Ничего, когда бывший опекун с гвардейцами врезаются в скопление людей, веселье поубавилось, сменившись криками боли, возмущёнными возгласами, треском ломаемых прилавков, лотков и бьющейся гляняной посуды.

— Милорд. — это Эрик ко мне соскочил. — Вы как?

— Да, говорю же, нормально. — я уже распрямился в полный рост, улыбаюсь перепуганным девчонкам — ну, да, где они ещё такого замечательного господина найдут? — и начинаю обходить своего танцующего от возбуждения коня. — Костюм только перепачкал, и шапку надо в чистку отдавать. Юлька, слышала? — привожу служанку в чувство. — Спасибо, Эрик. Где тут у нас пострадавший?

Зря я не спешил на помощь Ивану что те Чип и Дейл. Стрела явно была не простая, отравленная, иначе у моего невезучего парня от попадания в локоть и падения с лошади не выступила бы фиолетовая пена на губах. Где-то я уже про такое слышал, про пену-то?

Где-где, Агния же рассказывала, что их отца, нашего отца, когда болтом, смазанным чёртовым ядом агалары, подстрелили, то такие симптомы и были. Целитель баронет Рихард тогда ничем не смог помочь герцогу, только сумел поддерживать жизнь в его теле, чтобы тот умер в своей постели в окружении семьи. Ну, ничего, целители-то тоже бывают разные.

Ускоряюсь, на ходу извлекая из-под рубахи своё магическое ожерелье, приседаю на колено перед хрипящим и трясущимся мелкой дрожью юным гвардейцем, прикладываю к его шее амулет и, оторвав от источника чёрную нить, соединяю центр плетения в кристалле с телом ходячей беды.

Подействует? Должно бы. Там тёмно-зелёных, чуть ли ни до черноты, нитей аж две полной длины исползованы, да и других оттенков немало. Тогда почему же ничего не происходит? Да потому, осёл, что время для меня просто растянулось. А как в реальности пара секунд прошла, так мой Иван и ожил.

— Правильно, что не вскакиваешь. — всё же испытываю облегчение от того, что и хвалёный яд оказался мне по зубам. — Сразу видно профессионала в получении травм и увечий.

— Господин. — улыбается, понимает, что я шучу. — Я даже не успел отклониться, так быстро всё произошло. А амулет почему-то…

— Ну-ка дай его сюда? — протягиваю руку, принимаю оникс в оправе на цепочке, смотрю вторым зрением и хмыкаю. — Сработал.

— Удар очень сильный был. — говорит сзади Эрик. — Стреляли менее чем с пятнадцати ярдов, почти в упор. С того фургона. Там крепостной стреломёт закреплён. Простите, что поздно заметил. Они откинули полог, и тут же выстрел.

— Тебе не за что извиняться, сержант. — встаю и оборачиваюсь к площади. — Сейчас наши парни вернутся, узнаем, кому я помешал.

На площади оживлённо обсуждали произошедшее и пытались избавиться от последствий погрома, устроенного помчавшимися в погоню моими вояками. К нам никто не приближался, понимали, что могут нарваться на арбалетные болты от Эрика с Ником.

Кстати, догадайся мои враги после выстрела дождаться, пока Карл с дядюшкой уведут за собой почти всех бойцов, и напади сейчас из соседнего проулка, то встретили бы мы их лишь тремя, с учётом ожившего Ивана четырьмя, мечами и визгом двух девушек. Ну, молодцы мои охранники, что ещё сказать?

Не забираясь в сёдла, мы сместились с проезжей части к стене доходного дома и встали возле штабеля из семи больших винных бочек. Девушки тоже спешились и таращились на меня испуганными глазами. Меня-то чего боитесь, дурочки? А, вы не меня, а за меня.

Эрик, Иван и Ник, обнажив оружие, встали вокруг меня в полукольцо. Враг не пройдёт.

Пока я разговором успокаивал служанок и подшучивал над Чайкой, погоня вернулась. Судя по лицам Карла и Ригера, что-то пошло не так. А что там у парней за тела на крупах коней? Ясно, не просто тела, а мёртвые тела, трупы.

— У них там в проулке лошади были. — хмуро говорит милорд Монский. — Пока мы продрались между стенами и перегородившей нам дорогу фургоном, они успели уйти достаточно далеко. На третьем отсюда перекрёстке их расстреляли из арбалетов и добили кинжалами. А там сразу пять улиц расходятся. Там заборы и склады. Ни одного свидетеля. Куда могли уйти их убийцы не у кого спросить. В общем так. Тут должен королевский сыск разобраться, а пока надо трупы допросить. Я могу, Степ.

