Как бы не так.

Я задрал рубашку больного и прослушал его лёгкие.

Ох и давно же я не слышал такого чистого амфорического дыхания! Похоже, у мужчины расплавилась от гнойного воспаления часть лёгких. Такой звук образуется только в том случае, если в дыхательной системе образовалась полость.

Это может быть туберкулёз или мощная пневмония.

Придётся использовать оба витка. И прямой, и обратный. А жаль… В Садах мне хотелось сохранить повреждающую магию на тот случай, если сюда заявится…

Дверь в смотровую распахнулась. На пороге появился уже знакомый мне длинноволосый мужчина.

— Чтоб я сдох! — выругался Леонид Рокотов. — Господин Мечников?

Вот этого я и опасался. Пересечься с местным авторитетом — хуже не придумаешь.

— Алексей Александрович, — нахмурился он. — Уж поделитесь своим мнением, почему моя правая рука уже третьи сутки не появляется на своём рабочем месте⁈

И снова обычный осмотр пациента превратился в столкновение нескольких важных для меня личностей. В смотровой комнате оказались: я, дядя, Рокотов и пациент, который, как выяснилось, является правой рукой местного авторитета.

— Спрашиваете, почему ваш человек не выходит на работу, господин Рокотов? — усмехнулся я. — Именно это мы и пытаемся выяснить. Заранее могу сказать, что на работу он выйдет нескоро. Мне совершенно не нравятся его лёгкие. А ещё мне не нравится, что вы врываетесь в смотровой кабинет без разрешения.

Леонид Рокотов прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня. Я уже понял, как работает его система ценностей. Он уважает тех, кто его не боится. А я его совсем не боюсь, хоть и рискую получить молнией по голове.

— Алексей Александрович, спешу напомнить, что Сады — это моя земля, — спокойно ответил Рокотов. — Я имею право знать, что происходит с моими людьми. До сегодняшнего дня Олег Сергеевич неплохо справлялся со своими обязанностями. Но когда мой человек застрял в его фельдшерском пункте на трое суток, я понял, что нужно проконтролировать ситуацию лично.

Похоже, он всё-таки знает, что мы с Олегом родственники. Но это даже к лучшему. Если он до сих пор не пристал к моему дяде с попыткой завлечь его в свою организацию, значит, он в этом не заинтересован.

Пациент громко закашлялся, резко перевернулся на бок и сплюнул в блюдце мокроту ржавого цвета.

— Паршиво, — вздохнул я. — Видели? Похоже, у него действительно…

Я чуть не произнёс слово «туберкулёз». Пока что об этом заболевании никому не известно. В моём мире его открыл Роберт Кох в конце девятнадцатого века. И если это действительно оно — у нас большие проблемы. Убить микобактерии не так-то просто. Не факт, что даже обратный виток с ними справится.

В моей эпохе туберкулёз лечили очень длительной антибактериальной терапией. Пациенты пили по десять-двадцать таблеток в день. А порой и больше. Некоторые жаловались, что им даже есть не хочется после такого. Не только из-за побочек, но и из-за чрезмерного количества антибиотиков.

Эти бактерии очень сильны, устойчивы ко многим препаратам. Однако туберкулёзом чаще всего болеют люди со сниженным иммунитетом. К примеру, ВИЧ-инфицированные и заключённые.

А именно со вторым вариантом я и имею дело. Кстати… А ведь ВИЧ-инфекции и последующего из-за неё СПИДа сейчас и вовсе не существует! Боже, да я ведь могу предотвратить само зарождение этого заболевания, если сильно постараюсь. Правда, теорий о его возникновении целое множество. И какая из них применима для этого мира — большой вопрос.

— Господин Мечников, так что со Славкой? — повторил вопрос Рокотов. — Этот человек мне верно служит уже много лет. Я не хотел бы его потерять.

— Очень серьёзное заболевание лёгких, — ответил я. — Наверняка у других заключённых вы уже такое наблюдали, верно? Кровохарканье, кашель, постоянная температура и быстро похудание. Было такое или нет?

— Да тут четверть заключённых этим страдают, — ответил Рокотов. — Но мы всегда считали, что это связано с тем, что они много травы дешёвой курят.

