Всё же моё первое впечатление не было ошибочным. В слюне упырей содержатся какие-то магические бактерии. Просто обитают они не в крови, а в головном мозге.

Это — нейроинфекция. Все симптомы говорят о том, что у меня менингоэнцефалит. Оболочки мозга и сам мозг воспалены. Именно поэтому мне стало легче после принятия самодельного «аспирина». Я снял все симптомы, которые вызвал микроорганизм, но при этом позволил ему быстрее распространиться.

Потому что воспаление является преградой для инфекции. А если воспаление снять — зараза захватывает организм быстрее.

Однако прямо перед тем, как приступить к лечению Сони Бахмутовой, я ударил по себе обратным витком, чтобы убить бактерии. Напрашивается вопрос, почему же инфекция не умерла? А ответ всё это время лежал на поверхности. Я влил агрессивную магию в кровь, а возбудитель заболевания уже пролез в мозг — за гематоэнцефалический барьер. За структуру, которая отделяет среду мозга от общего кровотока. Похоже, туда магия пробраться не смогла. Ведь я не дал ей такого приказа.

Только ситуацию это совсем не упрощает. Это значит, что мне предстоит вжарить обратным витком по своей же собственной голове. Действовать придётся аккуратно, иначе я не вылечусь, а просто-напросто прикончу сам себя.

Магия обратного витка полилась из чаши в тело, а затем по моей команде достигла мозга.

«Проникни в ликвор, убей всю заразу, что распространилась по нервной системе».

Моя вторая рука уже начала обращаться. Стопам в ботинках стало слишком тесно. Видимо, все конечности приготовились преобразиться. Ещё пара минут — и мне точно конец.

Однако процесс застопорился. Превозмогая жгучую боль в черепе, я довёл заклятье до конца. И тогда изменения в моём теле обратились вспять. Ногам снова стало комфортно в старых ботинках, а руки вернули себе прежнюю форму.

Но стоило мне добить все микробы в головном мозге, и силы иссякли. Я едва мог пошевелиться. Однако уже это можно было назвать победой! Сухоруков без сознания, я больше не становлюсь упырём, а Серёжа в руках Олега, несущегося к своей квартире. Осталось только прийти в себя и дотащить этого мерзкого некроманта до города. Сдать его властям и очистить своё имя.

Токс вскрикнул, пытаясь привлечь к себе моё внимание. Уже начало темнеть. Я увидел, как по тропе к нам кто-то приближается.

Не дадут полежать спокойно… А ведь я уже собирался выдвигаться назад — в город.

— Спрячься, Токс, — скомандовал я. — Тебя никто не должен видеть.

По тропе, освещая путь магическими лампами, к нам приближался отряд полицейских. Наверное, их вызвал дядя. Однако меня не покидало плохое предчувствие. Будто что-то вновь должно пойти не так.

— Во имя Грифона! — воскликнул один из полицейских. — Вы только посмотрите на этот кошмар… Сколько же здесь убитых? Унтер-офицер, вы это видите?

— Это не убитые, — ответил мужчина с магической лампой в руках. Похоже, именно он имел самое высокое звание в отряде. — Это восставшие мертвецы. А вот и их создатель…

Полицейский взглянул на меня.

— Попался, Мечников, — улыбнулся он. — Мы уж думали, что и не найдём тебя.

— Глаза разуйте, господа, — устало произнёс я. — Некромант лежит чуть дальше — на тропе. Я его обезвредил.

— Боги! Да это ж Антон Сухоруков! — воскликнул один из городовых. — Патологоанатом Хопёрский. Вы гляньте, унтер-офицер! Ему Мечников руку оттяпал, как мы и думали.

Какую же они допускают ошибку… Болваны! Только бы они волю Сухорукову не дали. Если его отпустят — пиши пропало. Сил, чтобы помешать им, у меня нет. А если бы и были, я вряд ли стал бы вступать в бой с полицейскими. От этого точно никому пользы не будет.

— Значит так, — принялся командовать унтер-офицер. — Территорию оцепить. Ищите улики. Двое пусть берут Мечникова и Сухорукова. Тащим их в наш участок. Допросим обоих.

— А их точно не нужно в госпиталь, унтер-офицер? — спросил молодой городовой. — Кажется, они оба сильно пострадали.

— Обойдутся. Сами лекари, — хмыкнул полицейский. — Пусть посидят немного за решёткой. А дальше посмотрим по уликам.

