«Великое Небо, если он выживет, я уйду в пустыню. Я отдам свою жизнь, чтобы он мог жить…»
Аль-Назир вздрогнул и резко сел среди подушек, пронзенный ужасной мыслью. Сердце забилось громко и часто. А внутри поселился холодный, липкий страх. Слабость куда-то отступила, сменившись приливом сил…
…Вернувшаяся Надира, перепуганная отсутствием госпожи в доме, застала хозяина, стоящего на ногах и опирающегося на стену.
— Господин! Вам нельзя вставать!
Следом за ней в комнату ворвался Али.
— Где она? — зарычал аттабей, опираясь на плечо слуги. — Где моя жена?
— Ее нет, — выдохнула побелевшая служанка.
— Я найду ее, господин, — заговорил Лафид. — Она не могла уйти далеко. Наверное, отправилась на базар за травами…
— Она никогда не ходит на базар! — отрезал Карим, отталкиваясь от стены и делая шаг к двери. — Ты ее не найдешь… Она отправилась в пустыню.
— Зачем? — удивился слуга.
А Надира только закрыла рот рукой, и в ее глазах аль-Назир увидел подтверждение своих мыслей. Конечно, она оставалась рядом с госпожой всю ночь. Если и уходила, то сидела за дверью. И могла что-то слышать.
— Мне нужно ехать.
— Господин, я сам привезу ее!
— Ты ее не найдешь…
…Покинуть город оказалось проще, чем я думала. Стражники на воротах как раз сменились, и утренняя смена больше уделяла внимание тем, кто въезжает в город, а не тем, кто пытается выйти. Я проскользнула мимо легко и быстро. Миновала толпу, скопившуюся по другую сторону ворот, и остановилась, не зная, что делать дальше.
А потом шагнула в сторону от дороги. Первый шаг оказался самым трудным. Второй дался уже легче. И третий. Четвертый. А потом я перестала считать. Просто шла вперед, чувствуя, как солнце давит на плечи, а ноги проваливаются в пески. Я не знала, куда идти. И просто брела, глядя на барханы. Я никогда раньше не покидала город и не знала, что пустыня может быть так красива.
Она была всюду. Бесконечная. Прекрасная. Здесь все мысли и сомнения казались глупыми. Мелкими. Пустыми. Что пескам до смены шейхов? Заметит ли пустыня исчезновение девяти городов? Она существовала до них, останется и потом. Когда вырастут другие города и придут другие правители. Когда народ пустыни перестанет кочевать и осядет где-нибудь на постоянном месте. Небеса и пустыня вечны.
Я не знаю, сколько брела, но в какой-то момент ноги подогнулись. Я рухнула на песок. Уже горячий. Обжигающий, если бы не ткань, укрывающая меня с головы до ног. Хотелось пить. Голова стала тяжелой. Хотелось спать. Я так долго не спала. Нужно отдохнуть. Совсем немного. А потом я продолжу путь…
Но прежде чем сознание покинуло меня, рядом раздались странные звуки. Ржание лошадей. Голоса. А потом кто-то поднял меня и крепко обнял.
— Глупая женщина! — рыкнул мой Лев.
