Эх, мне бы ручного монстра, типа Требухашки — он лучше пистолета. Наверное заблудился где-то или свалил на свою красную планету. А меня совесть грызёт, что я знаю о маньяке и ничего делать не собираюсь. Я собираюсь на работу.

4.

Маньяки — маньяками, а на жизнь зарабатывать нужно. Одеваюсь и немного офигеваю. Совсем забыл о выбитом вчера замке. Уже в коридоре рассматриваю небольшую рваную дыру в двери и вздыхаю. Как назло сверху спускается сосед-алкаш. Маленького роста — лысый, живот висит над трениками и чешется постоянно, как наркоман.

Я стараюсь не смотреть на него и делаю озабоченный вид, а он подходит, воняет перегаром за спиной и сопит.

— Слышь, сосед?

— Чего?

(Как же его зовут?)

— Слышь. Ты это… По ночам чего бродишь?

— Надо. Дела значит были.

— Слышь. Это ты что ли? — показывает рукой на место, где должен быть замок.

— Типа того.

— Наркоман что ли? Слышь? Опиум для никого? «Давай вечером с тобой встретимся?» — напевает он хриплым голосом и смеется.

— Не понимаю я вашего юмора, сорри.

— Слышь, интеллигенция. «Сорри».

Он рыгает и начинает икать. Приходится хлопать его по спине, ладонь прилипает к потной, нестиранной футболке — мерзость.

— Слышь, сосед.

Я думаю о том, что дальше делать и «типок» бесит и сбивает с мысли, но хамить соседу не хочется. Какой бы он ни был.

— Да?

— Кто тебя так разукрасил? Могу добавить.

— Чего? — Я поворачиваюсь к нему и вижу как ходят раздуваясь ноздри, как сжимаются кулаки и зубы. Черные глаза сверлят мои синяки дрелью и ненавистью.

— Ты, падла малолетняя, еще раз будешь по ночам шуметь, людям спать не давать, я мусоров вызову — будешь еще больше синь… Ох…

Я хватаю его за горло одной рукой и прижимаю к стене. Импульсивно, но нечего лезть к людям на грани срыва.

— Дядя. Не угрожай мне. Еще раз услышу шумные попойки и драки по ночам я сам полицию вызову, а если не приедут, то позвоню друзьям-боксерам, им всегда размяться охота. Они тебя так размотают, что пить бросишь, понял?

Я сдавливаю ему горло и пару секунд смотрю, как сосед краснеет и задыхается. Потом отпускаю и отхожу на шаг. Головная боль возвращается нежданно и с удвоенной мощью, как расплата за ненависть.

— А если залезешь в мою квартиру пока дверь сломана и вынесешь хоть ложку… Я даже не знаю, что сделаю.

— Слышь, я что на вора похож, — он пытается подняться и я подаю руку и помогаю ему подняться — весь эффект насмарку. — Ты что так надолго оставляешь дверь?

— На целый день, — говорю, — мне на работу нужно.

— Так тебя точно «бомбанут». Я крайним быть не хочу. Слышь, давай сгоняю, замок куплю и поставлю. Жалко тебя. У меня инструменты есть. Ты только денег дай на замок и сверху капни. Я всё сделаю — ключи под ковриком оставлю.

Пришлось довериться и расплатившись я оставляю на соседа квартиру и ухожу. Вот это поворот, да?

5.

Директор меня откровенно не ждал. Очень удивился, когда я пришел. А еще больше Тарас удивился, кода меня ближе разглядел. Завис, как зависают компьютеры, только с открытым ртом так и стоял, рассматривая меня, пока руку для пожатия не получил. Тогда и оживился:

— О, тяжелая ночка выдалась? Я читал в новостях, что массовая драка была в ночном клубе вчера. Это они тебя что ли?

— Нет, — говорю, — шел ночью подвыпивший. Упал, потерял сознание, очнулся — гипс.

— Ясно, мальчик. Шутим. Это хорошо, боевой настрой. Работать будешь или за расчётом пришел?

— Какой расчёт? Я ведь день только отработал.

— Ничего-ничего. Видишь? Я тоже шутить умею. Иди переодевайся. Только ты на полчаса опоздал. У нас так не принято. Дядя Толик сам машину разгрузил. Твоя зарплата за час ему уходит.

— Не вопрос, шеф. Ну, я пойду?

— Иди-иди. — Он долго провожал меня взглядом, поглаживая усы и вздыхая.

Толян курил за магазином и чуть не подавился сигаретой когда разглядел напарника.

— Ни хрена себе, это кто тебя так разрисовал?

В одной руке он держал сигарету, а во второй грязную кружку с кофе. Заметил мой взгляд и предложил:

— Будешь?

