Самая банальная фраза, которую она когда-либо слышала, но розы просто захватывали дух. И это было так мило с его стороны.

Джан поставила цветы в вазу и, держа ее перед собой, словно победительница шоу «Мисс Америка», разглядывала себя в зеркале. На ней было простое, но элегантное платье с подкладом из черного шелкового джерси и верхом из ярко-синей органзы – еще один шедевр простоты, содеянный Май. Джан опустила лицо в цветы и сделала глубокий вдох. Теперь она понимала, что значит слово «обморок». Трудно было поверить, что ее жизнь – реальность, а не поставленный на телевидении глупый роман Даниель Стиль. Она могла поделиться своим чувством лишь с единственным человеком, который способен ее понять. Первое, что ей следует сделать утром, это написать доктору Муру.

Майкл заехал за ней сам. Никаких «лимузинов», это прекрасно. Лишь они вдвоем в роскошном «роллсе». Внутри как в обитом кожей ящичке для драгоценностей, и эта драгоценность – она сама. А когда они прибыли в ресторан, Джан была весьма довольна оригинальностью его выбора. Женщина понимала, что они поедут в одно из этих мест с громкими названиями, и оделась соответственно. Но этот маленький китайский ресторанчик в совершенстве подходил для такого случая. Он был изящно отделан и украшен, наверное, тремястами горшками с орхидеями, все, как и стены, пурпурные. Словно читая ее мысли, Майкл пояснил:

– Все китайские заведения всегда окрашены в этот цвет. Полагаю, что это нечто патриотическое. Но я не взял бы вас сюда, если бы ваш наряд дисгармонировал с этим декором. Джан улыбнулась.

– Очень мило, что вы прислал мне цветы. Я оценила это.

– Весьма рад. Неправда ли, Сай очень хорошо сделал, познакомив нас? Он редко делает такие приятные вещи. Сай со многими не в ладах.

– Правда? С кем, например?

– Ну, скажем, с Эйприл Айронз. Она его недолюбливает.

– И я тоже.

– Очко в вашу пользу, – проговорил Майкл, засмеявшись. – Но можно ли ожидать, чтобы кому-то нравился агент?

Еда была отличной, и Майкл вел себя безукоризненно. После прибытия Джан успокоилась, она впервые за несколько месяцев выходила из дома и делала что-то нормальное. Джан начала говорить с ним о работе, она всегда так делала. Действительно, казалось, что Майкл интересуется ее работой и карьерой больше, чем ее телом.

– Что вы намерены делать, когда закончится сезон? – спросил он.

– Подумываю в перерыве получить роль в кино.

– Неплохая идея. А вы справитесь?

Джан кивнула, так как чувствовала себя слишком виноватой, чтобы упоминать Сэма или «Рождение звезды».

– Конечно же у меня остается работа с рекламой «Фландерс Косметикс», но я просто ненавижу эту белиберду. Я никогда не хотела быть моделью.

– Прекрасное разоблачение – они всегда выглядят классно.

– О, заурядные манекенщицы, я Ненавижу их – это такая деградация. Вы так не думаете?

– Все-таки это работа для артиста, – возразил Майкл.

Джан улыбнулась, польщенная тем, что ее приняли всерьез, и поняла, что может проболтать с Майклом еще часа три, но совершенно не способна еще что-нибудь съесть. Трех чашечек кофе было вполне достаточно, чтобы нейтрализовать эффект шампанского. Джан была весьма благодарна хозяевам заведения за то, что они подали кофе без предварительного заказа. На Джан произвело впечатление и то, что Майкл заплатил по счету, а не разыгрывал сценку вроде той, о которых она не раз слышала, когда другие актеры говорили: «Одно мое присутствие уже достаточная плата. Вот вам мое фото с автографом „Моим лучшим друзьям в сиамском доме"». Он заплатил чеком и оставил официантке огромные чаевые. Джан было так хорошо, хотелось, чтобы вечер не кончался. Ну и что, если кто-то сфотографирует их, когда они будут уходить? Она надеялась, что это попадет в газеты. Майкл предложил сходить в клуб, чем весьма обрадовал Джан.

– Это всего лишь подвальчик, – пояснил он. – Но в последнее время здесь стало модно появляться. Мы увидимся там с некоторыми моими друзьями.