— Нет, — помотал головой я. — Это называется «инфекция». Болезнь, которая может передаваться между людьми через дыхание. Фактически все мы прямо сейчас можем заразиться от вашего Славки.

Рокотов вздрогнул, но самообладания не потерял.

— Спасите его, господин Мечников, и я вам щедро заплачу, — произнёс он.

Наживаться за счёт воровского бюджета? Нет уж! Такого мне не надо.

— Щедрость мне не нужна, господин Рокотов. — Шесть рублей с копейками — вот и вся цена моей помощи. Но если вам хочется расщедриться, прошу, проследите, чтобы моего дядю здесь никто не трогал. И чтобы ваши люди не вовлекали его в свои тёмные дела.

Рокотов удивлённо взглянул на меня, а затем рассмеялся.

— Щедрость, говорите, вам не нужна, Алексей Александрович? — спросил он. — А сами просите нечто, что стоит гораздо дороже денег. Доверие и защита. В таком случае я вынужден предложить вам кое-какие поправки. Я согласен полностью игнорировать существование вашего дяди. Однако взамен вылечите всех заключённых! Разумеется, по установленной вашей амбулаторией цене. Шесть с копейками, верно?

Хитрый и опасный человек. Однако в его просьбе нет ничего противоестественного. Он хочет, чтобы я вылечил людей. Неважно, кто они. Заключённые, бывшие или настоящие бандиты — неважно. Есть больные, есть оплата — значит, я готов к работе.

Главное, чтобы энергии для уничтожения туберкулёза у меня хватило. А тут ещё и открытая форма… Все в этой комнате сильно рискуют.

— Идёт, Леонид… — я осёкся. — Как вас по отчеству?

— Можно просто «Леонид», — оскалился Рокотов. — Нет у меня отчества. Я от него отрёкся. Вам не понять, господин Мечников. Видимо, вы со своим отцом не так сильно испортили отношения, как некогда это сделал я.

Я не стал комментировать его высказывание, и сразу же приступил к делу. В первую очередь нужно уничтожить очаг бактерий в полости лёгкого, которая даёт амфорический, то есть громкий и хорошо резонирующий, звук дыханию.

Я положил на грудь Славы обе руки. Сначала ударил обратным витком и… Почувствовал мощное сопротивление. Да ладно? Неужто микобактерии туберкулёза настолько сильны, что могут противостоять не только антибиотикам, но и магии?

Настало время усилить мощность, я поднажал и интуитивно почувствовал обвалившееся на меня удовлетворение. Как лопать воздушные шарики от упаковочной бумаги. Точно так же только что обратный виток продавил бактерии, заставил их стенки взорваться.

В ход пошла лекарская магия. Когда я способствовал зарастанию полости в лёгком, пациент начал неистово кашлять.

— Чу! Потерпи! — попросил я. — Кашляешь, потому что выздоравливаешь.

— Вы уверены, господин Мечников? — спросил Рокотов. — Он дохает хуже шелудивой собаки!

— Поверьте, уверен, — ответил я. — Моя целительская энергия раздражает его бронхи. Мужичку сейчас очень неприятно.

— Не то слово! — просипел Слава и вновь закашлялся. — Желание такое — почесать свою грудь изнутри! Чешется хуже, чем пах после ночи с блудницей!

Рокотов заржал, как конь.

— Шутит! Значит, и вправду выздоравливает Славка! — улыбнулся он.

— Дядь, твоя помощь пригодится, — попросил я. — Энергии у меня на всех больных не хватит. Я буду убивать инфекцию, а ты залечивать пострадавшую ткань лёгких.

— Погоди, ты хочешь сказать, что этого ты уже вылечил? — удивился дядя.

— Да, Славке вашему теперь только хорошо питаться и избегать переохлаждений. Месяц точно, — ответил я.

— Избегать переохлаждений? — усмехнулся Леонид Рокотов. — Зимой? Здорово вы придумали, господин Мечников!

— Если хотите, чтобы ваши люди не отправились к Грифону, Леонид, придётся следовать моим советам, — твёрдо сказал я. — А куда ему спешить? Яблоки собирать в садах? Зимой?

Рокотов хмыкнул, но спорить со мной не стал.

— Всё, мы можем выдвигаться к остальным заключённым, — сказал я. — Ах да, кстати…