— Примерно через полтора часа окажемся на равнине, — прикинул я.

— А пошустрей нельзя? Темнеет здесь быстро.

— Как дорога позволит…

Тем временем погода начала меняться, на небе появились тучи, через которые солнце пробивалось всё реже и реже. Сумрачно. Просека узкая, сосны высоченные, подлеска больше.

Атмосфера становилась всё более разбойная и потусторонняя одновременно. Появились высокие густые ели и пихты. Две стены деревьев словно начали постепенно обжимать узкую жёлтую дорогу, наступать на неё своим тревожным мраком, пугать путников безнадёжной чёрной перспективой вдали, выдавливая их назад, заставляя вернуться и не соваться сюда впредь.

— Теперь я знаю, что такое темнохвойная тайга.

— Она же черновая, ага, — охотно поделился я. Действительно, темно стало. — В такой много елей, пихты и кедра, ну, кедровой сосны. Можжевельник, немного берёзы, где её нет…

— Ты видел⁈ Нет, ты это видел?

— Что там? — насторожился я, быстро оглянувшись назад.

— Показалось? Ох… Что-то мне, Максим, не по себе стало, — призналась Екатерина. — Мерещится, что за стволами стоят какие-то размытые фигуры, сначала застывшие, а затем они начинают двигаться от дерева к дереву.

— Таковы уж эти странные игры света и тени… — глубокомысленную фразу я произнёс только потому, что она мне в своё время очень понравилась. Ими всё можно объяснить, любую хрень, ради которой лень открывать нормальные учебники.

— Это что, мы-то на машине… А представь, что идём через этот лес пешком? Ка-ак хрустнет что-то! Да так громко, словно выстрел грянул, тогда вообще жуть!

— Бр-р… — поёжилась Екатерина.

Начало казаться, что света в природном туннеле стало недостаточно. Или не казаться? В конце концов, мне пришлось включить ближний свет.

Ещё недавно серое, даже белесоватое предвечернее небо над естественным тоннелем стало быстро меркнуть, темнеть, будто покрываясь чёрными кляксами, Непролазный высокий ельник, подступающий к дороге слева и справа, словно как-то напрягся, завидев нас… Лес наклонился к дороге, насупился, по вершинам пролетел лёгкий ветерок. Только дождя с громом и молниями и не хватало.

— Самая разбойничья погода, между прочим, — доверительно поведал я спутнице, решив развлечь, поддержать спутников. — Именно в такую мерзкую погоду енисейских золотоискателей и грабили налётом из засад! Специально выбирали момент! Дух у путников падает.

— Надеюсь, у тебя не упадёт? — ехидно спросила Катя. — И вообще, откуда ты это знаешь? Про погоду.

— В краеведческом музее читал… Лес просматривается хуже. Считается, что звуки и становятся более глухими, особенно если туман ляжет… Вот так и выжидали. Затаятся варнаки беглые у тропы на подъёме, где лошади не могут быстро тянуть повозки, и ждут под сукном. А огольцы в обозе, что суровым промышленником с прииска золотишко охранять поставлены, знай, с возчиками болтают о всякой ерунде, вместо того, чтобы по сторонам смотреть… Тут-то на них из кустов ка-ак прыгнут живорезы с кистенями да ножиками! Ещё и стрельнут из пистоля! Хоп! И нет обоза.

Минут семь ехали молча, а потом Екатерина с хмурым видом спросила:

— Ты меня пугаешь?

— Господи, ну зачем? Да и что нас напугает, Екатерина Матвеевна, мы уже стреляная команда! — отмазался я. — Педаль в пол, и ушли самолётиком!

— Ну-ну.

— Вообще-то, старина Касвелл говорил, что плохие парни на лесном участке Дикой дороги ещё не были замечены, Кэт. Здесь ведь только австралийские конвои проходят да турки с контрабандой.

— Что вы гадаете? Турки — главные дорожные грабители! Больше некому, — неожиданно раздался за спиной голос проснувшегося Бернадино.

Катя вздрогнула и обернулась.

— Фу, ты! Решили вдвоём меня напугать до смерти? Выспался?

— Наверное… Это вы их не знаете! А я знаком с турками из Германии. Они не гангстеры, конечно, но когда их много, могут ограбить.

