Нет уж, Илью Синицына я сдавать не стану. Пока что это один из самых верных людей, которых я встречал в Хопёрске. Если не учитывать Андрея Бахмутова.

— Имя своего информатора не назову, но могу гарантировать вам, что он не из ваших людей, — ответил я.

— Ладно, — вздохнул барон. — Послушайте, Алексей Александрович, буду откровенен. Мне было страшно. Кособоков поставил огненную печать на меня, судью, старшего городничего и ещё нескольких людей, у которых есть хоть какая-то крупица власти. Я был под гнётом магии его гадкого артефакта пять лет. Я боялся, что вы можете повторить то, что он уже однажды сделал с Хопёрском. Ведь фактически вам перешла его власть. Его самопровозглашённый титул. Я не знал, что вы за человек. И до сих пор не знаю, хоть дочь моя о вас и хорошо отзывается. Причём перед этим вы фактически разрушили помолвку между Анной и бароном Мансуровым, которую я так долго планировал. Поэтому я и решил, что лучший способ — посадить вас за решётку.

Если следовать этой логике, я даже могу понять его мотивацию. Ведь мой образ перед судом предстал перед Хопёрцами совсем в ином свете. Подлый лекарь-некромант, который плюс ко всему заполучил огненное кольцо.

— Кстати, раз помолвка расторгнута, то что в этой карете делает он? — спросил я, кивнув на Мансурова.

— Я решил, что с меня достаточно войн на этой земле. Поэтому мне захотелось примирить все стороны. Да, помолвка расторгнута, но всё же я не желаю, чтобы родственники барона Мансурова пришли в мой город, чтобы найти и убить вас.

Странно, но Владимир молчал. Игнорировал это заявление, будто ему и вовсе нечего было сказать на эту тему. Хотя, скорее всего, в данном случае молчание было знаком согласия. Он не отрицал, что хотел натравить на меня свою семью и их связи. Думаю, так стоит интерпретировать его поведение.

— Что ж, Иннокентий Сергеевич, вижу, мы уже подъезжаем к вашему дому, — подметил я. — Поэтому скажу за себя. Хоть мне и неприятно всё, что вы сделали, но я могу понять ваше поведение, а потому готов заключить мир. То же касается и Владимира Аркадьевича Мансурова. Моё противостояние с ним завершилось тогда, когда закончилась наша дуэль. Но один вопрос к вам у меня всё же остался.

— Задавайте, — пожал плечами барон Елин.

— Почему вы похитили кольцо? Почему не встретились со мной сразу так же, как сегодня? — спросил я.

Барон побледнел.

— А вот эту тему мы обсудим за ужином, — произнёс он.

Мы вышли из кареты уже на территории особняка Елиных. Он располагался на юге Хопёрска, а потому от него шла своя узкая дорога к маршруту, что вёл в Саратов.

Немногочисленные стражники занимали свои позиции у ворот и главного входа. Для особняка барона их было слишком уж мало. Как я понял, это Кособоков заставил Иннокентия Елина сократить военную силу.

Барон провёл нас через фойе в просторную гостиную. Где-то вдалеке мелькнула женщина в шикарном платье. Судя по всему, это была супруга барона. Но идти к нам она не спешила. Похоже, Елин запретил ей присутствовать на этом собрании.

Но Анна всё же села с нами. Из-за неё возник мой конфликт с Мансуровым, поэтому логично предположить, что её участие нам тоже понадобится.

— Я думаю, никто из вас не против, если мы сначала поужинаем, а уже потом приступим к беседе? — предложил барон Елин. — На голодный желудок мы вряд ли придём к хорошим умозаключениям.

Никто из присутствующих Елину ничего не ответил. А потому рыжебородый мужчина молча приступил к трапезе. У меня в животе уже давно начало урчать. После выселения Кати и Олега я готовить себе ничего толком не успевал. Лишь перехватывал фрукты и выпечку в лавках на улице, когда появлялась такая возможность.

Вслед за мной к ужину приступила Анна, и последним это сделал Мансуров. Видимо, не захотел быть белой вороной.

— Итак, — нарушил тишину барон, когда гости закончили трапезу. — Возвращаясь к вашему вопросу, Алексей Александрович. Почему вы решили, что это я забрал огненное кольцо? Судья Устинов поделился с вами своими личными переживаниями?

