Я, блядь, похитил ее.

Что, черт возьми, со мной не так? Она пожелала этого, и хотя я все еще обладал способностью исполнить ее желание, я сделал так, чтобы это произошло, но она сказала мне, что это то, чего она хочет, поэтому я уверен, что как только она проснется и поймет, что, черт возьми, только что произошло, ее это устроит.

Я надеюсь.

Я вырубил ее, и, хотя это был непростой прием, у меня не было выбора. Время поджимало. Как только рождественским утром солнце показалось из-за горизонта, моя способность исполнять рождественские желания уменьшилась. Она бы не пережила обратную поездку на Северный полюс, поэтому я сделал то, что было необходимо, даже если на самом деле от этого у меня скрутило живот.

Я просто видел осуждение в глазах северных оленей. Они нежные звери, и идея вырубить девушку им явно не понравилась. Они протестовали всю дорогу домой, готовясь к чертовски трудной поездке, но как только поняли, что я снова все испортил и не отвез их прямо в главный город, они чертовски разозлились и позаботились о том, чтобы я это знал.

Северные олени — существа привычки. Им нравится, когда все делается определенным образом, и когда ты несешь ответственность за нарушение их расписания, они могут быть абсолютными мудаками. Но, учитывая, что я тот, кто заботился о них большую часть их жизни, мне хочется верить, что они быстро простят меня. По крайней мере, когда они поймут, что я тот, кто принесет им ужин, они примчатся обратно. Эти маленькие ублюдки любят поесть.

План на сегодня… ебать. Я действительно не знаю. Сейчас я просто хочу отвезти ее обратно к себе, прежде чем она проснется и поймет, что я натворил, а после этого я разберусь с этим по ходу дела.

Мой мозг затуманен мыслями «что, если».

Что, если это не то, чего она на самом деле хотела?

Что, если мой отец догадается об этом?

Что, если жизнь со мной на самом деле не принесет ей удовлетворения?

Вопросы преследуют меня один за другим, и этого достаточно, чтобы свести с ума, пока олени мчатся по снегу, преодолевая последние несколько футов по направлению к моему дому. Они точно знают, куда бегут, и когда Такер ведет их прямо к моей двери, беспокойство в моей груди становится только сильнее.

Сани останавливаются в раннем свете рождественского утра, и, пока Мила крепко спит рядом со мной, я беру ее на руки, понимая, что мне придется найти дорогу обратно в ее квартиру и собрать ее вещи или попросить моих помощников купить ей совершенно новый гардероб. Хотя, честно говоря, я никогда не жил с женщиной. Я действительно не знаю, что ей нужно. Как только она очнется и согласится на свое похищение, возможно, мы могли бы решить это вместе.

Крепко держа Милу на руках, я спрыгиваю с саней и иду вдоль шеренги оленей, пока не достигаю Така, идущего впереди. Я не забываю почесать его под подбородком, делая все возможное, чтобы не обращать внимания на осуждение в его глазах.

— Держи рот на замке, и следующие полторы недели у тебя будет дополнительный десерт.

Естественно, этот ублюдок не может говорить, но то, как он смотрит на меня, почти так, как будто он прекрасно понимает, что я говорю, и легкий одобрительный кивок, который он дает, — это именно то, что мне нужно.

Я смеюсь про себя, обходя его и направляясь по узкой дорожке, ведущей к моей входной двери. Это короткая прогулка, но с Милой на руках я бы с радостью обошел весь гребаный земной шар. Я быстро добираюсь до своей двери, и мне приходится немного подергать ее, чтобы открыть дверь, но мне не нужно возиться с ключом. Здесь нам не нужно запирать наши двери. Единственный человек, который может представлять угрозу, когда дело доходит до взлома чужих домов, — это, вероятно, я.

Подайте на меня в суд. Я не совсем хороший парень, и тот факт, что я только что похитил Милу, является более чем доказательством этого.

