– Стараемся не упустить свой шанс, дорогая. Ты-то знаешь.

– Тебе сегодня предоставился отличный шанс, потому что я собираюсь вышвырнуть тебя под зад коленкой.

Но Лайла, сама не зная почему, не стала вновь звонить в Службу безопасности.

Она услышала знакомый гортанный смех Терезы.

– Лайла, кусок этой студии принадлежит мне. Держателей акций не вышвыривают с территории их собственности. А уж Терезу О'Доннел не вышвырнут ниоткуда.

Тереза все еще рассматривала себя в зеркало, поправляя прическу. Лайла приблизилась к матери.

– Что тебе надо?

Тереза вздохнула и повернулась лицом к Лайле.

– Возникло ужасное недоразумение, которое я вынуждена прояснить. Мне предложили роль в «Троих на дороге», потом неожиданно ее у меня отобрали. Пол Грассо сказал, что это могло бы стать причиной множества конфликтов. Я же сказала, неужели возможны конфликты с дочерью – она ведь профессионал. Но Грассо почему-то думает, что ты будешь возражать против моего участия в фильме. – Тереза похлопала себя перчатками по руке. – Вот я и пришла, дорогая, чтобы ты разъяснила это недоразумение Марти. Скажи ему, что ты хочешь работать со мной. Я так мечтаю, чтобы мы поработали вместе, Лайла. Именно этого я уже давно хотела. Ну и ты, конечно. Поэтому – позвони Марти. Я подожду.

Лайла боялась этого дня, хотя знала, что он придет – только не знала, когда точно.

– Уходи, – сказала она просто.

Она увидела, как лицо Терезы напряглось, потом к ней вернулась улыбка.

– Когда-то Джек Вагнер научил меня одной вещи. Я никогда не забывала о ней и всегда использовала, заключая очередной контракт. Никогда не выдвигай ультиматума, если у тебя на руках не все козырные тузы. – Тереза поставила локоть на стол, положила ногу на ногу. – Тебя посетил Минос Пейдж, Лайла. Что это гадкое пресмыкающееся здесь делает? Ты ведь не собираешься иметь дело с самым грязным мерзавцем в Голливуде? Тебе следовало бы хорошенько подумать об этом.

Лайла старалась не смотреть на конверт, лежавший на туалетном столике слишком близко от Терезы, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. То, что находилось внутри конверта, принадлежало только Лайле. Она ни за что на свете не хотела, чтобы мать знала об этой грязи. Потому что каким-нибудь образом мать сумеет это использовать для своей собственной выгоды.

– Откуда ты знаешь Миноса Пейджа?

– Я знаю все. Все, Лайла. Запомни это. – Тереза снова засмеялась, легко и беззаботно. Это всегда заставляло Лайлу нервничать, поскольку означало, что Терезе была совершено спокойна за себя. – Однажды Керри обнаружил, что один гнусный актеришка пустил по его следу частного детектива. Твой отец, как бы это получше сказать, был уязвим в некотором смысле, но он не был глуп. Тогда Керри взял одного из своих друзей и пару проституток: одну шестнадцатилетнюю особу, выглядевшую на двенадцать лет, и девушку, похожую на любимый образ американцев. Внешность Ширли Темпл.

Лайла видела, что Терезе было приятно углубиться в воспоминания. Но сама девушка была не в настроении ее слушать.

– Это так ты говоришь – до свидания? Я уже утомлена. Тереза не обратила внимания на ее слова.

– Они подсыпали тому парню в вино снотворное, привезли его в гостиницу, раздели и сфотографировали в компании с теми двумя малышками во всех мыслимых позах. На следующий день фотографии были доставлены жене того актеришки в запечатанном конверте. Потом Керри позвал парня и рассказал ему, что он сделал и где сейчас фотографии. Парень подоспел домой как раз вовремя. Жена только взяла в руки нож для разрезания конвертов.

– Зачем ты мне это все рассказываешь?

– Потому что тебе важно знать свою наследственность. И помнить о том, что то, что ты можешь сделать людям, они могут сделать и тебе. Моя точка зрения такова, что мы вдвоем сумели бы всех переиграть. Думаю, тебе надо поразмыслить и понять, что иметь меня союзником выгоднее, чем врагом. – Тереза подвинулась к лежащему на столике конверту. – У меня полно таких конвертов. И если мне нечего терять, то как знать, может быть, я их распечатаю и пущу по свету.

Лайла почувствовала, как по ее телу пробежал холодок.