— Вы ошибаетесь, — произнёс я, когда один из городовых нацепил на мои предплечья наручники. — Преступник — не я.

— А это уже суд решит, господин Мечников, — сказал унтер-офицер. — Титула у вас нет. Дворянином вы больше не являетесь, как собственно, и ваш дядя. Следовательно, мы имеем полное право задержать вас обоих.

— Обоих? — не понял я. — Вы и Олега Мечникова взяли?

— Взяли-взяли, — кивнул полицейский. — Он ещё и сопротивление при аресте оказал. Так что с его дальнейшей судьбой теперь всё ясно. Пойман с поличным под действием запрещённого зелья. Нанёс урон одному из моих сотрудников.

— Ага, зуб мне выбил ублюдок! — выругался городовой.

Под действием зелий? Неужели и дядю кто-то подставил?

Нет… К сожалению, нет. Я ведь заметил, что он с самого утра ведёт себя странно. Зрачки расширены, боль в ноге почти не чувствует. Двигается чуть ли не быстрее, чем я. Теперь понятно, почему его эмоции были притуплены. У него остались те зелья, из-за которых его изгнали из рода Мечниковых. Похоже, Олег закинулся этой дрянью, когда узнал, что Серёжу похитил некромант.

Проклятье! Если свою невиновность я ещё могу как-то доказать, но что теперь делать с дядей? С ним уже мы точно никак не выкрутимся. С одной стороны, я его понимаю. Перенервничал из-за произошедшего, сорвался, снова взялся за старое. Зависимость — это страшная болезнь. Чтобы от неё избавиться, нужна очень большая сила воли.

Знать бы ещё, какие вещества входят в эти зелья…

Нас с Сухоруковым притащили в Хопёрский полицейский участок. Правда, самого патологоанатома увели в отдельную комнату, которая находилась в дальнем конце здания. Видимо, решили, что он — свидетель, а не преступник. Все грехи задумали свалить на меня.

Прежде чем загнать меня в камеру, городовые обыскали мою одежду и сняли с пальца огненное кольцо.

— Будьте с ним предельно аккуратны, — рекомендовал я. — Это — очень опасный артефакт. Спрячьте его и никому не показывайте.

— Без вас знаем, Мечников! — фыркнул мужчина. — Отправится к остальным уликам.

Одна проблема валится вслед за другой. Мне и так причислили все провинности Сухорукова, так теперь ещё и кольцо огненное обнаружили. Теперь в суде могут выкрутить всё так, будто это я наложил печати на знать Хопёрска. Но сразу сдать кольцо в полицию я не мог. Слишком уж был велик шанс, что оно вновь попадёт в ненадёжные руки.

Но что делать теперь? Если не смогу предоставить доказательств, меня отправят на каторгу. Или казнят. Вариантов немного.

— Лёша, и тебя, значит, схватили? — вздохнул Олег.

Я не сразу заметил, что дядя сидит в соседней камере.

— Здорово мы с тобой влипли, племянник. Ох и сильно же попали…

— Ты Серёжу успел Кате передать? Он в порядке? — спросил я.

— Представь себе, малец даже не проснулся, — грустно усмехнулся Олег. — Крепкие нервы у парня, не то, что у его отца.

— Ты что, правда… Снова сделал это? — намекнул я на зелья. — Городовые не врут?

Дядя долго молчал. Кроме нас в участке на данный момент никого не было. Один только пьяница лежал на скамье в камере напротив. Тишину нарушал только его храп.

— Да, Лёш, отчаяние и не к такому подталкивает, — признался Олег. — Утром, когда увидел эту записку от Сухорукова, я так рассвирепел! Захотелось этого урода собственными руками напополам порвать. А потом вспомнил, какую силу давали мне те зелья. А заначка-то осталась. На всякий случай, понимаешь? Хранил я их. Мне так было спокойнее. Вот и решил — подохну, за решётку сяду, но сына своего спасу. Но я и подумать не мог, что мы сюда вдвоём отправимся.

— Опрометчивое решение, дядь, — подметил я. — Серёжу я бы в любом случае спас. Только какой смысл ему расти без отца? Об этом ты не подумал?

— В тот момент я вообще ни о чём толком не думал, — вздохнул дядя. — Плохи наши дела, Алексей. Я слышал разговор городовых. Суд планируется уже завтра. Громкое будет дело. Весь Хопёрск придёт слушать. Двух Мечниковых разом ударят плетью закона! Ха!