Да, вот почему Мясник щедро согласился погасить все долги, даже другим кредиторам… и так откровенен стал по той же причине. Он просто не ожидает, что я справлюсь с его заданием.

Мясник хлопает в ладоши, и появляется беловолосая девушка, которая привела меня сюда.

— Расскажешь ей все, что есть на Барона и его охрану, — распоряжается Мясник и отворачивается.

Иду за ассистенткой. Спину держу идеально ровно — унаследованный от Сто Тринадцатой навык; но сейчас это требует некоторых усилий.

Господи, во что я ввязалась?

— Эй, Соль, задержись-ка на минутку, — окликает Мясник. Медленно оборачиваюсь, старательно сохраняя вежливо-заинтересованное выражение лица. — Тебе сейчас так не кажется, и все же… пойми, это не конец света. Служить мне тяжело и опасно, но, знаешь, я думаю, ты быстро втянешься. Тебе даже понравится, — Мясник улыбается и подмигивает. — Потому что будет весело.

Они загнали меня в угол, отрезав пути к отступлению.

— Ну хорош уже, Солька, — Ленни смотрит на меня исподлобья. — Колись давай, что у тебя стряслось.

— Достали, ска! Сколько вам повторять — нормально все!

— Успокойся…

— Да спокойна я! Чего прицепился, врот⁈ С какого перепугу ты думаешь, будто что-то не так?

— Ты сегодня даже ни на одного ребенка не наорала, ага… Даже когда они прямо при тебе стали запеканку по стенам размазывать.

— Не хотела бы показаться расисткой, но снага — никудышные актеры, — Токс стоит, скрестив руки на груди, и решительно перегораживает выход из нашего спального закутка. — У тебя взгляд воина, готовящегося принять безнадежный бой. Мы же видим — тебя что-то гнетет. И не сможем помочь, если ты об этом не расскажешь.

— Можете просто оставить меня в покое, Моргот вас побери?

— Не-а, фигушки, — отвечает Ленни. Токс молча качает головой.

В конце концов… Мясник сказал, я должна прийти к Барону одна. Что нельзя ни с кем советоваться — такого он не говорил.

А все равно придется же как-то объяснить друзьям, что через неделю я их покину. Потому что, похоже, других вариантов нет. Идти на банду войной? Это поставит под удар всех, кто мне дорог, детей прежде всего. А задача неподъемная. Собственно, ассистентка Мясника так и сказала: он не будет в претензии, если, обдумав все, я не стану даже пытаться выполнить его поручение. Это, в принципе, чертовски разумно.

Но когда мы что делали разумно? Обвожу друзей глазами:

— Послушайте, если я скажу, что мне нужно проникнуть в самый охраняемый дом в городе и найти самое ценное из всего, что там хранится — вы обещаете не задавать вопросов, почему и зачем? Так… надо.

Ленни плюхается на мою койку, раскрывает ноутбук:

— Выкладывай уже, женщина-загадка…

Рассказываю, что узнала от ассистентки Мясника и потом, в ходе панического поиска по сети.

Андрей Макарович Парамонов, более известный как Барон — крупнейший криминальный авторитет Сахалина. Его вилла в ближних окрестностях Поронайска — настоящий бастион, и, будто этого мало, в двадцати минутах езды от нее расположена его же частная военная база, набитая вооруженными головорезами. Постоянно виллу охраняют восемь бойцов, и, что хуже всего, магичка второй ступени Альбина Сабурова. Разумеется, все это вдребезги незаконно, но… понимаете, мы же на Сахалине. То, что Сабурова работает на плебея Парамонова, незаконно вдвойне: магам этого уровня запрещена служба у частных лиц, а для аристократа это просто несмываемый позор, бросающий тень на весь род. Но Сабурова загремела на Сахалин за вещи еще более преступные и позорные, и Парамонов вытащил ее из острога в обход всех писанных и неписанных законов. Так что теперь высокородной волшебнице не остается ничего, кроме как рвать на тряпочки любого, кто рыпнется поперек воли ее хозяина.

Я нашла в Сети их обоих — не знаю зачем, от отчаяния, наверно. У Парамонова было типичное лицо бандита — широкий рот, широкий нос, широко расставленные глаза, все это с особенной мясистой подвижностью. Сабурова оказалась изрядно потасканной, но энергичной блондинкой с цепкими злыми глазами. Осколки аристократического гонора переплетались в ней с блатной лихостью.

