Вопль «Требухатого» и снова удар в спину, который валит меня вверх тормашками. Да, ты не хочешь чтобы я бежал в ту сторону. Меняю направление, бегу напрягая плечи, жду удара в любую секунду, но удара нет. Монстр преследует меня, и не атакует.

Ускоряюсь и смотрю вверх. Кружит над головой, и не улетает. Да почему ни одного человека нет на улице? Быстро бежать не получается, палец адски болит и ногу «подволакиваю». Нужно остановиться хоть на минуту, отдохнуть, подумать, спрятаться. Вон крытая автобусная остановка впереди. Ковыляю туда и сажусь на грязную скамейку с размаху. Какие-то уроды уже разбили бутылку в углу, перевернули пепельницу и обоссали всё, что можно обоссать, а я с голыми пятками.

Крыша остановки внезапно грохочет, монстр приземлился и ждет.

— Чего ты хочешь? — страх набрасывается опять, как голодный зверь. Кажется, я никогда так не боялся, как этим вечером. Весь запас страха использовал за вечер, весь что должен был потратить за всю жизнь.

Животное сверху кричит, и я слышу треск открываемого портала, давайте будем честны — это порталы, и меня почему-то швыряет сквозь как никому не нужный мячик.

Я слышу страшные крики человека, которого разрубают на части, я слышу крики «Убей! Убей!» и удар топора. В глазах помутнело, и темнота овладевает разумом. Темнота везде. Впереди, позади, в городском парке слева и двухэтажных домах справа. Я бегу по дороге, а тварь пасет меня, как пастух свою отару, летает кругами, как собака бегает вокруг стада коров.

В одном домике свет, только в одном и я хочу закричать, позвать на помощь, но вовремя понимаю, что алкашня из Железнодорожного и не такое здесь слышала — никто не выйдет помогать, только летающую Требуху разозлю. Да, это не мой характер, не мои мысли, но и по дороге тогда бежал не я, а кто-то другой.

Этот перепуганный малец с босыми ногами, перепуганным лицом, штанами, полными песка и грязи, взлохмаченными волосами — это был не я. Теперь понимаю, что это был ведомый, а вела его тварь, кружащая над головой.

Потом я упал. Как-то по особенному неудачно споткнулся, да так и лег лицом вниз, просто посреди дороги. Выключился на время и очнулся от ощущения коготков на спине. Долго лежал вдыхая пыль и соображая, что происходит. Собака взгромоздилась у меня на спине и кружилась вокруг своей оси или это кот обнюхивает? А крылья? Ворона?

И тут я вспомнил, и монстр взлетел, а я ощупывал себя, стараясь понять, успел ли он выдрать кусок вкусной теплой плоти из спины, адский стервятник?

Опять этот страшный крик и я побежал, первые пару метров даже прополз, но потом ноги перестали дрожать и я продолжил бег. Здание железнодорожного вокзала приближалось, там точно должны быть люди. Если не пассажиры, то хотя бы дежурный.

Я приближался к зданию, на последнем издыхании, как Тереза Бенкс из сериала: пошатывался, стонал и тянул изуродованную ногу, а над головой кружил злобный дрон из потустороннего мира.

Конечно в пустом зале ожидания никого не было. Я ворвался внутрь задыхаясь, влетел как бабочка на свет, но кроме света, горевшего целую ночь никого. Я и крылатый урод, влетевший следом.

— Отстань! Отстань от меня!

Приближается электричка, а тварь начинает летать по вокзалу и биться о стены. Она будто потеряла выход и не может найти, паникует и психует, но мне было не до размышлений. Подлетела электричка и открыла двери, остановка пару минут.

Собрав все силы я бросился на улицу. Тварь закричала за спиной и забила крыльями, а я уже бежал на перрон. Ни один человек не вышел. Никто никуда не едет, я один здесь. Я и тварь, которая сейчас поймет, как вылететь из бетонной ловушки.

И вот я уже внутри вагона электрички. Сел на скамеечку и через окно, смотрю на тень, дергающуюся внутри здания. Пока-пока, урод. Поехали, пока оно не выбралось.

И мы поехали.

1.

Вечером в вагоне прохладно. Я озяб и чувствую холод железа и грязь пола голыми пятками. Пространство воняет потом и чесноком, несмотря на распахнутое окно вагона.

Здание вокзала медленно исчезает вдали и сменившись на одинокие крыши складов и рабочих помещений переходит в поле.

