Кивнул.

— А гляньте на дульца, видите?

Я ничего не увидел, но суть понял и кивнул ещё раз.

— Кругом шат, качание, крышка вообще болтается! Надо менять оси, пружину шатуна, собачку, выход бойка маленький, ржа везде… Основные детали УСМ нагана, конечно, трудно убить, но веры этому револьверу уже нет. За стволом вообще не ухаживали! Как вы его купили, и кто вам его продал?

Этак я устану виновато пожимать плечами.

— Ладно, я его забираю в разбор… Кобуру свою дикую тоже сдавайте, на перекрой пойдёт. Ну что вы так смотрите, этот самострок дорог вам как память? Давайте-давайте!

Вообще-то мне её одна хорошая женщина… Эх, снял с ремня и отдал.

— Значит, с короткостволом будем решать комплексно… — Гонта небрежно смахнул моё оружие в ящик и задумчиво посмотрел на невидимое мне содержимое.

Вот это каземат!

Кирпич стен крепкий, старинный, тёмно-красный, такой на аукционах поштучно продавать можно. Потолок — шесть куполов в ряд, прямо секретная палата. Ближе к выходу помещение расширяется, есть пара мощных каменных колонн, поддерживающих свод. Хорошее рабочее место. Кабинет внутри стены, там же арсенал, столы со стульями в тоннеле и стрелковый тир под боком.

— Переходим к гладкоствольному, — майор взвесил рукой мою «беню», — Benelli M4 Super 90, отличное оружие! Завидую! А с ружьём-то дружите, или тоже три раза?

— Не, здесь всё нормально, Григорий Михайлович, она почти каждый рейс в деле. Часто стреляю, попутная охота, да и просто нравится. Цесарки людей боятся, а к автобусам привыкли. Обычно беру три штуки.

— Это хорошо, что нравится, значит, какая-никакая практика есть. А куда вам столько птицы? Если не секрет.

— Не секрет, привожу в Базель хорошим людям. Знаете, у тамошних горожан практически нет возможности самостоятельно добывать дичь. Долина обжитая, небольшая, там каждая лягушка посчитана. А свиссы по сути своей домоседы. Я им помогу, они мне.

— Ну да, ну да… Что же, давайте определимся с нарезным оружием. Сергей Вадимович вкратце рассказал мне о возможных ситуациях и задачах… В части меня касающейся, конечно. Исходя из этого, решаем, что винтовка или карабин вам не понадобятся.

— Как же так? — растерялся и даже возмутился я. — Ровно наоборот, мне всегда хотелось…

— Не спешите! — перебил меня майор, подняв мозолистую ладонь. — Скажите, где у вас стоит «бенелли»? Возле сиденья? За спиной? Насколько я помню салон и кабину автобуса ПАЗ…

— ПАЗ-3206, — нехотя буркнул я.

— Да-да… Места там, мягко скажем, ни дециметра, — он немного помолчал, глядя на меня пристально, а затем усталым тихим голосом спросил:

— Сынок, ядрёна мать, ну где ты собрался этот арсенал хранить, а? За спиной под контролем негра на первом сиденье?

— Там никак нельзя, в зоне доступа руки пакса вообще ничего хранить нельзя, упрут или ещё чего хуже! Прямо за спиной тоже, затылок разобьёшь, — покачал я головой, внутренне обрадовавшись переходу на «ты». Если в общении с гражданским чином это нормально, то разговаривать так с прожжённым воякой из подземного арсенала в таком ключе как-то некомфортно.

— Да? И где же лежит «бенелька»?

— Ящик специальный сделал, он на капоте, почти под правой рукой. Лёгкий, подтянуть не трудно, а открывается с торца.

— Хитро придумано! Осталось присобачить к нему встык ещё один отсек подлинней, сложить туда «мосинку» и привязать к прикладу верёвочку подлинней! Максим… Ты же не пограничник или боец мангруппы, не сталкер и не часовой на крепостной стене. С кем ты собрался воевать позиционно, где будешь сидеть в снайперской засаде? Ты водитель грузопассажирского автобуса! У тебя мирные люди за спиной!

— А когда по мне из винтовки издали, это ничё? — парировал я уместным вопросом.

— Что, бывало? — участливо поинтересовался Гонта.

— Два раза, пули попали в салон, разбили стекла. Хорошо, что никого не зацепило.

— И что же ты делал?

— Как что? Тапку в пол, и гари!

