Забрал магию себе? Интересный факт с точки зрения магической медицины. Значит, убив врага, можно поглотить его силу? Или это касается только членов семьи?

А, впрочем, это не имеет никакого значения. Передо мной сидит человек, который поднял руку против носителей собственной крови. Непростительное преступление.

— Странно, что вас сослали в Хопёрск, Леонид, — подметил я. — Мне казалось, что за убийство членов семьи отправляют в тюрьму для особо опасных магов.

— Посмотрите на меня внимательнее, господин Мечников, — Рокотов искоса взглянул на меня. — Вы считаете, что я там ещё не был?

И с этим аргументом не поспорить. Рокотов выглядит измождённым, старым не по годам. Видимо, он уже отмотал свой срок. Вышел и вновь взялся за преступную деятельность.

— Но в отличие от других душегубов, я сохранил понятие дворянской чести, — сказал он. — Не думайте, что семью свою я хладнокровно изничтожил посреди ночи. Я вызвал своего отца и братьев на поединок. Всех разом. Рискнул своей жизнью, но одолел каждого из них. Думаете, я об этом жалею? Нет уж, это вряд ли.

Единственное, чего я не понимал — зачем Леонид Рокотов решил отдаться откровениям передо мной? Чего он добивался этим монологом? Хотел показать, что мы с ним похожи? Нет, это не так. Да даже мой дядя — должник и наркоман — не успел совершить столько преступлений, сколько совершил Леонид.

— Я лишь хочу, чтобы вы меня уважали, Алексей Александрович, — ответил на созревший в моей голове вопрос он. — Скоро я возьму в руки весь Хопёрск. Получу титул, официально. Портить отношения с лекарями мне совсем не хочется. Ведь вы сохраняете самый важный ресурс — людей!

— Да вы, как я погляжу, всё просчитали, — подметил я. — Только не учли, что против вас может выйти граф. Мансуровы глубоко обижены на всех. И на меня, и на барона Елина, и на вас, если учесть, что ваши люди успели поколотить Владимира Мансурова.

— Пусть попробуют, — усмехнулся Рокотов. — Хопёрск дал мне новую жизнь. Арсений Кособоков несколько лет сдерживал меня, но теперь всё будет иначе. Я заполучу власть над этим баронством и стану продвигаться дальше. Я не прошу вашей верности. Но в то же время хочу, чтобы вы мне не смели мешать.

Так вот оно что… Рокотов уважает меня не только потому, что я его не боюсь.

Он сам меня боится. Опасается после того, что случилось с Кособоковым. Видит во мне угрозу и пользу одновременно. Не знает, что из этих двух начал сильнее.

Паршивое осознание. Оно лишь говорит о том, что в скором времени случится очередное столкновение. И все стороны будут ждать, что я приму в нём участие.

— В целом… Я всё сказал, — заключил Рокотов. — Желаю вам хорошей дороги, господин Мечников. И помните — я на вашей стороне. На стороне лекарей.

— До встречи, господин Рокотов, — сухо ответил я и покинул дом местного авторитета.

На выходе из Садов меня нагнал один из заключённых.

— Алексей Александрович, стойте! — тяжело дыша, пыхтел пожилой мужчина. — У меня для вас кое-что есть!

А ведь это один из тех, кого я сегодня излечил от туберкулёза!

— Вы куда выскочили⁈ — воскликнул я. — Я же просил — оставаться дома. Греться, пить отвар из порошка!

— Вы уж простите меня, но не мог я оставить вас без подарочка. Вот, возьмите, — он протянул мне корзинку с кучей сушёных яблок. — Компотик сварите, или так пожуёте. Вещь-то полезная. Всяко сгодится!

Я вздохнул и, улыбнувшись, принял подарок старика.

— Спасибо, — кивнул я. — Вы себя в первую очередь берегите. Но яблочками воспользуюсь, обязательно.

Старик улыбнулся во весь рот, обнажив дёсны, в которых едва ли было хотя бы десять зубов. А я сел в повозку и приказал извозчику возвращаться в Хопёрск. Пока что мои дела в Садах были закончены.

— Повезло вам, господин Мечников, — прошептал извозчик. — Да и мне повезло…

— Это вы о чём? — не понял я.

— Да целыми выбрались из Садов! — воскликнул он. — Никто не пришиб, не ограбил. Даже обзываться не стали — вот уж чудеса-то!

Видимо, лекарей везде уважают. Немного таких магов в Российской Империи. Каждый на вес золота.

