— Угу, и чего-нибудь сладенького прихвати, будем заедать потраченные нервы.

***

Алиса сидела в соседнем кресле, сложив руки на коленях, и изображала из себя пай-девочку. Я ощущала себя тем самым злым следователем, который направляет лампу в глаза, нависает над подследственным и постоянно орет. Чисто теоретически надо было накормить девочку, напоить и отправить отдыхать после тяжелого дня, но потраченные нервы требовали отмщения. Я едва не поседела, когда она сегодня утром с радостным видом сообщила, что ее вызывают на допрос в связи со смертью Полины Ягудиной. И ведь что характерно, всё то время, что прошло с того момента, как Алиса узнала об убийстве, она молчала, как несчастная Элиза, у которой мачеха братьев в лебедей превратила. — Ну, — не выдержала наконец моя подопечная. Я теперь даже мысли не допускала о том, что она моя дуэнья, и иногда рассматривала ее как тренировку перед будущим материнством.

— Что «ну»? — уточнила я, чуть склонив голову к плечу.

— Вы же ругаться будете? — уточнила Алиса. — Так чего не начинаете?

— А смысл ругаться? — подхватила диалог Сашка. — Ты устала, испереживалась. А мы тебя и ругать. За что?

— Ну за то, что не сказала ничего, и за то, что в ночной клуб ходила, — призналась Алиса и скромно уточнила: — А можно мне бутерброд. Голодная просто жуть.

— Тебя что ли не кормили? — нахмурилась Сашка. И пододвинула тарелку с едой к Алисе поближе. — Ешь давай и рассказывай. Начни с того, что ты вообще в клубе забыла.— А, ну... — замялась Алиса, а потом выдала: — Во всем виновата Мира!

Я аж воздухом поперхнулась от такой наглости, и, пока Сашка похлопывала меня по спине, то ли чтобы помочь прокашляться, то ли чтобы успокоить, мелкая провокаторша продолжила:

— Ты же сама просила меня пообщаться с Соней Яшиной.

А точно, было такое.

— И? — прохрипела я.

— Ну она одна из близких подруг Маши Мышкиной, — развела руками Алиса.

— Понято, принято, не отменяет того факта, что на вопрос: «Что ты забыла в ночном клубе?» — ответ еще не получен, — напомнила я и, наконец прокашлявшись, снова с комфортом расположилась в кресле и отхлебнула изрядно подостывший чай.

— Ну, у них повод был, — немного задумалась Алиса. — Алене Власовой родители разрешили остаться в стране.

В этот момент мы с Сашкой переглянулись. Имя нам было знакомо, даже очень. Получалось интересно. Возможно, мне казалось, но в компании милой Машеньки Мышкиной было аж два человека, так или иначе связанных с погибшими девушками.

А вот Алиса в это время продолжала:

— Ее собирались отправить на Альбион к дальней родственнице из-за конфликта какого-то. Алена не распространялась. Упомянула только, что ее подставили и она ни в чем не виновата. Я не знаю толком, что там и как, но вроде она девчонка нормальная.

— Ага, — буркнула я. — Нормальная девчонка, использовавшая пробуждение на человеке без него.

— Серьезно? — сделала большие глаза Алиса. — Вот не знала.

— Ладно, про это мы тебе потом подробно расскажем. Ты лучше рассказывай дальше о своих приключениях.

Ну и она рассказала. Получалось интересно: вроде сидели две компании девушек, никого не трогали, практически не пересекались, и вот в один момент подошедшая к ним Полина решила самоутвердиться за счет своей помолвки. Причем, как я поняла из несколько сумбурного рассказа Алисы, разрыв помолвки Маша переживала крайне болезненно. Ей очень нравился Владимир Беркутов, и когда две семьи начали договариваться о возможном браке, девушка была вне себя от счастья. К тому же Машу искренне возмущало то, что счастливой соперницей стала Полина Ягудина, отравляющая ей жизнь буквально с детского сада. И, разумеется, не питавшая нежных чувств к «несчастному Вальдемару». Меня честно подмывало уточнить у Алисы, а знал ли сам «несчастный Вальдемар» о таких душевных метаниях своих невест бывшей и нынешней, но сдержалась. Хотя, вспомнив, что Маша должна быть моей ровесницей, несколько засомневалась и, озвучив эти сомнения, получила интересный ответ:

— Ну понимаешь, Маша — она вся такая воздушная, мечтательная, словно не от мира сего, но в какой-то момент в этого ангела вселяется сам дьявол. Вот в клубе получилось именно так. Она сначала заламывала руки, едва не плакала, а потом назвала Ягудину стервой подколодной и выплеснула на нее бокал пива, ну и потом все понеслось. Там девчонки только что друг другу в косы не вцепились. Растаскивала охрана клуба и телохранители.