— Вот, Макс! — радостно воскликнул главный оружейник гарнизона. — Настоящий гвардии сержант автобата второго года на контракте! В критической ситуации ты выбирал самую лучшую винтовку — грамотный и своевременный отход на заранее подготовленные позиции!

Ёлки, я немного смутился.

— А если бы ты затеял перестрелку на больших дистанциях? Примерно так на сутки. Сколько пассажиров могли пострадать?

— Расколотят издали движок, и будут мне сутки…

— Рация есть? Ну и сиди там себе, сооружай вместе с пассажирами опорник, нарезай им сектора, у кого-то ведь окажутся стволы? Снайпера выставишь! Шутка.

— У одного из четырёх, как правило барахловые.

— Это ничего. Нападающие либо сами отвалят, если хорошенько их пугнёте, либо сдуру подходить начнут под огонь. Но в обоих случаях лучше иметь не карабин, а автомат. Дашь пару очередей по направлению — трижды подумают, стоят чемоданы пассажирские таких рисков или нет.

Ого! Не ослышался? Автомат? О таком оружии я мог только мечтать!

— Дробовик у тебя имеется, отличный ствол на любого зверя. Считай, охота закрыта, хоть сафари устраивай… Автомат, автомат! — с нажимом произнес Григорий Михайлович. — Надёжный, компактный и лёгкий. Вот в эту сторону и думаем.

— Не, ну насчёт автомата я не против!

— Ещё бы. Отсекаем варианты. АКС-74У. «Ксюха» вариант хороший. Единственный из всего семейства АК-74, который производили в Туле, а не в Ижевске. Очень удобный компактный аппарат. Есть достоинства и недостатки, конечно, но запомни, Макс, и то и другое следует читать только совместно с боевым приказом, в контексте конкретных задач. В целом машина хорошая, разве что шумновата, по сравнению с классическим АК-74.

Я затаил дыхание.

— Но «укорот» тебе, положим, никто не даст, бо-ольшой дефицит…

Тьфу ты.

— Значит, берём что-то из пистолетов-пулемётов времён Второй мировой. Аддис-Абеба, Базель, Шанхай, говоришь? Конечно, лучше бы что-то под стандартный люгеровский патрон, добыть его не трудно. И тут нам на ум сразу приходит что?

— Шмайсер мне нужен, вот что! — с восторженной наглостью ответил я.

Дают — бери больше.

— Молодец, курсант! Конечно, германский MP-38/40, шмайсер который не шмайсер! Технически почти совершенен, проверен. Но…

Ну, начинается…

— Дело в том, что этот распространённый патрон, который вполне хорош для пистолетов, не очень подходит для автоматов типа «пистолет-пулемёт». Патрон калибра 9×19 мм Parabellum имеет, мягко говоря. сомнительные баллистические качества. У пули небольшая начальная скорость, чуть меньше 400 м/с, что в два раза ниже, чем калашниковская «пятёрка», 5,45×39 мм у «ксюхи», чтоб ты понимал… Это, в свою очередь, негативно сказалось на эффективной дальности стрельбы. Поэтому… — он сунул руку в стоящий рядом шкаф и положил на стол автомат, при виде которого я сразу забыл обо всех этих «шмайсерах».

— Легенда! Знакомься, это ППС-43, пистолет-пулемёт Алексея Судаева — очень удачная, предельно технологичная конструкция, поставленная на производство уже в ходе Великой Отечественной. Работает, как и ППШ, с заднего шептала, автоматика за счёт отката свободного затвора после выстрела. Исключительно автоматический режим. Стрелять с отсечкой по два-три выстрела сможешь лишь с опытом, новичок сушит магазин одним нажатием на спуск. Конструктивное решение простейшее: ствол, штампованная ствольная коробка, к ней приклёпан и подварен открытый снизу кожух ствола, рукоять управления огнём и складной приклад. Предохранитель внутри спусковой скобы, перед крючком. При сдвиге назад блокирует спуск и рукоять взведения. Смотри сюда, это дульный тормоз-компенсатор. Прицел — мушка и перекидной целик с двумя позициями на сто и двести метров, видишь, «10» и «20». Возьми в руки.

Ух ты, я думал, он потяжелей будет!

— Пустой весит всего три килограмма сто пятьдесят, — пояснил Гонта, заметив моё удивление. — С полным БК в шесть магазинов на 35 патронов каждый, «судаевский» весит меньше, чем финский «Суоми» с одним 70-патронным дисковым. Вот и считай.