— Нет, спасибо, шеф. Как жизнь?

Я присаживаюсь рядом на холодный цемент и зеваю.

— У меня-то все нормально. А о тебе не скажешь. Муж со своей женой застукал?

— Не, бандитская пуля.

— Ясно. Дело молодое. А мы думали, что ты не придешь сегодня. Вчера замучался, загонял я тебя.

— Нормально, — говорю, — бывало и хуже.

— Тогда беги переодеваться. Тарасик прибежит, увидит что сидим, верещать будет. Кстати, стой.

Я уже поднялся и остановился на секунду, раз уж просят. Дед вдруг подмигнул, хитро и многообещающе, как самый старый на свете мошенник.

— Катька-то. Того… Спрашивала о тебе. Расстроилась больно.

— Почему расстроилась?

— Ну ты это целку не строй. «Патаму что» ты не пришел, да. Иди хоть поздоровайся.

— Тьфу на вас. Шутите.

Катька и правда раскраснелась, когда меня увидела и неестественно громко смеяться начала. Но мне было не до толстухи сейчас. Вот абсолютно не до неё. Дело в том, что когда я переодевался кто-то в окошко заглянул: кто-то в широкополой шляпе, и пока я скакал к двери в одной штанине его и след простыл.

6.

С шляпой мы встретились ещё раз чуть позже, почти под конец смены. Я целый день выглядывал его. Я не разговаривал с Толяном, я не смотрел на девчонку. Я мечтал вцепиться в горло уроду. Да, это точно был он. Кому еще нужно следить за мной? Кому я вообще нахрен нужен кроме Витьки, да и тот меня забыл уже.

Но машина стояла на углу, у соседнего дома. Стояла долго. Я работал и смотрел на нее, загружал товар — смотрел, выгружал — смотрел. Кто-то приезжал, кто-то уезжал, а этот Жигуль все стоял и стоял. И, кажется, внутри кто-то сидел.

Под конец дня я не выдержал. Внутри точно кто-то был и, за рулем находился человек в шляпе. Я вытер руки медленно пошел к нему.

— Ты куда? — спросил Толик, — Эй, друг.

— Сейчас. Покури.

Я ускорил шаг. Продавщица выглядывала из-за витрины.

— Эй, мальчик! — крикнул хозяин магазина, отвлёкшись от мобилки, — Свиные туши сами себя не погрузят!

— Минуту! — я уже бежал к машине, а силуэт внутри наклонился и дергал ключ. Заревев и выплюнув тучу копоти, машина рванула и скрылась за поворотом. Водитель точно был в шляпе.

— Так это тебя пасут, — говорил дядя Толя после смены, — а я грешным делом подумал по мою душу.

— Пасут?

Он стянул штаны, открывая голые лишенные волосяного покрова ноги, и нащупывал свежие брюки, для улицы, которые утром аккуратно вешал на шкафчике.

— Ты что, думаешь я слепой? Видел я того типа, то в машине сидел, то кругами вокруг нас ходил. Я сначала думал украсть что-то хочет, а потом дошло, что менты это. Вот только думал что за мной. Наливай чайку.

Я цапнул чайник и бессовестно взял чужой пакетик и опустил в воду.

— А чё за вами, дядя Толя? Совершили что-то противозаконное?

Он кивнул:

— Совершил. Давно уже, в молодости, и я свое отсидел. Ты как к бывшим зекам относишься?

— Никак, — отвечаю я и ни капли не вру.

— Не боись. Я уже тридцать лет как вышел, но мусоров узнаю по запаху. Это точно мент был и следил он за тобой.

— Очень похоже на то.

— Я в чужие дела не лезу, но ты это… если что спрашивай. Может совет дам. Хозяину ничего не говори, не поможет и с работы выгонит. Девку тоже не пугай, переживать будет. И это. Зарплату не забудь забрать. Сегодня требуха есть свежая.

1.

Домой добрался без происшествий. Приключения начались потом, а пока я просто шёл и по сторонам оглядывался. Улицы были наполнены вечерними, угрюмыми прохожими, уставшими машинами и скучными лицами в окнах магазинов. Шляпы не видно — не рискует на глаза показываться.

А где-то там: в лесу или в городе, на кладбище или на стадионе, в магазине или на рынке ходит убийца, который выжидает и, может быть, ищет следующую несчастную девушку. А быть может, он уже сейчас сидит в вагоне электрички и улыбается новой знакомой. А я ничего не могу сделать. Или не хочу? Я беру продукты в счёт зарплаты и собираюсь дома хорошо поесть, а, может быть, прямо сейчас Юрабезотчества убивает очередную жертву. Кажется теперь я знаю, что такое муки совести.