— Ну хоть телохранители были, — вздохнула я.

— В прошлый раз с нами тоже были, но не сильно помогли, — резонно возразила Алиса, но, подумав, добавила: — Ну, в этой компании их было побольше, чем с нами в прошлый раз.

Я только кивнула, это радовало, хотя все же ночной клуб — место, где может случиться что угодно, убийство в том числе. Кстати!

— А у Полины тоже был телохранитель? — уточнила я.

— Да, — кивнула Алиса. — Здоровенный такой бугай, он Лиру как пушинку локтем отодвинул и, как мне показалось, даже не заметил.

— Поправь меня, — влезла Сашка. — Лира же — это Лира Волкова, которую Мире в свиту пророчили?

Алиса кивнула.

— Ну да, она одна из ближайших подруг Маши. Мне из-за этого было очень трудно наладить отношения с этой компанией, Лира уж очень сильно недовольна была моим появлением. — Алиса замялась, а потом уточнила: — Я, если что, всё на тебя валила. И вредная ты, гоняешь почём зря, и Лиру в свою свиту не взяла, потому что Лира красивее, ну и так, по мелочи.

Я фыркнула и пожала плечами, пусть что угодно рассказывает, лишь бы информацию получила ценную. А с Лирой Волковой я надеюсь и впредь не пересекаться.

— Слушай, — Сашка подперла щеку кулаком и обвела нас взглядом. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. Маша Мышкина — это же «новая» аристократия, а Лира Волкова — «старая». Это ж почти два непримиримых лагеря?

— Ну, в общем-то, да, — пожала плечами Алиса. — Но иногда плюсы подобной дружбы перевешивают минусы. Маша имеет влиятельного отца и весьма состоятельна. А так как она из «новой аристократии», то дружба с Лирой для нее имеет определенный вес и статус. Ведь с ней она может попасть на те мероприятия, на которые выскочек не приглашают. А Лира получает так необходимую ей дозу поклонения. Ведь среди подруг Маши есть и девушки без дворянства и кланов. Там такое смешение классов, что я даже не знаю, хвалить ее за непредубежденность или заламывать руки и стенать о нарушении всех устоев общества.

— Рано тебе еще стенать, — почти хором откликнулись мы с Сашкой, а потом снова переглянулись. Сейчас, под влиянием САСШ и, так сказать, новых веяний времени, ничего удивительного в том, что у дворянки появляются подруги разных сословий, не было. Более того, если я правильно поняла, матушка Маши получала образование у наших заокеанских партнеров, которые достигли небывалых высот в управлении массовым сознанием посредством СМИ.

Так что не было ничего удивительного в том, что в семье Мышкиных придерживались вполне либеральных взглядов, да и отец её тоже считался прозападным министром, настаивавшим на том, что надо налаживать контакты с бывшими колониями великой морской империи. Вязнуть особо в дебрях политики я не собиралась, к тому же меня меня сейчас интересовал один момент.

— Ты там что-то говорила о том, что в ангелов вселяется демон, — определение меня заинтересовало, и я задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Можно с этого момента поподробней?

Алиса задумалась, пытаясь подобрать определение, а потом выдала:

— Я не знаю, как правильно объяснить. Просто иногда, когда девчонки начинают жаловаться на всё подряд, Маша как с цепи срывается и не следит за своими выражениями, часто желая смерти людям, навредившим ей, друзьям. Причем в весьма грубых выражениях. При этом чаще всего она очень милая, добрая девушка. Возможно, на нее компания так влияет?

Алиса выжидательно посмотрела на меня, словно рассчитывала на то, что я прямо сейчас дам ей ответ на вопрос. А у меня ответа не было. Даже если у Маши весьма разношерстная и разноклассовая компания, это, скорее всего, воспитанные девочки из хороших семей. И то, что они жалуются на неурядицы в жизни, в этом тоже не было ничего ненормального. Все мы люди, а людям свойствено пожалеть себя.