— А кто, если не вы, мог это сделать? — ответил я. — Полиция подчиняется вам. Значит, только по вашей указке кто-то из городовых мог его умыкнуть.

— Но, представьте себе, я такого приказа им не давал, — заявил Елин. — Сначала я подумал, что вам каким-то образом удалось его забрать. Однако позже Устинов поговорил со мной. Спросил, не я ли забрал кольцо. А потом сказал, что и вы беспокоились о том же.

А вот это уже совсем паршиво. Получается, что кольца нет ни у меня, ни у него. Тогда кто же его забрал? Вряд ли Елин пытается ввести меня в заблуждение. Он выглядит напуганным. Такие эмоции сложно изобразить. Он правда не знает, где находится огненное кольцо.

— Без вас всё было отлично, Мечников, — встрял в наш разговор Мансуров. — Никто никого не беспокоил, не убивал. Всё шло, как по маслу!

— Да что вы? — усмехнулся я. — Всего-навсего наш барон был в заложниках у Кособокова!

— Моя семья избавилась бы от Кособокова, если бы ты не разрушил мой потенциальный брак! — рявкнул Мансуров.

— Алексей Александрович всё сделал правильно. Да я бы скорее в Хопре утопилась, чем вышла за вас замуж! — заявил Анна Елина.

— Анна! — закричал Иннокентий Сергеевич. — Прекрати! Ты не можешь так разговаривать с…

— Он оскорблял меня, считал своей собственностью — и это ещё до брака! — воскликнула девушка. — И ты считаешь, что я должна с ним вежливо разговаривать, отец? Зачем ты привёл его сюда? Он только провоцирует всех на ссору.

— Что ж, если вам настолько неприятна моя компания — я уйду, — резко вскочил Мансуров. — Только не думайте, что после этого у Хопёрска не возникнет проблем. Семью мою, значит, боитесь? И не зря это делаете, Иннокентий Сергеевич. Мой отец вас по стенке размажет после всех этих унижений.

— Собрались уходить — так валите же отсюда поскорее, — посоветовал я Мансурову, неспешно попивая красное сухое вино. — К чему эти сцены?

У Владимира аж волосы на голове дыбом встали. Казалось, что он сейчас выгнется, как озлобленный кот, и бросится царапать мне лицо.

— А с вами, Мечников, я ещё разберусь, — бросил он и собрался направиться к выходу из дома.

Однако в этот момент в гостиную влетели стражники, заливая кровью шикарные ковры особняка. Сначала я подумал, что ранены они. Но всё оказалось совсем не так. Бойцы держали на руках чьё-то тело.

— Иннокентий Сергеевич! Ваш сын! Ваш сын! — прокричал один из них. — Павел потерял слишком много крови.

— Грифон всемогущий… — прошептал барон Елин и тут же бросился к рыжеволосому парню, чья белая рубашка стала багровой от множества ран.

— Что с ним случилось⁈ — прокричал Иннокентий Сергеевич.

— Мы не знаем! — ответил стражник. — Клянёмся вам, господин, он приполз к воротам сам. Одному Грифону известно, сколько он так полз. Там… Там из леса тянется целая полоса крови!

Я выскочил из-за стола и присел рядом с Павлом Елиным. Кожа молодого человека и так была бледной от природы, как у большинства рыжих людей, но теперь она стала белее мела.

— Он потерял слишком много крови, — произнёс я. — Мы рискуем его не спасти.

Учитывая, что в этом мире нет никаких способов влить ему плазму крови или эритроцитарную взвесь — остаётся полагаться только на лекарскую магию. Но и она не всесильна!

— Владимир Аркадьевич, прошу, помогите Мечникову! — взмолился Елин. — Может, вместе вы ещё сможете его спасти. Может, ещё не поздно…

— Моя практика в Хопёрске окончена, — хмыкнул Мансуров. — Я сегодня же возвращаюсь в Саратов. На похороны Павла не зовите. Видно, доигрался, малец.

Стражники в ярости преградили путь Мансурову, но Елин, стиснув зубы, поднял руку, приказав им отступить.

— Пусть уходит, — произнёс он. — И чтобы больше ни один Мансуров в моём доме не появлялся! Плевать, барон он или граф! — рявкнул вслед Владимиру Елин.

Ох какими же проблемами это чревато… Я ещё не разобрался, является ли Елин вассалом Мансуровых или нет. Но если это так — у Иннокентия Сергеевича очень большие проблемы.