Кажется, я забыла, как дышать. Питер тоже объяснялся мне в чувствах – но все это было шаблонно, так, как принято. Так, как пишут в книгах, словно девушка желает услышать именно такие слова: вы прекрасны, дорогая, и я люблю вас.

Но за словами должно быть что-то намного глубже и сильнее. Что-то больше любых слов.

То, что сейчас протянулось между нами тонкой красной нитью.

***

На завтрак Персиваль приготовил омлет с овощами, выложил его на тарелки и сообщил:

– На Тивианском полуострове землетрясение. Подозреваю проделки Червозмея.

Джеймс вопросительно посмотрел на голема и поинтересовался:

– Подслушивал?

– И подсматривал, – ответил Персиваль, усаживаясь за стол. – Такова моя работа, все знать заранее. А на морях цунами и шторма. Червозмей готовится усаживаться на кладку и делает гнездо.

– А ты раньше слышал о Червозмее? – спросила я.

Все эти разговоры о чудовищах и приключениях помогали отвлечься и отодвинуть в сторону размышления о чувствах. Потому что чувства вроде влюбленности и дружбы делают тебя слабым – а слабость нам сейчас не нужна.

– Я его даже видел, – тоном бывалого заговорщика произнес Персиваль. – Вернее, я думаю, что это был Червозмей. Темная громадина, которая рассыпала горы, словно груду мусора.

Джеймс посмотрел так, словно хотел сказать, что Персиваль, мягко говоря, привирает.

– Может, это был горнолом? – предположила я. – Где это вообще случилось?

– Горноломы меньше, и у них золотая чешуя, – снисходительно ответил голем. – Это было во время землетрясения в Гуаруанди. Тогда я чуть не раскололся на части. Но все же уцелел.

Джеймс нахмурился.

– Позапрошлый век. Землетрясение вскрыло золотую жилу в Гуаруанди, королевство разбогатело.

– Тогда говорили, что Червозмей это не порождение тьмы, а доброе существо, – произнес Персиваль. – Он никому не хочет зла, не убивает людей и питается только гнилохвостами.

Мы с Джеймсом переглянулись.

– Это еще кто такие?

– Существа, похожие на крыс. Они водятся в корнях гор, – Персиваль отошел налить всем чаю, и Джеймс негромко предположил:

– По-моему, он все-таки привирает.

– Я все слышу! – сообщил голем. – Скоро убедимся, прав ли я. Господин Доминик приказал собирать вещи, он отправляется в путешествие.

Мы снова переглянулись. Так быстро? Он получил все, что от нас хотел?

Значит, и мое проклятие скоро будет снято?

– Хочет лично оценить состояние своих плантаций, – произнес Джеймс. – И поймать Червозмея за хвост с нашими зельями.

Он оказался прав: когда после завтрака мы подошли к лаборатории, чтобы оценить состояние зелья покорности, то увидели, что слуги натягивают вокруг столов и шкафов с зельями тонкие зеленые ленты. Ширан командовал, сложив руки на груди, и я спросила:

– Мы куда-то переезжаем, верно?

Дракон смерил меня угрюмым взглядом и ответил:

– Верно. Отправляемся в штаб-квартиру компании Ширан на Тивианском полуострове. Я не думал, что все начнется так рано, но этот зверь разнес треть моих плантаций!

Джеймс усмехнулся.

– Видно, так намекает, что не хочет добывать для вас золото.

– Надо привести его в чувство, пока он меня не разорил, – пробормотал Ширан. – Нам пора отправляться в путь.

Я вспомнила, как зельеварня Джеймса перенеслась в Юннское гнездо, и спросила:

– А дверь-то у вас есть? Чтобы открыть здесь и выйти там?

Ширан снисходительно улыбнулся.

– Мы пойдем не через дверь. Я организую переход через червоточину для всех нас.

– Подождите-ка! – встревоженно воскликнул Джеймс. – Она его не перенесет! Магический фон драконьей червоточины так силен, что Абигаль выйдет из него совой! И останется ею навсегда!

Зельевар изменился в лице. Я еще ни разу не видела, чтобы он так сильно переживал и волновался.

– Никуда я не полечу, – отрезала я. – Вы меня не заставите, я не ваша вещь. А Патрик уже устроил вам неприятности, и еще добавит.

Ширан устало вздохнул.

– Значит, бунт? – уточнил он.

