— Сашка! — ворвалась я в комнату подруги, предварительно, разумеется, постучав. Хорошие отношения хорошими отношениями, но элементарную вежливость никто не отменял. — Мы едем за тараканами!

— У тебя крыша поехала?— осторожно уточнила подруга, вытащив из уха наушник, в котором громыхало что-то вроде: “требуют наши сердца!”.

— У меня шило в попе и жажда деятельности, — уточнила я и плюхнулась в кресло, быстренько излагая собственные умозаключения.

— В принципе логично, — Сашка покладисто согласилась. — Но ты из виду упустила один момент: причину всего этого. Которую тебе, между прочим, открытым текстом в записке изложили: кто-то очень недоволен твоей помолвкой. И значит, за тараканами твоя барышня Ефросинья могла отправить кого угодно: горничную, полового, ассистентку, глупую подружку. Более того, сама барышня Ефросинья вполне может быть не зачинщицей, а исполнительницей дурного плана своей хозяйки или подружки побогаче.

— Горничная с авоськой стоимостью в полквартиры на окраине?— я скептически покачала головой.

— Отчего нет, — флегматично пожала плечами Сашка. — Вот ты свои авоськи, трёх-четырёх летней давности, куда деваешь?

Я на некоторое время задумалась, а потом честно ответила:

— В шкафу валяются, некоторые не распакованные даже. Мне рюкзака хватает.

— Так вот, у тебя в шкафу валяются, а Анастасия Федоровна слугам раздает или в благотворительные магазины вывозит. И это для дам нормальная практика: гардеробные не бесконечные, а условная Машка, которая хоть и часть клана, но крайне маленькая и незначительная часть, сумке с барского плеча будет рада. И очень рада. И в ножки будет кланяться, и за тараканами сбегает, не поленится.

— То есть так себе идея? — уточнила я.

— Да нет, — пожала плечами Сашка.— Нормальная идея. Просто если ты ожидаешь портрета своей недоброжелательницы, то можешь быть несколько разочарована. Ты в своих умозаключениях отталкивалась от собственного портрета. Это ты все сама, все сама. И отравить, и труп спрятать. А вот нормальная девочка из клана пойдет к папеньке. Или не к папеньке, а к кому-то другому. Ибо у нее на это время маникюр, педикюр и чай с подругами, и пока она там благами жизни и цивилизации наслаждается, кто-то и отравит, и труп спрячет.

—Зануда!

— Вся в тебя, — огрызнулась Сашка. — Ну что, едем?

Куда ехать, спорили долго. Я надеялась быстро прошвырнуться по центру, Сашка настаивала на том, что ехать лучше на окраину. В общем, мнения разделились, но большинством голосов: моего и моего величества, решено было ехать в центр.

****

— Парам пам-пам, парам пам-пам, — напевала я, довольная, глядя, как за окном проносятся улицы. Осознание собственного ума, почти гениальности, грело душу. Да, высокомерно и сильно преувеличено, но сама себя не похвалишь, никто не похвалит! А поддерживать самооценку надо.

В общем, я оказалась права. Барышня Ефросинья выбрала для покупки моего презента магазин в центре. Она даже маскировку не сменила.

Как рассказала Елена, продавец в магазине, барышня Ефросинья показалась ей крайне странной. Нет, странных клиентов у них много, но, как правило, все постоянные и хорошо знакомые. Некоторых в магазин приводят заводчики всякой экзотической живности, это у них считается хорошим тоном, убедиться, что крокодильчик, питончик или какая-то огромная жабка будут питаться правильно и сбалансированно. Так что в магазин приходят не с запросом: “дайте мне килограмм личинок”, а “мне бы рацион для Осеньки, Фросеньки, Ясеньки, прости господи, забрать”. В общем, клиентов там знают по именам и кличкам, чужие в таком магазине с таким ценником редкость. Скажем так: “каре ягненка в соусе из голубики с пряной вареной морковью” заставило нас с Сашкой задумчиво переглянуться, а сама Елена пошутила, что иногда не прочь открыть баночку утиного паштета, для кошек с чувствительным пищеварением.