Меня бросает в дрожь от холода. Колотит так, что зубы болят и дыхание тяжёлое, как у астматика. Паника не отпускает, а только усиливается. Не знаю откуда взялся этот страх, но чувствую, как теряю контроль. Что это? Страх неведомого? Подсознательная боязнь смерти или паническая атака? Какой-то отходняк после пережитого стресса? Не знаю, я не психолог, но хорошо, что никто из знакомых меня сейчас не видит.

Ветка ударяет по крыше вагона (или это Требухашка с грохотом приземлился?) меня подбрасывает как на батуте и я еле сдерживаю желание убежать — «бежать куда глаза глядят», когда вдруг открываются двери и входит кондукторша.

В час ночи? Откуда ты взялась, увидела, что я вошел на остановке? Вспоминаю про голые ступни и прячу их под скамейкой.

Пока кондукторша приближается рассматриваю её украдкой. Совсем молоденькая девочка, наверняка первый год работает, примерно моя ровесница. Поэтому наверное и катается ночью, здаётся мне у этих тоже дедовщина — кто моложе тот в ночь.

Замечаю джинсики, облегающие тонкую фигурку. Замечаю желтые наручные часики. Глаза, почему-то не обведенные карандашом — им запрещают краситься на работе? В руках старомодный портфель с большой защелкой, раньше с такими ходили начальники, сейчас только пенсионеры и судя по всему билетёрши.

Она подходит и останавливается рядом, смотрит на меня, и я как провинившийся школьник прячу взгляд. Вот и попал. Без денег — без билета. Сейчас попросят выйти на ближайшей остановке или вызовут полицию. А я босой, растрёпанный, и вообще дурка по мне светит.

Мимо окна проносится птица, ударив крылом по стеклу, и я вздрагиваю невольно. Девушка садится напротив и смотрит на меня в упор.

— Что это с тобой?

— Ничего.

— Где тапки потерял?

Пожимаю плечами. Не нравится мне, когда незнакомые люди «тыкают», но красоткам простительно.

— А почему так в окно смотришь? Ты наркоман?

— Не дождётесь.

— Ясно. И куда мы едем?

— Никуда. На следующей выхожу.

Если выйти на следующей, то пешком по шпалам я до утра домой вернусь. Если заеду дальше, то даже и не знаю.

— Извините, — поднимаюсь на ноги, и кондукторша смотрит на мои голые ступни. Холодно.

— Подожди, я тебе туфли принесу. Старые, Гришка иногда в них переобувается когда на смене, всегда хотела выкинуть. Воняют, терпеть невозможно. Но тебе не помешают.

— Мне выходить на следующей.

— Остановка через десять минут. Я успею, лишь бы размер подошёл.

Она тоже встает и быстро идет к двери.

— Ты подожди, я сейчас принесу.

Сижу, положив ноги на скамейку, когда девушка возвращается. Она забыла свой «чемодан» на сидении, я тупо смотрю и размышляю лениво, что там может быть внутри. Сколько денег? Толстый кругляшок с билетами. Влажные салфетки. Прокладки? Журнал, чтобы читать, когда скучно? Паспорт? Косметичка? Презервативы? Что носят молодые девчонки на нудную работу? Телефон здесь или в кармане джинсов?

— Попробуй, — она ставит черные ботинки рядом, и я без возражений меряю их.

— Нормальные.

— Дай-ка, — она трогает носок, — Великоваты, но домой добрести можно. Ты из города?

Я вынужден ей отвечать. Хотя бы из благодарности за обувь и потому что она не спрашивает о билете.

— Да.

— Бежишь от кого-то?

— Получается так.

Она кивает и печально улыбается:

— Понимаю. Просто так у нас без носков и билетов не катаются.

Она вдруг протягивает руку и мягко гладит меня по волосам. Неожиданно и приятно. Это успокаивает, заставляет забыть о преследующем тебя монстре, о кошмарах, о других мирах. О разбитой вдребезги машине и мрачных перспективах будущего. О маме, которая когда-то так же меня гладила, успокаивая. О запахе одеколона отца. Все в далеком-далеком прошлом. А сейчас пустая ночная электричка, ноль в кармане и чужие ботинки. Эта девочка как внезапная доброта, которую уже и не ждешь. Слезы предательски, по детски наворачиваются на глаза и я отворачиваюсь, вытираю нос и глаза, хрюкаю, икаю, стараясь удержать жалкие порывы жалости к себе и своей жизни.