– Значит, снимайте проклятие, – сказала я. – Я уже достаточно для вас сделала и сделаю еще, я не отказываюсь работать. Но снимите проклятие.

– И тогда мой брат оставит вас в покое, – пообещал Джеймс. – Он такой, придирчивый, упрямый… накопает не только проклятия, но и что-то еще. И никакие королевские печати и разрешения вас не спасут.

– Значит, бунт, – кивнул Ширан. – Ладно. Вы нужны мне там вдвоем, он один не справится с зельями. Давайте руку, Абигаль.

Меня словно окатило горячей водой. В голове поднялся шум и звон, ноги сделались ватными. Я послушно протянула дракону руку и посмотрела на Джеймса с ужасом и надеждой.

Неужели сейчас все кончится? И я освобожусь?

Ширан сжал мои пальцы и что-то негромко произнес – я не разобрала ни слова, но от одного их звучания зашевелились волосы на голове. Казалось, что я лечу куда-то высоко-высоко, прорываюсь сквозь пелену облаков и вижу не бесконечную ледяную голубизну небес, а тьму, дымящуюся смертью, огнем и кровью.

Пол качнулся под ногами. На какой-то миг лаборатория растаяла – мне открылась тьма, переполненная потоками ревущего пламени, и я поняла, что это драконья суть. То, что наполняет Ширана, то, что дает ему возможность сжигать и летать.

А потом что-то лопнуло с тонким звоном, и я поняла, что стою в лаборатории, и Ширан уже не держит меня за руку. В открытое окно веяло свежим ветром, сознание прояснилось и, подняв рукав платья, я посмотрела на кожу.

Роза на ней рассыпала сгоревшие лепестки. Пятно проклятия растворялось и уходило навсегда.

***

– Вот и все, – сказал Ширан. – Теперь вы свободны.

– И стоило городить такой огород? – хмуро осведомилась я, старательно скрывая желание броситься в пляс от счастья. – Давно бы убрали его…

– Ладно, – повторил Ширан. – Завтра отправляемся в путь. Сегодня займитесь подбором зелий для критических ситуаций.

Джеймс понимающе кивнул.

– Раненых там много? – поинтересовался он. Ширан сделался еще угрюмее.

– Много, – нехотя ответил он. – Червозмей не трогает людей, а вот землетрясение не разбирается, где люди.

– Понятно, будем работать, – кивнул Джеймс. – Абигаль, идем.

Мы прошли в лабораторию, остановились среди шкафов, и там я беззвучно заорала от радости. Все! Никакого проклятия, никакого внезапного обращения в сову – я буду жить нормальной человеческой жизнью и приму теневой облик, только если сама захочу! Джеймс обнял меня, и какое-то время мы стояли просто так, ничего не говоря и не делая.

– Я очень рад, – негромко произнес Джеймс. – Абигаль… теперь все в порядке.

Я вдруг поняла, что еще немного, и разревусь в голос. Джеймс крепче обнял меня – насколько это было возможно с его больной рукой – и я выдохнула:

– Не верится. Вот просто не верится.

– Все хорошо, Абигаль, – сказал Джеймс. Ох, так бы и стояла в его объятиях – так это хорошо и спокойно, так радостно и светло. – Мы оба скоро будем свободны.

– Да, – кивнула я, отстраняясь. Стоять так дольше было хоть и приятно, но почти неприлично. – Ну что, давай посмотрим, какие зелья нужны?

– Было у меня тут одно… – пробормотал Джеймс, двинувшись среди шкафов, и я заметила, что он очень смущен. – Называется Драконья чешуйка, оно простенькое, но очень хорошо помогает тяжело раненым. Облегчает страдания, дает возможность дождаться доктора.

– Интересно, почему Червозмей так разозлился? – задумчиво спросила я. Джеймс пожал плечами. Снял с полки большую банку, показал мне – в сиреневатой жидкости плавали серебряные пятна.

– Он же вызывает землетрясения. Такова его природа, – заметил он.

– Нет, тут, кажется, что-то не то, – нахмурилась я. – Почему именно сейчас? И почему Ширан все-таки решил снять мое проклятие?

Джеймс неопределенно пожал плечами.

– Потому что не хотел тебя потерять? Ты хороший зельевар.

– На свете много хороших зельеваров. Тебе нужна была ассистентка, мы оба были убедительны, но… Ты знаешь, меня не покидает ощущение, что здесь что-то не так.