Ужинал в постели. Сибарит. А что? Имею полное право, после дороги-то.
Когда Ангелина унесла остатки еды, я деактивировал световой амулет, и на меня обрушился сон, да такой крепкий, без сновидений, что проснулся, когда за окном уже вовсю светило солнце.
— Юлька! — зову служанку.
На мой крик появляется Эрик.
— Она чувствует, когда вы встанете. — усмехается. — Побежала на кухню. Вообще-то вас её преподобие Вера к себе на завтрак приглашала составить ей компанию, присылала служанку, да мы сообщили, что вы спите.
— Давно?
— Да уж с час назад где-то.
— Вот это я поспал так поспал. Карл где?
— На тренировке. Присоединился к братьям прецептории. Вы не слышите?
У меня окна выходят наружу, а вот из комнаты милорда Монского во внутренний двор пентагона. Оделся, обулся и прошёл в его спальню. Оттуда сквозь стекло посмотрел на усердно тренирующихся монахов.
Да уж, здоровенные лбы. Стариков и немощных братьев тут не держат, отправляют в приходы или монастыри. У меня в обители есть пара стариков, которые раньше служили Создателю здесь в столице.
— Ангелина, сбегай к настоятельнице, сообщи, что я с удовольствием с ней поужинаю. К вечеру вернусь. И вы с этой лисой-сладкоежкой одевайтесь в платья на выход. Со мной поедете город смотреть.
Раз сегодня выходной день, то, ладно, обойдусь без тренировок. Поели вдвоём с Карлом. Тут как раз прибыл Иван Чайка — наречь его иван-чаем что ли? — и доложил, что особняк вице-канцлера найден, и что виконт Андрей ждёт меня у себя в полдень на обед. Да и кому в Москве не зажимали рты обеды, ужины и танцы? Вспомнил Грибоедова, его «Горе от ума».
Из пентагона выехал со всей своей свитой, а на улице ошалел. Мой дядюшка не придумал ничего лучше, чем призвать для моего сопровождения оба отряда, свой и Эрика. Нет, он вообще у меня нормальный? Тут даже раззолоченные кареты — вчера сам несколько раз видел — ездят по городу в сопровождении пары-тройки охранников. А Ригер что надумал?
Мы такой толпой передавим здесь всех. Улица-то смотрю забита народом, будто у них первомайская демонстрация — головы, головы, кони, носилки, вон карета, и опять носилки, головы, повозки. Давки особой нет, но и не развернёшься.
Еле-еле убедил — приказывать не хотел — оставить при мне пятерых вояк, включая самого дядюшку, Эрика, Ника и иван-чая, он дорогу до кузена знает. Хотя к вице-канцлеру нам было ещё рано.
Девчонки мои цветут и пахнут, зажав между собой Сергия, тоже выглядевшего как кот, объевшийся сметаны. Усмехаюсь и даю команду двигаться к центру столицы.
По шестым дням здесь как и в Неллере необычайно много развлечений — уличные представления, казни, гладиаторские бои, музыканты и прочее. Даже десятой доли это всё осмотреть и оценить целого дня не хватит. Но мы постарались.
Дом кузена Марии располагался всего в паре сотен ярдов от дворцовой площади. Оставив там под присмотром милорда Монского свою свиту глазеть на то, как четвёрке беглых каторжан будут дробить металлической чушкой ноги, и выделив Сергию две серебряных драхмы, чтобы после зрелища сводил подружек в кондитерскую, расположенную на углу одного из семи выездов с площади, я с охраной отправился дальше.
Особняк вице-канцлера диким криком оповещал всех, что его хозяин берёт мзду безмерно. Иначе откуда бы взялась такая роскошь у не получившего по наследству никакого феода младшего виконта? А зарплаты чиновников здесь как и у нас на Земле не так уж велики, знаю от сестрёнки Агнии примерные цифры их окладов.
Привратник у ворот по столичной моде — обратил внимание, пока ехал — что тот пёс сидел на цепи, и оповещать хозяина о моём прибытии кинулась дворовая девка.
Андрей встретил меня на крыльце. При взгляде на него даже оторопь взяла, так сильно он похож на двоюродную сестру. Правда, Мария, та сам лёд, а этот, скорее, пламя.
— Дорогой Степ. — распахнул он объятия, лучезарно улыбаясь. — Наконец-то я могу увидеть своего племянника, о котором так много и долго говорили во всех закоулках дворца.
