— То есть, на две недели волокиты с грамотой я могу рассчитывать? — уточняю.

Я стараюсь не покраснеть от слов Андрея, да куда там. Предательский румянец больше юное тело слушает, чем взрослое сознание.

— Не сомневайся. — вице-канцлер опять усмехнулся.

Рансбур. Квартал Увеселений. Четыре с половиной часа спустя.

В наступивших сумерках, разгоняемых светом горевших над входами факелов и ламп, на улице Девиц стучала колёсами по брусчатке небольшая серая карета, влекомая парой лошадей.

Такими каретами обычно пользуются состоятельные горожане, отправляясь за город в его ближайшие окрестности. Однако, этот экипаж ехал совсем не в сторону каких-либо городских ворот.

Миновав вертеп «У Агафьи», он свернул в узкий тёмный проулок между домами, с обеих сторон заросший кустами, и проехал десяток ярдов, со скрипом покачиваясь на ухабах, будто корабль на волнах.

Когда карета остановилась возле боковой двери вертепа, из неё появились двое крупных мужчин, ни лиц, ни фигур которых нельзя было рассмотреть, всё скрывали длинные плащи с накинутыми на головы глубокими капюшонами. Да и некому тут оказалось на них смотреть. Валявшаяся чуть подальше у стены молодая нищенка в разорванном на спине платье — видимо, и на такую грязнушку кто-то позарился — была пьяна и тихо скулила, говоря себе под нос неразборчивые слова, и ни на что не обращала внимания.

— Можно. — тихо сказал один из мужчин, когда они с напарником осмотрелись.

Из кареты показался третий пассажир, тоже одетый в тёмный балахон, только заметно ниже своих спутников.

Первый из них постучал в дверь три раза, затем выждал немного, ещё раз, и после паузы опять дважды.

Спустя короткое время дверь распахнулась, и гостей встретил человечек совсем маленького роста.

— Ходят тут всякие. — недовольно высказался он и повернулся к мужчинам, явив их взорам большой горб. — Пойдёмте, вас ждут.

Гости прошли по короткому коридору до последней комнаты. Двое мужчин остались у её порога, у внутрь зашёл тот, кто был ниже ростом.

— Ну? — спросил он находившегося в кабинете, освещаемом масляной лампой, толстяка.

Кроме них двоих тут никого не было. Гость сел на лавку напротив полного мужчины, не снимая плаща и не откидывая капюшона.

— Всё сделал.

— Кто они?

— Те, кто расправятся с исполнителями? Наёмники. Из Дармига. Их тоже потом уберём, как и исполнителей.

— Стреломёт сам проверил?

— Да, господин. Мощный. Небольшой, на телеге помещается незаметно, но бьёт очень сильно. Да там и расстояние-то будет три десятка ярдов. Никакой амулет не защитит, пробьёт насквозь.

— Место подобрал?

— Там от прецептории вначале только одна дорога в сторону центра, мимо этой площади точно не проедет. Да вы не беспокойтесь, дело верное, он никак не спасётся.

— Хорошо. — кивнул гость капюшоном. — Если будет по другому, тогда умрёшь ты. Возьми. — на стол лёг звякнувший металлом кожаный мешочек. — А этим, — следом появился крохотный серебряный пузырёк. — смажешь наконечник стрелы. Только не раньше, чем за пол суток до выстрела. Запомнил?

— Да, господин. Это, это яд агалары?

Гость ничего не ответил. Встал и вышел.

С виконтом Андреем заодно решил вопрос о размещении роты капитана Бюлова, главное ведь знать к кому обратиться. Мои гвардейцы жить будут прямо в Рансбуре, а не пригородах.

Старые казармы столичной стражи для ремонта освободили, а денег вовремя не выделили. В связи с перенаправлением средств на военные нужды, перенесли начало работ на неопределённое время. Вот в одно из пустующих зданий баронет Леон и заселит своих людей.

Конюшни и оружейные там есть, сено и продовольствие купим, что же касается функционирования кухни, прачечной, мыльни и уборки помещений, так дорогой дядя, кузен моей мачехи, обещал уже завтра прислать часть рабов из состава обслуги летнего загородного королевского имения, всё равно они зимой бездельничают.