И я улыбнулась. Такой сон я готова смотреть вечность…
…Али Лафид ехал позади господина и боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не спугнуть произошедшее чудо. Он не знал, что поразило его больше: исцеление аттабея или то, что он нашел свою жену среди песков без всяких ориентиров. Старик не понимал, что вело аль-Назира. Как он понял, куда нужно ехать. И как они успели вовремя? Ведь еще пара часов без воды, и госпожа вряд ли смогла бы оправиться…
До ворот города оставалось совсем немного. Али сделал знак воинам выехать вперед. Сегодня их сопровождало восемь человек. Но Лафид больше не чувствовал уверенности. Он приказал воинам сомкнуть кольцо вокруг аттабея, а сам аккуратно пристроился сбоку, чтобы в случае чего перехватить у господина его драгоценную ношу. Силы, что позволили Кариму взобраться в седло и покинуть Аль-Хрус, уходили. Он шатался, но упрямо сжимал поводья и прижимал жену к груди. А та безмятежно спала…
Али покачала головой, думая, что никогда не поверил бы в такую историю, расскажи ее кто-то другой. Но он увидел ее своими глазами. Теперь ему будет, о чем рассказать внукам…
…Говорят, когда кровь Пустынного Льва обагрила пески, замерла пустыня. Застыла. Не верила она, что так легко может быть сражен хранитель ее Сердца. И правильно… Стоило только солнцу скрыться за горизонтом, а Луне занять его место, как пробудился Цветок Пустыни. Он стряхнул с себя песок. Умылся лунными лучами. И уронил драгоценную влагу на рану Льва. Всю ночь Цветок промывал рану, а под утро пробудившийся хранитель Белокаменного города нашел лишь засохший бутон. Опечалился Лев. Но шепнули ему пески, что не умер Цветок. И следующей ночью расцветет снова…
Сказка 6. Народ пустыни
…Говорят, когда-то Великая пустыня и Небеса породили десять сыновей. Девять из них стали основателями Городов, что цепью протянулись через всю пустыню. А десятый не пожелал сковывать себя каменными границами. Он нашел людей, жаждущих свободы и объединил их под своей рукой. С тех пор народ пустыни кочует с места на место. И во главе его всегда стоит кади. Тот, кто может слышать шепот песков…
…Гуляет ветер над пустыней. Шепчутся пески. Догорает закат. Алая полоса притягивает взгляд. Завтра будет новый день. Но увидит ли его кади? Откроет ли глаза? Поведет ли дальше народ пустыни? Или дыхание его прервется, а сердце умолкнет навеки?
Тихо на стоянке. Люди молчат, боясь потревожить покой старика. Уже две недели не ходили они по пустыне. И будут стоять и впредь, пока не угаснет жизнь кади. Или не случится чудо. Но не все могут ждать…
…— Куда ты собрался?
Голос старшего брата настиг Захира, уже оседлавшего коня, у самой границы стоянки.
— Я не могу ждать, пока отец умрет! — с жаром говорит он, оборачиваясь. — Его время еще не пришло!
— Он слаб. Болен, — возражает брат, и глаза его смотрят с пониманием и скрытой болью. — Время его подходит, и не нам перечить пустыне.
— Наш дед дожил до ста семи лет! — не сдается Захир. — И водил народ пустыни до последнего вздоха! Отцу нет и семидесяти. Его время еще не пришло!
— Я тоже скорблю о болезни отца, но не нам решать, сколько ему жить…
— Можно попытаться! Я слышал, Звездочет покинул башню и поселился в Аль-Хрусе. У того, кого называют другом кади. Он поможет.
Вздыхает брат, качает головой.
— Пока ты доберешься до города и обратно, пройдет много времени. Отец может не дожить…
— Я слышу пустыню! И смогу вернуться раньше!
Вздрагивает брат. С момента ухода Баязета никто уже не думал, что среди сыновей кади появится еще один слышащий пустыню. Старики говорили о конце времен и прерывании великой династии. А оказалось…
— Тебе нельзя ехать! Твой дар пригодится нам…
— Пустыня зовет меня! Я должен, — Захир запрыгивает на коня и сверху вниз смотрит на брата.
Тот снова качает головой и хмурится, но больше не спорит.
— Поезжай, но хотя бы возьми с собой верных людей.
Младший сын кади улыбается.
— Не переживай, брат, я не останусь один.
Старший оборачивается на шум за спиной. Пятеро всадников с разных концов стоянки подъезжают к ним. Вместе с Захиром они объединяются в клин и устремляются к закату, подбадривая коней кличем.
— Пусть пустыня будет милостива к тебе, брат. И пусть Звездочет услышит твою просьбу…
…Город встретил путников шумом. Толпы людей привычно уворачивались от копыт, но тормозили движение. Добраться до дома аттабея удалось далеко не сразу. Но там Захира ждало огромное разочарование. Воин у входа сказал, что Звездочет покинул Аль-Хрус еще несколько месяцев назад. А сам хозяин дома уехал по поручению шейха.
— Не может быть, чтобы все оказалось зря! Мы проделали такой путь и не можем вернуться назад ни с чем. Нужно найти лекаря.
Младший сын кади разослал спутников в разные концы города, а сам направился ко дворцу шейха. Он помнил Малика, они были ровесниками. И когда тот гостил у народа пустыни, они часто проводили время вместе. Однако Захир не рассчитывал на помощь правителя Аль-Хруса. Разве что тот окажется в хорошем настроении, и подвернется случай. Только на чудо и оставалось надеяться. Ведь, если никто из друзей не найдет лекаря, отца спасти не удастся.
