— Домой, Мира Александровна? — окликнул меня Павел, мой сегодняшний телохранитель. Я задумалась, а потом покачала головой:

— Нет, я пройтись хочу.

Отсюда до набережной реки М., где нашли тело Анастасии, не очень-то далеко. Возможно, это был последний маршрут, которым она прошла. Ольга говорила, что ее сестра любила гулять на набережной, так что вполне возможно, после того, как они расстались в кафе, Зосимова решила прогуляться. Что ж, почему бы не повторить ее возможный путь. Бывают моменты, когда не думаешь ни о чем. Просто идешь по улице, смотришь на проходящих мимо людей, вывески магазинов и, кажется, растворяешься в городе и в тишине, которая царит в твоей голове, хотя обычно в ней кружатся обрывки песен, мысли, несказанные слова, попытки строить планы. За этим привычным внутренним шумом момент, когда ты в своем мире остаешься в тишине, пугает и настораживает. А потом сквозь эту тишину прорастает одна мысль, потом вторая, и в голове опять шум и сумбур, без которого, кажется, останавливается сама мысль. Краем глаза заметив, как мимо прошла темноволосая девушка в ярком красном берете, я немного дернулась и поймала себя на том, что пытаюсь понять, насколько она похожа на Зосимову и на возможный типаж. Получалось, что эта мимо прошедшая девушка тоже могла стать жертвой убийства. Я невольно поежилась, хотя для столицы стоял на удивление теплый денек, даже солнце проглядывало сквозь тяжелые завесы туч. Я настолько погрузилась в свои мысли, что в какой-то момент поняла, что не слышу шагов Павла. По спине словно провели мокрой тряпкой, и крупные мурашки пробежали по руке. Шелест листвы показался особенно зловещим под порывом неожиданно холодного для такого теплого дня ветра. Сердце забилось со страшной силой, заглушая всё вокруг, и когда я услышала за спиной:

— Что-то случилось, Мира Александровна? — это самое сердце чуть не остановилось. Тьфу, напугал!

— Нет, — покачала я головой. — Задумалась просто.

Вообще это интересно, как шкаф под два метра ростом может ходить так бесшумно. Я же совсем забыла про его существование. То ли я уже настолько привыкла к телохранителям, что не воспринимаю их как существа человеческие, либо у них есть какие-то секреты, позволяющие сливаться с окружающей обстановкой, будучи в строгом костюме и черных очках. К тому же если вспомнить некоторые тренировки безопасников… Я осмотрелась. Аллея, на которой мы остановились, достаточно уединенная: пышные кусты, старые разросшиеся деревья, укрывающие своей кроной часть дороги тенью. Людей неожиданно почти нет, несмотря на то, что сейчас разгар дня. Я закусила губу, склонила голову набок, обведя парня хищным взглядом, отчего он поёжился, и спросила:

— Павел, а ты мог бы убить человека?

Кто бы что ни думал, но логика в моем вопросе была. Если допустить, что Зосимову убили где-то здесь, а потом сбросили в реку неподалеку. Вот только сколько я ни прикидывала тайминг, что-то не срасталось. Но может быть, тренированный человек справится с убийством лучше? Точнее, он должен справиться с убийством лучше. Телохранитель посмотрел на меня с некоторым сомнением, а потом как-то равнодушно пожал плечами и ответил:

— Могу. Люди — они хрупкие, Мира Александровна, много не надо.

Действительно, много не надо. Я закусила губу, а потом, подумав ещё немного, уточнила:

— Одним ударом ножа в сердце.

Павел снова задумался, что-то прикидывая в голове. А потом серьезно и обстоятельно ответил:

— Смотря по обстоятельствам, я больше по другому профилю, но в принципе нас всех учили. Так вот, со спины не очень удобно будет, могу с первого удара не попасть, если лицом к лицу, то тут в принципе без проблем. У нас, конечно, по этой части больше другие люди, но если очень надо, то за этим лучше к Алексею. Но я бы настоятельно вам рекомендовал сначала поставить в известность Игоря Савельевича, а то мало ли что…

— Не надо, — отмахнулась я, засмеявшись. — Мне — чисто гипотетически. Так сказать, для размышления. Вот если на аллейке этой, — начала было я, а потом поправилась: — Нет, не на аллейке. На всём маршруте от кафе до реки. Ты бы где убил?

Павел задумался, осмотрелся и махнул рукой:

— Да здесь бы и убил. Место тихое.

—Тут две камеры висят, — обратила я внимание. — Попадёшься.

— Не должен, — покачал парень головой. — Во-первых, Мира Александровна, одна камера точно не работает, а вторая как раз в этом месте имеет слепую зону. В столице, конечно, камер как блох на дворовой собаке, но в центре они посерьезнее и понавороченнее, а вот в таких аллейках, которые ни то ни сё, попроще ставят и подешевле. И, как правило, сломанные камеры менять не торопятся. День-два-три точно есть, а если еще и районная администрация ворон не ловит, то и больше.