Задача выглядит не имеющей решения. Набитый вооруженными до зубов бойцами огромный дом — совсем не то же самое, что тайник горстки контрабандистов. Скорее всего, там есть газовые маски. Но даже если мне каким-то чудом удастся вырубить «Эскейпом» и всю охрану, и магичку, причем до того, как любой из них вызовет подкрепление — главной проблемы это не решит. Где именно Парамонов хранит кассеты, неизвестно. В доме около пятнадцати комнат, не считая подсобных помещений, обыскивать их все — дохлый номер. Сам Парамонов тоже будет под «Эскейпом», а даже если получится усыпить всех, кроме него — едва ли он охотно расскажет, где хранит гарантии своей власти над преступным миром Сахалина.

Что я в принципе могу сделать? Прикончить десяток беспомощных усыпленных газом людей, чтобы остаться с очнувшимся Парамоновым наедине? Применить пытки? Угрожать Парамонову убийством его восьмилетнего сына? Все это… не то, как я готова действовать. Правда, единственная альтернатива — служба Мяснику, а там, быть может, придется делать и не такое… но отвечать за это буду уже не я. И так будет по-своему еще более мерзко.

Светлое пятно одно: Парамонов — известный расист и не терпит в своем доме нелюдей; в буквальном смысле не терпит — для встреч с Мясником и другими авторитетами-нелюдьми у него отстроен особый павильон. В охране только люди — медлительные, глуховатые, почти лишенные обоняния. С орками или даже кхазадами справиться намного труднее. Люди вообще самая слабая и бесполезная раса; доминирующее положение в мире они заняли за счет науки и технологий. У них и магия — не волшебство, как у эльфов, не использование сил природы, как у орков, а алгоритмы и формулы, что-то уныло-технарское. Да, разумеется, дом Парамонова напичкан техникой…

Но техника может быть не только преимуществом, но и уязвимостью. Для Ленни все камеры города, подключенные к Сети — все равно что его собственные. Он лихорадочно стучит по клавиатуре и говорит:

— Нужно дня три хотя бы, чтобы разобраться, как там все у Парамонова устроено, ага.

— Заставить человека раскрыть свою тайну… — задумчиво тянет Токс. — Есть одно снадобье. Пожалуй, я смогу разыскать ингредиенты. Оно не подчиняет напрямую, это все же магия высшей ступени, на Сахалине нет столь искусных алхимиков. Но я могу на время сделать человека… очень доверчивым и внушаемым.

— А для магички нужен негатор, — добавляет Ленни.

Вскидываюсь:

— Частным лицам же запрещено их иметь и использовать.

Ленни неопределенно поводит рукой:

— Ну, запрещено, так что ж теперь, без негатора ходить, что ли… Это Кочка, детка. Посмотрю, что смогу достать.

— А насчет подкрепления, которое охрана вызовет с базы… — говорит Токс. — Ленни, будь добр, разверни карту… Они же поедут на электромобилях? Я буду там, чтоб их остановить.

— Опять какая-то эльфийская магия?

Токс ехидно улыбается:

— Разумеется, древнее и тайное колдовство! Называется — острые мелкие гвозди. Продаются в любом хозяйственном магазине. Если вовремя рассыпать их на дороге, например, в этой зоне…

— Лучше тут, — Ленни тыкает в другую точку. — Здесь еще и сота не ловит, то есть им придется пешкодралить километра три, прежде чем они смогут вызвать другой транспорт. Это задержит их… минут на сорок, ага, это как минимум.

Я растерянно перевожу взгляд с гнома на эльфийку и обратно. Только что задача выглядела нерешаемой, а теперь… не знаю, что сказать. Так же Еж вчера не знал, что сказать, когда я объяснила ему, что решила его проблему, но если он еще раз заберет у кто-то хотя бы одну самую жеваную деньгу, то вылетит отсюда впереди собственного визга.

Растерянно спрашиваю:

— А… а мне что делать?

— Последи за детьми, пока мы заняты, — отвечает Токс. — Они скучают по твоим воплям и подзатыльникам.