Около клуба была огромная толпа, и снова некий пиратский фотограф щелкнул Джан и Майкла прежде, чем привратник провел их внутрь. Некоторые женщины в очереди начали называть имя Майкла, но больше всего Джан удивило то, что люди обращали на нее почти столько же внимания, сколько и на него. Клуб был больше, чем она ожидала, и, похоже, все столики были заняты. Однако метрдотель провел их через комнату к сцене, и словно из воздуха возникли маленький столик и стулья.

– Кевин Лир здесь, – проговорил Майкл, помахав через зал знаменитому актеру. – Он со своей последней пассией, Феб Ван Гелдер.

– И Крайстал Плинем на самом виду, – подхватила Джан, кивнув головой в направлении актрисы, которая сыграла Джилл, еле сдерживая смех.

– Вы знакомы? Хотите, я вас представлю?

Джан покачала головой, стараясь при этом не выдать своего замешательства. Она ничего не имела против Кевина Лира, но, несомненно, не хотела встречаться с Крайстал Плинем. «Конечно, теперь у меня своя успешная карьера», – напомнила она себе, но почувствовала себя неловко.

– Этот клуб – самая нижняя ступенька среди тех, где показывают комедийные сценки, – пояснил Джан Майкл. – Здесь выступают только истинные новички, у которых нет никакого опыта. Спустя некоторое время они переходят работать в другие клубы, но здесь от них ожидают, что они будут работать и официантами, в награду за что у них есть право два-три раза за вечер пользоваться микрофоном. Мне нравится заглядывать сюда раза два в месяц. Обычно серая масса не очень-то хороша, и я не раз видел, как их освистывают и сгоняют со сцены. Но время от времени попадаются настоящие артисты. Здесь есть один полоумный со злым монологом. Злым, но забавным.

Джан видела все это сотни раз в Нью-Йорке. Она лишь улыбнулась и просидела два нудных, совершенно не смешных выступления, замечая при этом, что становится уже поздно. Представление было скорее унижением выступающих, чем развлечением публики, но, возможно, развлечение в этом-то и заключалось. Выступающие были настолько плохи, что Джан было больно за них.

И снова Майкл, казалось, был совершенно созвучен ее настроению.

– Еще один, и мы пойдем, это один из тех, о ком говорят и ради которого я привел вас сюда.

Конферансье, очевидно, тоже из официантов, вышел на сцену, чтобы объявить следующего выступающего. Ему не стоило называть имени. Как только Джан увидела его, проходящего через зал и вспрыгивающего на сцену, она сразу же все поняла.

Это был Нейл! Нейл Морелли! Джан попыталась осознать это, но Нейл уже был готов к выступлению. О Боже! Нейл на нижней ступеньке в вечернем клубе Лос-Анджелеса! И официант! Официант, который ждет до последнего, чтобы выступить. И все же, несмотря на свой ужас, Джан стала вживаться в его конферанс.

Нейл уже говорил, и речь его была еще более тороплива, если это возможно, чем в Нью-Йорке.

– Сегодня здесь присутствует парочка знаменитостей! – Нейл приложил руку козырьком к глазам и уставился в темноту. – Вот, скажем, Кевин Лир, дамы и господа. Я имел честь обслуживать его сегодня вечером. Благодарю за баксы, Кевин. Теперь, если бы моя мать жила в Лос-Анджелесе, я бы смог позвонить ей по телефону.

Публика рассмеялась, но Джан почувствовала, что бледнеет. Нейл оглядывал зал и внезапно остановился, словно его что-то поразило.

– О, Боже мой! Да это же Майкл Маклейн. И – да, так и есть – он с какой-то восходящей звездой! Верно, кто бы мог подумать? Он здесь с актрисой, исполняющей главную роль в шоу «Трое на дороге», Джан Мур!

Из-за шока, который она пережила, обнаружив Нейла в таком месте, Джан не была готова к тому, чтобы он признал ее в этом качестве. Ей потребовалось несколько секунд и толчок от Майкла, чтобы встать, затем она быстро села, ноги не держали ее.

– Всем известна склонность Майкла к езде. Я хочу сказать, к езде на мотоцикле.

Умеренное одобрение слушателей. Джан онемела. Нейл работает на публику? Глупые, плоские шутки? Это не его стиль.