— Я тоже. — киваю.

Чёрта с два мы чего у этих тел выпытаем, иначе их бы не бросили. Но, как говорится, попытка — не пытка. Королевский сыск? Почему мне от упоминания о нём хочется саркастически рассмеяться?

— Нужно возвращаться, ваше преподобие. — говорит Ригер.

Боится, что я, наплевав на произошедшее, отправлюсь дальше на Цирковую площадь? Зря, если так.

— Да. На сегодня нам веселья хвати, я думаю. — соглашаюсь и подхожу к своему коню.

А куда мне было их ещё везти? Своего-то подворья у меня в столице нет. Поэтому трупы покушавшихся на меня придурков мы доставили с собой в прецепторию. Весёленькая у нас прогулка получилась. Жаль, короткая совсем.

Что тут поднялось, какой переполох, даже представить себе не мог. Нет, мог, но не в таких масштабах. На прецептора, виконта нашего Николая Гиверского, страшно смотреть — гнев на тех, кто едва не лишил его род возможности спасения, страх за мою скромную персону, стыд за то, что не он меня уберёг — все эти эмоции читаются на лице, когда он с виконтом Филиппом прибежал — реально, прибежал, я сам вначале своим глазам не поверил — к конюшне, возле левых ворот которых мы скинули три трупа несостоявшихся убийц.

Оба главных инквизитора — и бывший, и нынешний — появились в сопровождении более десятка моих коллег, включая и аббатису Веру, борасскую настоятельницу. Им-то, аббатам и прелатам, чего понадобилось? Просто поглазеть?

Ну, смотрите, вот он я, вот мои люди, вот трупы, тут кони, вон двое рабов-конюхов. Девка какая-то заполошная, бежала с кухни с помоями в хлев, да застыла, раскрыв рот.

Скорость распространения информации конечно удивительная. Ведь и четверти часа не прошло, как мы вернулись и решали, куда нам оттащить для допроса мертвецов, а уже толпа собралась.

— Степ. — начальник, старик-стариком, а так сжал моё плечо, что того и гляди ключицу раздавит. — Как же так?

— Сам не знаю, ваше преосвященство. — пытаюсь высвободиться из его тисков, да куда там. — Ехал, никого не трогал, и тут бамс. Мой охранник и амулет спасли. Вот, хочу сейчас мертвяков допросить, может скажут что-то дельное.

Наверняка это будет мартышкин труд. Покушение явно не дураки планировали, и, обладай троица стрелков хоть какой-то опасной для организаторов моего убийства информацией, чёрта с два мне бы их трупы достались, во всяком случае, с не отрубленными головами или неотрезанными языками. Но, как говорится, попытка не пытка. Идеальных планов не существует. Вдруг мои враги на чём-то прокололись, и я смогу чего-нибудь дельного выудить?

— Допросить действительно надо. — шагнул вперёд Филипп Бианский. — И чем быстрее, тем лучше, пока мозг не разрушился. Ты сам сможешь, милорд, или мне послать за моим магом-дознавателем?

— Сам. — киваю.

Обойдусь без помощи Карла. Он и правда нашёл вариант некромантического плетения, в котором используются лишь те оттенки, что имеются у моего вассала. Вот только там светло-фиолетовую нить надо вплетать аж пять раз. На ожидания её восстановлений уйма времени уйдёт, а ждать некогда.

— Тогда, — инквизитор поворачивается к рабам. — Эй, скоты, где там ещё ваши? Берите и несите. — показывает на трупы и объясняет мне: — Не здесь же их поднимать?

А я что? Я согласен. Киваю.

Прецептор наконец-то разжал свою хватку, синяк там точно будет. Ну, ничего, исцелю, я же теперь не овощем в онкологической палате пребываю, а сам себе лекарь.

— Братья, — мой шеф оборачивается к собранию аббатов и прелатов. — Встретимся на обеденной трапезе.

Да, да, идите уже, успеем познакомиться. Обстоятельства покушения никто от вас скрывать не станет, и так поди уж весь город об этом говорит. Не думаю, что в Рансбуре каждый день пытаются пришпилить стрелой члена высокого аристократического рода как бабочку на булавку.