К капитану с предписанием вице-канцлера отправил Ивана, а с остальными вернулся в прецепторию. Видел, что моему окружению не очень хочется возвращаться с весёлых столичных улиц и заведений в скучные стены ордена, но не всё коту масленица.

Я бы, может, тоже разгулялся на всю катушку, да пообещал коллеге, её преподобию Вере, с ней отужинать. К своим обещаниям, всегда относился серьёзно, не люблю попусту слова на ветер бросать.

Мои пессимистические ожидания, что придётся в сотый раз рассказывать о себе, не получая взамен встречный поток информации, к счастью не сбылись совсем.

Ужинали мы вчетвером, я с Карлом и аббатиса со своей помощницей сестрой Изольдой, двадцатипятилетней миледи Аргун. Еду приготовили под заказ, и монашеской скромностью она не отличалась. Вина подали совсем мало, но нам и без него было совсем не скучно.

Оказывается, тридцать с лишним лет назад Вера, будучи ещё послушницей, в составе группы проповедников совершала путешествие на материк Римон. Огнепоклонники на том континенте в лоно истинной церкви Создателя переходить не собирались, однако и к миссионерам относились вполне спокойно, считая всех других богов лишь разновидностями ликов Великого Пламени.

О морских путешествиях по морям и океанам Паргеи мне читать уже приходилось, а вот теперь послушал и очевидца, или правильней очевидицу? Ладно, скажу, участницу.

У миледи Веры, которая при воспоминаниях даже без всякой магии помолодела лет на тридцать, из одиннадцати оттенков источника семь были разновидностями голубого и синего цветов, воздуха и воды. Собственно, по этой-то причине молодую тогда ещё послушницу и включили в отряд проповедников.

Она наполняла паруса ветром, успокаивала волны, увеличивала скорость водных течений под судном. Не одна, с ней в компании находились ещё трое одарённых, но в море миледи Вера была самой востребованной из магов.

Ей бы не в аббатисы, ей бы в менестрели идти, настолько интересно умеет рассказывать. Я оказался настолько впечатлён, что ночью во сне вместе с ней плёл заклинание защиты от шторма и падал в воду после того, как наша двухмачтовая шхуна разбилась о риф. Не успел узнать, удалось ли нам спастись или нет, потому что проснулся, и, как ни странно, в хорошем настроении.

За окном уже светает, а значит нужно собираться и идти с милордом Карлом на тренировку. Хватит, поленился, пора и честь знать.

— Юлька! — кричу белугой.

Через четверть часа мы с приятелем звеним клинками на площадке внутреннего двора. Никого разбудить не боимся, прецептория просыпается рано, и братья успевают позавтракать задолго до того, как сюда из своих городских особняков прибудут Николай Гиверский и Филипп Бианский.

Сегодня за общим обеденным столом мне предстоит познакомиться и с главным инквизитором, и со своими коллегами, которые разместились в столичных гостиницах. Мы тоже, я и аббатиса Вера, собираемся отсюда перебраться в город.

— Два. — сообщаю приятелю, достав его остриём меча в левое плечо. — Думаю, хватит.

Спасибо моим наставникам Ричарду Ванскому и лейтенанту Максу, век вас помнить буду, честное пионерское. Из каждых десяти схваток со своим вассалом выхожу победителем в восьми-девяти, при том, что он взял клинок в руки, едва ему трр годика исполнилось.

Карл из-за тренировочных проигрышей не расстраивается, мы оба понимаем разницу между фехтованием и боем, в первом случае преимущество у меня за счёт ловкости, во втором у милорда Монского за счёт его атлетической силы. Случись нам сойтись с ним сейчас в реальной смертельной схватке, он меня точно прибьёт. Рано мне пока самому на дуэли выходить. Нет, большинство местных дворян я наверняка разделаю, но именно что большинство, а не всех.

— Пойдём сегодня в королевский амфитеатр? — спрашивает приятель, еогда мы возвращаемся в апартаменты, вытираясь отрезами ткани, принесёнными нам Ангелиной. — Объявление читал, там сегодня массовый бой между габарийцами и виргийцами, а потом ещё конные схватки ахорцев.