— Прямо все турки? Ну-ну. Видишь, Катя, вот и ценные консультанты подтянулись! — подмигнул я Селезнёвой.

— Мне в туалет надо.

— Сильно?

Но после моей язвительной реплики adottato замолчал, как устрица.

Что ж, придётся останавливаться, надо местечко поспокойнее присмотреть. У детей вечно так: то пить, то писать.

Ого! Лес остался позади, впереди простиралось бескрайняя гладь равнины. Где-то виднелись невысокие пологие холмы, ближе можно было различить группы деревьев и кривые шрамы оврагов. Надо отсюда всё рассмотреть, подъедем ближе, и горизонт приблизится.

— Это прерия или саванна? — спросил парень, опуская бинокль.

— Степь, конечно! — уверенно заявила Екатерина Матвеевна. — Я такое видела в Казахстане.

— Да кто ж его разберёт… — неопределённо ответил я. — В Евразии они так и называются, степи. В Северной Америке скажут: прерии, в Южной Америке — пампасы, в Австралии такие равнины вообще не имеют устоявшегося названия… Пока нет официальных географических карт, всегда сталкиваешься с мешаниной терминов. Что на Зусулке, что на Пакистанке или за Волгой люди называют их, как им заблагорассудится.

С небес начало покапывать, температура немного понизилась, но этого хватило, чтобы стало зябко. Избаловала нас обычная для этих мест дневная жара.

— Все сделали свои дела? Тогда вперёд, в пампасы! — торжественно провозгласил я.

Хлопнули двери. Наша верная «Нива», уже заслужившая эпитет «боевая», чуть присев при загрузке экипажа, зашелестела стартером, вгляделась в дальнюю даль фарами и бодро покатила в очередную неизвестность. Дикая дорога на равнинном участке пока что была хорошая, а обещала стать ещё лучше. Так, во всяком случае, говорил в телефонной записи Ричард Касвелл:

'При движении по прериям есть свои особенности. Магистраль ровнее, там мало поворотов и слепых зон. Видно далеко, необходимости в остановках нет. По пути попадётся всего один холм, объезд сбоку с небольшим подъемом. Встречаются лесистые участки — небольшие низкие рощи. На этом отрезке пути тебе встретятся всего один ручей с отличной водой, и небольшая река, набирать воду в которой я тебе не советую — в ней много извести. К озёрам тоже не сворачивай, потеряешь время зря.

Угрозы со стороны диких животных в прерии не возникнет, если ты будешь соблюдать простые правила и быть предусмотрительным. Раньше за каждым проезжающим авто увязывалась стая шакалов, но они уже хорошо знают, что такое ружьё и винтовка… Больших степных волков вы заинтересуете только в случае серьезной поломки, но и они не будут подходить, пока не понизится ваша способность к обороне. С человеком в прерии никто не хочет связываться.

Опасность может представить кочующее стадо бизонов, которое начнёт переходить дорогу. Стой спокойно и жди, не пытаясь поторопить их или отпугнуть, самцы могут посчитать это угрозой стаду. Избегай такого конфликта, ведь быки легко сомнут ваш авто, как пустую пачку сигарет.

Следов человека там гораздо больше, чем в лесу. Через треть пути ты увидишь безымянное Сгоревшее Ранчо, так оно и обозначено на карте, смотри… Никто не знает, кто его основал, что там произошло, и куда пропали люди. Место плохое, задерживаться там бессмысленно. Какое-то движение по магистрали можно обнаружить только за этим ранчо, но вероятность встретить автомобиль мала. Чаще попадаются мотоциклисты, и я ума не приложу, зачем они забираются в такую даль.

В двадцати двух километрах перед Чекпойнт Чорлу расположен кэмп-караван Троя. Это небольшая страусиная ферма с мотелем и придорожной кофейней, где можно без опасения остановиться на ночь. В этой зоне могут быть конфликты с Серыми байкерами, курдской группировкой, которая не первый год занимается поисками золота в районе невысокого хребта Тавр, расположенного чуть севернее, его хорошо видно… Нападают они редко, чаще всего опасаясь карательных акций, но это единственная серьёзная опасность на участке, так что советую тебе быть решительным, но осторожным…'.