Пообщались душевно. Купили членскую карточку, товаров для животных на баснословную сумму, надо же было как-то отблагодарить доброго человека, а в довесок получили флешку с записью камер, на которой было видно разлюбезную барышню Ефросинью. Что приятно, у меня были не только записи из магазина, но и с гостевой стоянки, а значит, у нас будет что? Правильно, автомобиль! Точнее, его марка и номер. И даже если разлюбезная Ефросинья вызвала такси, то у нас будет хотя бы местоположение, откуда она его вызвала, то есть почти адрес.

— Рано радуешься, — покачала головой Сашка. — Вот ты бы из дома в таком виде вышла?

Резонный вопрос. Раз уж я отталкиваюсь от того, что наша девушка из клана состоятельная аристократка, то, само собой разумеется, если она живет в главном доме, и просто так в таком компрометирующем костюме, буквально кричащем о том, что она задумала что-то предосудительное, из дома она бы не вышла. Это может казаться, что ты прошла через пустой этаж и вышла из подъезда незамеченной, а на деле получалось, что тебя видели три горничные, экономка и пара СБшников. И нет, это не потому, что я такая невнимательная. Просто в какой-то момент обслуживающий персонал превращается в размытые тени. Ты к нему настолько привыкаешь, что не обращаешь внимания. Доходило до того, что в отдельных домах всех горничных могли называть “Анной”, подражая английской моде. И это при том, что Империя, после бунта Александра Ульянова в середине девятнадцатого века, сейчас была одной из самых человекоориентированных стран мира! Впрочем, многие прогрессивные постиндустриальные страны отказывались признавать за нами это достижение, и вовсю доказывали собственное лидерство в этой области.

Отвлеклась.

— Я бы нет, но это в том случае, если бы она жила в главном доме. Есть вариант своей квартиры. Ну, чтобы было удобнее в академию ездить или университет, смотря где там она учится. Или она не из основной ветви. Такое же тоже может быть. Отсюда и авоська устаревшая.

Сейчас в обществе царила определенная мода: дарить квартиры детям на волне психологических веяний и рассуждении о “сепарации”. Глав кланов от этого слова иногда передергивало. Дед разорялся, что напридумывают новомодных словечек, а молодежь вся из себя потом самостоятельная и независимая, и никаких авторитетов не принимает. В общем, психология для разрушения кланово-иерархической структуры делала гораздо больше, чем некоторые бунты и восстания.

Сашка задумалась, а потом кивнула.

— Логично. Отсюда и такое мелкопакостничество.

— Ну не такое уж оно и мелкое,— возмутилась я.

— Хорошо, — покладисто согласилась Сашка.— крупное пакостничество. Допустим, я недовольна твоей помолвкой с Волковым и, происходя из основной ветви, вместо того, чтобы слать тараканов, иду к папеньке и уже с ним совместными усилиями организуем тебе пару несчастных случаев.

— А если папенька против? Ну согласись, не каждый папенька решит портить отношения с двумя кланами?

Желудок неприятно заурчал в самый неподходящий момент, напоминая, что война — войной, а обед по расписанию.

— Пошли поедим,— предложила Сашка. — Сидя и думать удобнее.

Найти приличное кафе в центре проблемой не являлось, так что буквально минут через десять официант унесся готовить наш заказ, а мы, скрытые огромной пальмой, продолжили свои размышления.

— Если папенька не готов портить отношения с кланами, то есть два варианта. Первый: он пошлет дитятку куда-нибудь в путешествие, подальше от искушений. Второй: не примет этот разговор всерьез и забудет минут через пять, а дитятко будет действовать на свой страх и риск. И тут нам остается радоваться, что в Конституции Империи установлена моногамия. Будь как в Цинь, три жены, четыре наложницы, то наши дамы были бы гораздо изощреннее в способах доставить неприятности.

Здесь Сашка была абсолютно права: в отсутствии необходимости конкурировать за ресурсы условные “домашние бои” назвать боями было сложно. Хотя, может, просто нам с кланом повезло. В любом случае у нас ситуация другая — это “межклановые бои заднего двора”. Как правило, между дамами условные активные боевые действия не велись, это крайне не одобрялось. Точнее, велись, но умные не попадались. Да и действовали опытные матроны тоньше и аккуратнее. Так что, в этом я почти наверняка уверена: барышня Ефросинья действовала сама, на свой страх и риск и, что самое главное, была приблизительно нашего возраста.