— Ничего себе! — воскликнул Иван Сергеевич Кораблёв, когда я привёз ему сто двадцать пять рублей. — Алексей Александрович, да я никогда не поверю, что эти бандюки вам столько денег отсыпали!

— Подход нужно уметь находить ко всем. К молодым и старым, честным и бесчестным, — ответил я. — Такова наша лекарская доля.

— Доля ваша, господин Мечников, восемьдесят семь рублей и пятьдесят копеек, — перебил меня Кораблёв. — Вот, забирайте.

Хороший вышел доход! А если учесть, что я ещё все свои целебные порошки продал… Получается, что за сутки я поднял больше сотни рублей. По меркам моего мира — это, как получить сто тысяч рублей за сутки! Теперь-то мне точно хватит на закупку травами. А уж если удастся создать с нуля фармакологию, да ещё и узаконить её… Доход возрастёт в десятки раз.

— Алексей Александрович, раз уж едете в Саратов, у меня к вам будет одна просьба. Не откажите, пожалуйста, старику, — произнёс Иван Сергеевич.

Ой-ой! Уж больно много дел на эту поездку у меня набралось. Оформить патент на три изобретения, завезти Соню Бахмутову в бюро стихийных магов, найти проклинателя… Так ещё и Кораблёв решил задачку подкинуть!

— Слушаю вас, Иван Сергеевич, — кивнул я. — Правда, обещать, что успею — не могу. Дел очень много, сами понимаете.

— Понимаю, господин Мечников, но доверить это могу только вам, — ответил Кораблёв. — Нужно доставить сюда одного пациента. Важный человек. Живёт здесь — в Хопёрске. Я отправил его с помощью своих связей в Саратовский госпиталь. Но и там не смогли придумать, как излечить его недуг. Возвращают этого господина назад. Видимо, придётся ему дома сидеть… Ждать смерти.

— Ждать смерти⁈ — удивился я. — А что с ним такое?

— Да чёрт его знает, что за дрянь в нём засела! — воскликнул Кораблёв. — Смотрел его один патологоанатом. Представляете, грудную клетку вскрывал, а потом заращивал всё магией!

Да уж, хирургов они до сих пор по назначению использовать не начали…

— И что увидел? — поинтересовался я.

— Растёт что-то в лёгких, — прошептал Кораблёв. — Какая-то ветвистая пакость!

Неужто онкология⁈ С таким, боюсь, я и сам справиться не смогу.

— Вы только не говорите никому, Алексей Александрович, — добавил Иван Сергеевич. — Но мы с коллегами пришли к выводу, что эта болячка в лёгких… Кажется, она живая!

Вариант с онкологией быстро отпал. Какое-то живое образование в лёгких? Видимо, это что-то из перечня неизвестных магических недугов. Хотя, с другой стороны, возможно, местные лекари приняли онкологию за нечто живое? Она ведь порой принимает такие неказистые очертания, что по форме может даже Токса напомнить.

А ведь изначально, осматривая пациента Артёма Сидоркина, я подозревал, что у него на затылке опухоль, а не клещ.

— А в каком состоянии этот пациент? Его на носилках сюда вести придётся? — уточнил я.

— Нет, он передвигается самостоятельно, — ответил Кораблёв. — Просто часто теряет сознание. Ослабел он очень уж сильно.

— Понял, сопроводим, — кивнул я. — Мне только адрес госпиталя и имя пациента нужно.

— Университетская улица, дом сто двенадцатый, — ответил Иван Сергеевич. — Не ошибётесь, там крупный госпиталь при лекарском университете. Пациента зовут Кораблёв Лаврентий Сергеевич.

Тоже Кораблёв?

— Ваш родственник? — поинтересовался я.

— Мой младший брат, — вздохнул главный лекарь. — Совсем сдал. Раньше был известный купцом, состоял в Саратовской гильдии. Даже банк свой открыть хотел в Хопёрске. Но зараза какая-то неведомая его свалила. Мы с ним уже смирились. Недолго братцу моему жить осталось.

— А к столичным лекарям обращаться не пробовали? — спросил я.

— А толку-то, Алексей Александрович? — пожал плечами Кораблёв. — Мы им письмо отправили. Саратовский госпиталь передал все отчёты о его осмотре. Но в итоге Санкт-Петербург ничего дельного не ответил. Сказали — везти Лаврентия туда. Сначала они его изучат, а потом уже попытаются помочь. А брат мой не захотел больше, чтобы его вскрывали раньше времени. Да и я думаю, что в столице его хотят прокрутить, как необычную находку. Вряд ли исцелят. Скорее замучают ещё сильнее перед неминуемой гибелью.