Стоило зеленой жиже попасть на копыта, как боль стала утихать. И копыта больше не выглядели изуродованными. Сок подействовал как целебная мазь. Бурогрив благодарно кивнул, вновь обвязывая копыта бинтами.

– Спасибо.

– Мой сок заглушит боль, но не залечит рану! Только ты можешь себя вылечить, брат рыцарь!

– Я знаю, что ты прав, – согласился Арон. – Но… мне страшно.

– Страх твой пройдет, когда встретишь достойных друзей!

– В каком смысле?

– Я чувствую, что в Агийвии появились гости! Одни желают ей добра, другие гибели! Что ты ищешь, брат рыцарь? Я могу помочь.

– Я ищу грозу! – ответил Арон без тени сомнения.

Посредник ободряюще поднял ветер, и листва радостно зашелестела.

– Твоя гроза парит недалеко отсюда! Следуй за ветром, и ты найдешь ее! – и Дуб замолчал.

Выходя из чащи, воин почтенно склонился перед древней обителью и ускакал, ориентируясь по ветру, дувшему на юг.

Чем дальше Арон удалялся от Фредерикского Леса, тем сильнее дул ветер. Небо серело, в вышине начали сверкать молнии. И бывший рыцарь увидел ту самую грозу. Она зависла над старой полуразрушенной деревней. На самом большом холме высился заброшенный замок сэра Уолтера Черногрива.

Бурогриву не нужно было много времени, чтобы понять: здесь побывали гоблины. Эта одна из немногих деревень, которую ни солдаты, ни сам Арон не смогли защитить. От этого у Рыцаря без Хозяина болела душа.

Глядя на необычную грозу, воин попытался составить план действий.

– Посмотрим, можно ли договориться со стихией, – произнес Арон.

Он вошел в деревню, ощутив ауру запустения и разрухи. Все крестьянские хижины покрылись плесенью и черным мхом. Дома крошились. Воин не мог не почувствовать чье-то присутствие снова. Только теперь Бурогриву казалось, что за ним следят две пары глаз вместо одной.

Одна из этих пар глядела из тучи. Грозовой фронт нещадно метал молнии, и сверху лилась живительная влага. Арон оказался прямо под ливнем. Холодные капли барабанили по старым доспехам.

Бывшему рыцарю казалось, что гроза ищет кого-то здесь, в забытой Созидателем деревне. Потому что буря словно крутилась на одном месте, и кто-то что-то высматривал в руинах. И Бурогрива видимо не замечал.

– Привлечем-ка внимание грозы! – сказал Арон и, вытащив Разящий из ножен зубами, резко взмахнул в сторону тучи.

Красная волна вышла из серебряного лезвия и ударила по черному сгустку. Тучка заискрилась и лопнула, издав свист.

Гроза перестала вертеться на одном месте.

– Так, я привлек ее внимание, хорошо…

Вдруг из тучи вылетела молния. Она бы поджарила Арона, если бы заветный меч не принял удар на себя.

– Наверное? – произнес воин, с трудом удерживая Разящий в зубах.

Клинок был переполнен такой же древней силой, как и сам меч.

– Пошлем как ответ! – решил Арон и снова махнул оружием. Голубая волна с искрами влетела в грозу, не причинив ей особого вреда.

– Мы так долго будем?

Буря недовольно зашумела, из нее выскользнул белый шар. Он как комета полетел вниз и упал перед Бурогривом, подняв ворох пыли.

Арон, прокашлявшись, сказал:

– Я, кха, тебе не враг.

– А это уже мне решать! – послышался в ответ голос низкого тембра.

Клубы пыли рассеялись, и воин раскрыл от удивления глаза:

– Вот только пегаса мне и не хватало!

Договор

Тюр Грозокрыл был, мягко говоря, не в духе. Он пролетел несколько деревень в поисках убийцы брата, скрытый грозовой тучей, сотворенной магией Ловца Бурь. Но от пылающих копий и паники среди лошадей это не помогло. Крестьяне бежали в свои дома, а стражники готовились к атаке. И Тюру приходилось лететь прочь, дабы не создавать большей шумихи.

