвия. Она не стала распространяться на эту тему. Леди Харкер была приятной собеседницей и очень радушно приняла ее в Першинг-Холле, но она была сплетницей, пусть и с благими намерениями, а Сильвии меньше всего хотелось, чтобы ее мысли и чувства о графе Рэдклиффе стали достоянием светского мира.

- Ума не приложу, что вы в нем нашли, - сказала леди Харкер.

- Если только… Он был в форме, когда вы впервые встретились с ним?

Губы Сильвии приподнялись в озадаченной полуулыбке.

- Думаю, что так оно и было. Да.

- Ах, это все объясняет. Люсинда Кавендиш говорит, что ни одна леди не может устоять перед мужчиной в форме, как бы она ни старалась. А если этот джентльмен - кавалерийский офицер, тем хуже!

Леди Харкер доела суп и положила ложку рядом с пустой тарелкой. Почти сразу же в столовую вошли два лакея. Они убрали суп из спаржи с кусочками курицы и принесли котлеты из баранины с огурцами и гарниры из шпината, брокколи и тушеных грибов.

Сильвия положила себе по кусочку каждого из них, задаваясь вопросом, как, черт возьми, она собирается смириться с простой едой, которую она ела у Динвидди, после того как насладилась такой богатой кухней в Першинг-холле. Она очень боялась, что, вернувшись в Чипсайд, снова испытает чувство уныния и неудовлетворенности, которое так мучило ее, когда она впервые поступила на службу два года назад.

Конечно, теперь она к этому привыкла. Но когда она приехала к Динвидди, все еще одетая в черное после смерти отца, период адаптации был действительно трудным. Маленькая спальня на чердаке, в которую ее поместила экономка, миссис Пул, была настоящим шоком после ее роскошных комнат в Ньюэлл-парке. Как и кусок холодного пирога с бараниной, который был ее ужином в тот первый вечер. Динвидди были очень добры — она была первой, кто признал это, — но эта доброта не распространялась на то, чтобы предлагать своей гувернантке отборные куски мяса. И это, конечно же, не позволяло разместить ее в одной из их лучших спален.

- Вы снова займетесь вышиванием после ужина, мисс Стаффорд? - спросила леди Харкер.

Сильвия промокнула рот салфеткой.

- Думаю, что да. Если только у вас нет чего-то еще, что вы хотели бы, чтобы я сделала?

- Нет, нет, я обещала написать письмо Харкеру. Это действительно довольно утомительно. Я так ненавижу писать письма.

      Она поднесла бокал с вином к губам.

- Вы, наверное, тоже хотите написать своим друзьям. Когда вы это сделаете, вы должны отдать свои письма мне, и я попрошу Крэддок отправить их вместе с моими.

- Я очень вам обязана, но в этом нет необходимости.

- Нет необходимости? Но почему?

- У меня больше нет никого, с кем я переписываюсь.

Глаза леди Харкер внезапно наполнились сочувствием.

- О, правда?

Сильвия снова почувствовала тот же приступ грусти. На этот раз отмахнуться от него было не так-то просто.

- Это не имеет большого значения, - сказала она, выдавив еще одну улыбку.

- Я предпочитаю вышивать пока могу. Если я буду очень трудолюбива, я даже смогу даже завершить образец, который вы мне дали, прежде чем вернусь в Лондон .

Это, казалось, успокоило леди Харкер — и отвлекло ее. Она тут же разразилась восторженными речами по поводу прелестного рисунка, который она нашла в номере журнала Ladies’ Treasury несколько месяцев назад. К тому времени, когда она остановилась, чтобы перевести дух, она, казалось, полностью забыла о жалком положении Сильвии.

Сильвия считала, что сама тоже забыла об этом. Только позже, после нескольких часов, проведенных в гостиной за шитьем в тишине, пока леди Харкер занималась своей корреспонденцией, она начала в полной мере ощущать последствия своего несчастья. Извинившись, она отправилась спать и, поднимаясь по широкой лестнице, освещаемой единственной восковой свечой, вспомнила, каково было делать то же самое в Ньюэлл-парке.

Ее плечи поникли под тяжестью шелкового вечернего платья. Она замерзла и устала. Она хотела вернуться домой. Только не в Чипсайд. Не в ее комнату на чердаке у Динвидди. Она хотела вернуться домой. Она хотела проснуться завтра в своей знакомой постели со знакомыми пологами из розового шелка и обнаружить, что последние два года были всего лишь ужасным сном. А что касается папы...

Она проглотила внезапный прилив слез.

Папа ушел навсегда.

Теперь у нее не было никого, кроме нее самой.

Именно поэтому не стоит впадать в истерику, твердо сказала она себе. Она смахнула слезу, которая скатилась по ее щеке, выпрямила спину и пошла по темному коридору в свою комнату.

Слишком поздно она услышала скрип половицы и почувствовала едва уловимое изменение в атмосфере, которое могло быть вызвано только присутствием другого человека. Она подняла свечу повыше. Пламя бешено затрепетало.

- Там кто-нибудь есть?

Себастьян выступил из темноты.

У Сильвии перехватило дыхание.

- О, - прошептала она. - Это вы.

Он навис над ней, его черные волосы были растрепаны, галстук развязан. Он не выглядел счастливым, увидев ее. Действительно, он выглядел таким же мрачным и неприступным, как всегда. Но в ее теперешнем душевном состоянии он был самым дорогим зрелищем во всем мире. Ее сердце бешено подпрыгнуло, и в течение нескольких тяжелых секунд все, что она могла сделать, это не броситься в его объятия и не выплакать все свои беды на одном из его широких плеч.