Приводить ее в свой дом — это несколько сюрреалистично. Я всегда мечтал о том, каково это — видеть ее здесь. Конечно, при таких обстоятельствах этого могло бы и не быть, но она загадала желание, и я ничего не сделал, кроме как исполнил его. В конце концов, это обязанности Санта-Клауса. Кроме того, я исполнял остальные ее желания в течение ночи. Почему она могла подумать хотя бы на секунду, что я не исполню это? Вы знаете, помимо того факта, что я сказал ей, что не могу. Хотя я могу гарантировать, что похищение на самом деле — это не то, что она имела в виду.

Ну что ж, теперь она здесь, и, учитывая, что рождественским утром официально восходит солнце, я ни черта не могу с этим поделать.

Пробираясь через свой дом, я толкаю бедром дверь своей спальни и укладываю Милу, положив ее голову на мою подушку. Я натягиваю белоснежные простыни ей на плечи, прежде чем добавить толстое одеяло. У меня здесь есть отопление, но морозная температура на улице всегда дает о себе знать, какую бы высокую температуру я не выставлял.

Я хочу быть здесь, когда Мила проснется, но если не вернусь и не верну сани для обычного рождественского ремонта, мой отец обязательно придет и будет задавать вопросы, а обнаруживать Милу без сознания в моей постели — это не тот способ, которым я хочу сообщить новость о том, что их единственный сын ночью похитил женщину.

Мила в отключке, и, учитывая долгую ночь, которую мы оба провели, я могу только предположить, что она пробудет без сознания еще несколько часов. Итак, приняв такое решение, я оставляю ее в покое, закрываю за собой дверь и выхожу из спальни. В идеальном мире я бы лег рядом с ней и провел весь день, спя с ней в объятиях, но долг зовет, и, к сожалению, я не могу позволить себе роскошь отдыхать прямо сейчас.

Выходя из дома, я закрываю входную дверь и, уже возвращаясь к саням, колеблюсь. На этот раз оставлять дверь незапертой кажется плохой идеей, поэтому я возвращаюсь, чтобы запереть ее. Я знаю, я только что сказал, что нам здесь не нужно беспокоиться об этом, но в данном конкретном случае я пытаюсь удержать кого-то от побега, а не вламываться внутрь.

Если Мила проснется, когда меня здесь не будет, я не хочу рисковать ее побегом. Мой дом окружен фермой оленей, а за ее пределами густой лес. Я не хочу рисковать тем, что она взбесится и убежит, только чтобы ее задница заблудилась в лесу. Не поймите меня неправильно, я бы потратил остаток своей жизни на ее поиски, если бы пришлось, но Мила производит впечатление человека, который сначала бежит, а потом думает, и, учитывая отсутствие на ней одежды, это может стать проблемой.

Когда всё улажено, и Мила уютно устроена в моей постели, я ухожу, более чем готовый оставить этих оленей и сани, отчитаться о своей поездке и заглянуть к родителям, прежде чем наконец вернуться сюда, чтобы встретиться с гневом Милы.

13

МИЛА

Странный древесный аромат ударяет мне в нос, и как только сознание начинает возвращаться, я медленно открываю глаза и вижу незнакомую комнату. Что, черт возьми, на самом деле произошло?

Я пытаюсь осмотреться, и в тот момент, когда закрываю глаза, внутри моего черепа мгновенно разгорается головная боль, как будто миллион крошечных рождественских эльфов заползли ко мне в уши, включили миллион маленьких барабанных установок и провели ночь, гудя внутри моего черепа. Я тут же снова закрываю глаза, желая, чтобы боль утихла.

Может быть, если я буду лежать как можно тише и держать глаза закрытыми, темнота за моими веками в конце концов обманет мозг, заставив думать, что головная боль прошла. Хотя мне никогда не везло, когда дело доходило до такого дерьма, как это. Сильная мигрень обычно может вырубить меня на несколько дней.

Возможно, я в больнице. Последнее, что я помнила, это то, что стояла на крыше с Ником, отчаянно желая, чтобы он остался, а в следующее мгновение была без сознания.

Возможно, что-то случилось с одним из оленей, и они случайно вырубили меня. Может быть, я подошла слишком близко к саням на взлете и ударилась головой, предварительно стерев несколько минут из памяти. В любом случае, что бы ни случилось, я зла. Я не смогла нормально попрощаться с Ником, и теперь мне придется ждать еще целый год, прежде чем я увижу его снова.