— Надеюсь, говорили только хорошее? — уточняю. На мне светская одежда, поэтому обхожусь без выдачи благословения, поднимаюсь по ступеням и принимаю объятия. — Я тоже рад тебя видеть, дорогой виконт.
Наших лошадей увели в конюшню, куда-то за особняк, а моим воякам накрыли стол во флигеле слева от дома. Мы же вдвоём поднялись на второй этаж в столовую, отделанную драпировками из золотого цвета парчи. Посуда, жаль, подкачала, не в тон отделке была серебряной, кроме кубков, те оба изготовлены из золота явно высокого качества и украшены жемчугом. Неплохо дядя устроился. Хотя, какой он мне дядя? Брат мачехи — это дядя? Ну, формально, да.
Виконт Андрей в свои тридцать три года ни разу ещё не был женат и, похоже, никуда не торопится, вон каких себе красоток купил. Нам прислуживают сразу три юные пышные девушки. Со вкусами хозяина дома относительно прекрасного пола всё понятно.
Не знаю пока, какой из моего дяди Андрея собеседник, за обедом рассказывал только я, он лишь изредка задавал уточняющие вопросы, но слушатель из него просто великолепный.
Полагаю, не только деньги на взятки, первые годы его службы отправляемые ему герцогом Виталием, моим биологическим отцом, и не сильный источник в тринадцать оттенков позволили виконту Торскому совершить столь головокружительную карьеру, став по сути вторым человеком в правительстве королевства, а вот это вот умение быть внимательным и, главное, искренне заинтересованным. Люди ведь намного больше любят говорить, чем слушать.
Уверен, он бы не отказал мне в информации, спроси я его о чём-нибудь. Только ещё не знаю, о чём, слишком мало времени нахожусь в столице. Появятся вопросы, обязательно буду к нему обращаться. Вроде, мужик нормальный, да и связан он с нашим родом обязательствами словно толстенным канатом. Нет, скован крепкой цепью.
Вопросов к нему нет, а вот дело есть. И я рассказываю ему о Берте.
— Четырнадцать нитей, Андрей. Такая магиня, став вассалом нашего рода, сильно его усилит.
— Это понятно. — согласился вице-канцлер и дал знак рабыням подавать десерт. — Только она ведь не из наших крепостных. Тогда могли бы её убедить в первые же дни после инициации, да и за грамотой ей в Рансбур не пришлось ехать, я бы сам здесь всё устроил, выслал в Неллер. А сейчас. — он пожал плечами. — девчонка вольна в своём выборе. Что ты от меня хочешь?
— Ты же можешь затянуть выдачу ей грамоты?
Он засмеялся.
— Степ, ты наверное ещё ни разу не имел дело с нашей бюрократией. Поверь, беднягу и без моего вмешательства промучают не меньше недели. Но, хорошо, ладно, я прослежу, чтобы затянули на две, только что это тебе даст? И учти, я бы не стал так легкомысленно переходить дорогу Наказующим. Согласуй это хотя бы с моей кузиной, твоей мачехой.
— Угу. — бурчу, забывшись, что я не пожилой мужик, а юный аристократ. — Голубиной почтой ситуацию не объяснишь, а пока письмо в Неллер дойдёт, пока обратно, Берта уже состарится в монастыре. Нет, мне нужно лишь время, и миледи наберётся смелости отказать покровителям в их пожелании. Насчёт их озлобленности, я тоже подумал. Можно ведь не роду вассальную клятву дать, а мне лично. Сутана Молящихся защитит надёжно. Не забывай, что главные инквизиторы государств всегда представители нашего ордена. Так сам Создатель распорядился.
— Не Создатель. — усмехнулся вице-канцлер. — Говори точнее. Первый Наместник и синод так решили в незапамятные времена. Это не закон, а традиция. Впрочем, да, ты прав. Зубы они на тебя скалить какое-то время будут, эти псы Создателя, но укусить не посмеют. Что ж, думаю, идея с личным вассалитетом весьма неплоха. — он внимательно на меня посмотрел и неожиданно рассмеялся. — А ты знаешь, что если эта Берта даст тебе клятву, то ты не сможешь повести её в храм как жену? Шучу. Ты же духовное лицо, какая жена?
Чёрт, да он меня прочитал. Понял, что я не только о благе рода пекусь. Ну, чему удивляться. Научился виконт на своей дворцовой службе как-то разбираться в людях.