— А другие камеры? Вот будут искать убийцу, всё же перелопатят. Так что на одной или двух, а то и больше мужчину, идущего за девушкой или ей навстречу, обязательно увидят.

— Мира Александровна, очень нужно, чтобы именно я, или можно гипотетически?

— Гипотетически, — фыркнула я. — Всё только гипотетически.

— Ну тогда здесь прыгун нужен. Он и место выберет, если обученный, конечно, и на камеры не попадёт.

А вот об этом я даже не подумала. Действительно, есть немало пробуждённых со способностью, которая позволяет оказаться возле жертвы неожиданно и незаметно. Главное — выбрать нужные места. Тогда понятно, почему на местах преступления почти отсутствуют следы. А ещё это значит, что поймать такого маньяка будет очень и очень сложно. Я хмыкнула. Надо будет у Яны ещё список прыгунов запросить. Пробуждение не самое распространённое, может, и список не самым большим будет. Вот только есть шанс, что список хоть и будет не самым большим, ещё будет и неполным. Если человек не состоял в клане, и его пробуждение не сопровождалось жертвами и разрушениями, то попадёт или не попадёт он в реестр, зависит во многом от его добропорядочности. Периодически на страницах газет попадаются статьи о преступлениях, совершённых незарегистрированными пробуждёнными. Таких умных стараются отслеживать и отлавливать. Под это целый отдел тайной канцелярии заточен. Но всегда найдётся рыбка, ускользнувшая из сетей. К тому же доказать, что преступление совершил конкретный прыгун, всегда достаточно сложно. Они мастера создавать себе алиби. Вернёмся домой, надо будет побольше почитать. Как-то интересно стало. А ещё стало интересно, как эту версию будет отрабатывать Бурый. Я поняла, что беседы с одной Ольгой мне будет мало. Так что будет неплохо пройтись и по другим жертвам, точнее, по их окружению. В конце концов, в основе всего лежит работа с людьми. А то, что не расскажут полиции, вполне могут рассказать мне. И даже не потому, что я такая красивая и глаза у меня располагающие, а потому что иногда полиции могут рассказать не всё - что-то забыли, о чём-то умолчали. На дистанции всегда могут быть какие-то подробности, которые свидетелям кажутся незначительными, неважными и не стоящими внимания следователя.

***

Домой я вернулась в глубокой задумчивости. После беседы с Ольгой меня неотступно преследовало ощущение, что я упускаю очень много деталей. В общем, немудрено, в конце концов, всех материалов дела у меня не было. Правда, порадовала Яна, подкинув мне список кандидаток на должность фрейлины. С чего-то уже можно было начинать. Правда, прежде, чем отработать список, я решила залезть в сеть и посмотреть, что же есть на прыгунов. Когда не сталкиваешься с определённым типом пробуждения, всегда могут быть неясные моменты. К тому же, несмотря на то, что пробуждение может относиться к одному типу, у двух разных людей оно может проявляться по-разному. Как оказалось, пробуждений типа “телепортация”, ну или в народе “прыжки”, оказалось не так уж и мало. Кто-то мог переместиться только в пределах собственной видимости, кто-то только в знакомое место, кому-то для прыжка было необходимо наличие в том месте, куда он собирался переместиться, принадлежащего ему предмета. Ну а кто-то мог перемещаться и даже просто по описанию. Судя по информации, представленной в сети, данный тип пробуждения был одним из самых опасных для своих пользователей. Он нередко приводил к травмам или даже летальному исходу, как правило, только что пробуждённых, ещё не до конца овладевших своими способностями. Прыгуны высоко ценились даже в современности, когда скорость передачи информации превышала все мыслимые пределы. За последние лет сто пятьдесят пробуждённые этого типа, так сказать, сменили специализацию, превратившись из курьеров в диверсантов, разведчиков, убийц и воров. Возможность попасть почти куда угодно ценилась высоко. Как правило, пробуждённые такого типа, не принадлежавшие какому-либо клану, либо шли в армию, либо работали на серьёзные корпорации. Очень редко подобные специалисты оставались, так сказать, на вольных хлебах. И я покопалась в памяти, пытаясь вспомнить, есть ли у нас кто-то с подобным типом пробуждения. А в голову ничего не лезло. После рождения тройняшек моё обучение на главу клана тихо спустили на тормозах, и некоторые секреты для меня так и остались секретами. В принципе, ещё тогда можно было задуматься о том, что дед рассматривает вариант удачно пристроить меня замуж. С другой стороны, удачно пристроить меня замуж можно было и в клане. Заморачиваться и рефлексировать на эту тему можно было долго, но не нужно. Гораздо больше меня интересовал потенциальный маньяк. Почему-то мне казалось, что ловить его будут долго. Особенно если он прыгун. Возможность появиться прямо за жертвой и отсутствие каких-либо улик делали его поимку делом неблагодарным. С другой стороны, когда-нибудь он ошибётся, и эта ошибка станет для него роковой. Разумеется, будет проще, если можно будет определить триггер, который провоцирует убийство… Стук в дверь спугнул разлетевшиеся мысли. Я вздохнула, потерла переносицу и открыла дверь.