– Ты тоже в тех конвертах, мама. Тебя это тоже затрагивает. Тереза пожала плечами.

– Давай начистоту, Лайла. Ты хочешь разузнать чьи-то секреты и скрыть свои собственные? Вот мои условия: шоу на открытии сезона и мини-серии с твоим участием.

– Мини-серии! Я не…

– Я не прошу тебя, маленькая, неблагодарная, злобная сучка. Я говорю тебе. Уладь все с Марти Ди Геннаро. Ты сможешь, если постараешься. Какие бы маленькие секреты тебе ни притащил Минос, они померкнут по сравнению с твоими.

– Но они распнут не только меня, но и тебя.

– Лучше публичное распятие, чем общее забвение. Поэтому подумай над моими словами. Следующая неделя – последний срок. Выполняй то, что я тебе сказала, сука. Или я разнесу к черту все твои планы. Мне нечего терять. Ни теле-шоу, ни роли в фильме, ни мощного мужчину, который бы меня поддерживал. А вот тебе очень со многим придется проститься. – Тереза стала натягивать перчатки. – Ты ведь хочешь получить «Эмми»? Если хочешь, то позвони Марти Ди Геннаро и скажи ему, как ты меня любишь. – Тереза стояла в дверях. – Ну а если тебе тоже нечего терять – значит, будем сводить счеты. Опять.

Она тихо закрыла за собой дверь.

Лайла чуть не упала, у нее подкосились ноги.

Итак, Флора Ли ушла. Доуб был с ними, а Шарлин не надо было работать в «Трех четвертях». Чувствовала она себя великолепно. Девушка проводила долгие часы в саду, занимаясь растениями. Посадила помидоры, законсервировала несколько банок персикового компота и приготовила великолепный салат из трех видов бобов.

Доуб опять собирался покинуть их, но, хотя Шарлин и будет по нему скучать, девушка была ему так благодарна, что едва могла возмущаться тем, что он вновь уезжал. У него была своя собственная жизнь. Шарлин просто всегда чувствовала, что Доуб – единственный человек, на которого она может опереться. Когда же он уедет, она будет чувствовать себя очень одиноко.

Сегодня у них был прощальный ужин, и проходил он за приятной и легкой беседой. Доуб рассказывал смешные истории, Опрах сидел рядом, возвышаясь над играющими рядом щенками. Дин помог Шарлин вымыть посуду, Доуб вымыл машину для мытья посуды, а Шарлин вытерла стол. Девушка не любила беспорядка. Дин забрал всех собак. Только потом Доуб заговорил с ней о делах – не о своих, а о ее делах.

– Во что ты вкладываешь деньги? – спросил он.

– Не знаю, – сказала Шарлин. – Ленни заботится об этом.

– Ты покупаешь землю? Шарлин пожала плечами.

– Мы купили этот участок, но, наверное, больше нам не нужно. Ей почему-то было неловко обсуждать эти дела с Доубом. Шарлин казалось, что это неправильно, может быть, даже опасно.

– Ты хорошо поел? – спросила она, меняя тему разговора.

– Конечно, все было очень вкусно. Ты очень хороший маленький повар, Шарлин. Но позволь мне задать тебе еще один вопрос. Ты не оставила мысль купить когда-нибудь ранчо?

Шарлин не хотела говорить об этом с Доубом. Почему-то ей казалось, что этот разговор может закончиться неприятностями.

– Да, – сказала она неохотно. – Мы с Дином хотели бы когда-нибудь купить участок. Когда у нас будет достаточно денег.

Как только она сказала слово «деньги», Шарлин поняла, почему именно она не хочет разговаривать с Доубом о делах. Ей казалось, что он говорит с ней так, как с теми людьми, которым продавал фальшивые пилюли.

– Выйдем на воздух, – предложила девушка. Они вышли в темноту. Шарлин надеялась, что теперь-то они поговорят о другом.

– Тебе нужен партнер? – спросил Доуб. Шарлин не сразу поняла смысл вопроса. – Партнер по владению ранчо, – подсказал он. – Кто-то, кто построит настоящую усадьбу, а потом приедешь ты.

– Не знаю, Доуб, – ответила Шарлин.

Сердце ее потяжелело в груди. Она-то знала, что за свои услуги Доуб назначит цену. Как и все здесь, он хотел на ней заработать. Шарлин думала, что лучше бы уж он попросил денег, чем пытался выколотить что-то из нее таким способом.