По крайней мере, версия Эдгара подтвердилась, Агийвия подвергалась атакам неких тварей, и стражники от самой столицы были отправлены в каждую деревню. Принца пегасьего народа не радовал данный факт. Ведь он не узнал никакой информации кроме того, что монстров, посланных в королевство лошадей, называют гоблинами. Неясно, кто посылает монстров, откуда они берутся, даже слухи о Танатосе среди народа не ходят.

А напуганные лошади вынудили Грозокрыла лететь к этой разрушенной деревне и там какое-то время погромыхать как самая обыкновенная буря. По крайней мере, можно выпустить гнев. Да, гнев!

Его, Тюра Грозокрыла, повелевающего самой несокрушимой стихией небес, прогнали истошные крики трусливых кляч! Надо ли говорить, что пегас был злой как сатир7, когда к нему пришел конь в доспехах с зачарованным мечом и прошелся им по его оперению, а потом сказал: «Я тебе не враг!»

Хоть еще сильнее Тюра разозлило новое заявление лошади: «Пегасов мне и не хватало!» Кем он себя возомнил, чтобы так неуважительно отзываться о его народе?!

Потому Грозокрыл пустил в жеребца молнию.

– Жареная конятина, цы-цы-цы! – восхищенно закричал Тюр, причмокивая и глядя на сгустившиеся клубы пыли. – Я не Гертруд, но думаю, волкам такое блюдо понрави…

Пегас не успел договорить, как его вдарило собственной молнией. Боль слабая, если вообще неощутимая.

– Что?! – спросил Тюр, скребя зубами от гнева.

Перед ним стоял конь с искрящимся мечом наголо. В глазах бурой лошади читались неодобрение и… легкая ирония.

– Значит, пегасы получили власть над грозой? – ехидно осведомился конь. – Ничего, я найду, чем вам ответить.

Взмах мечом – и белая волна пошла на Тюра, на ее пути рушилось все. Вернее не рушилось, а разрезалось. Ровно и гладко, словно резали ножом масло. Грозокрыл поднял ворох искр, чтобы защититься от волны зачарованного меча. Только так и нужно защищаться от рыцаря Ордена Жанны Великой. Принц понял, что это именно рыцарь, ведь кому попало магический клинок не дают.

Но пегас просчитался: волну грозовая завеса не задержала. Оказалось все куда страннее. Белая волна с диким лязгом врезалась в завесу из молний, и Тюр со всей силой отразил ее обратно.

Сказать, что рыцарь был удивлен – не сказать ничего. Хотя волна и ему не навредила, он просто поймал ее мечом, как старый мяч копытом. Однако удивление-то никуда не исчезло.

– Что это за амулет? – спросил конь, приближаясь к врагу.

Тюр тоже пошел на сближение.

– Ловец Бурь! – не без гордости ответил пегас. – А это что за перочинный ножик?

– Это Разящий меч! – с достоинством ответил рыцарь.

Несмотря на кажущуюся сдержанность, противников внутри сотрясала дрожь.

Тюр и его оппонент читали в глазах друг друга неуверенность. Но сомнения с каждым шагом утихали, сменяясь твердым желанием опрокинуть соперника навзничь.

Между Тюром и конем осталось шесть размахов, когда рыцарь произнес:

– Кто ты такой, пегас?

– Я не намерен тебе отвечать! – Грозокрыл сорвался с места.

Горя синими всполохами молний, он налетел на врага. Подобно тарану сшиб агийвского воина, и тот отлетел на один размах8, хотя сразу затормозил. И весь удар на себя приняло лезвие Разящего. Оно искрилось и пылало синим светом.

Грозокрыл, не замечая порезов, оставшихся после налета, опять двинулся вперед. Поднявшись в воздух, пегас метал одну молнию за другой, тесня агийвца к разрушенным домам.

Но рыцарь оказался не из робкого десятка. Удары он отражал клинком и переправлял их в Тюра. Он в свою очередь ловил заряды и отправлял обратно.

Над местом их битвы сгустились тучи. Молнии сверкали чаще, но сражающиеся не обращали на погоду внимания.

Грозокрыл в попытках смести коня собрал всю силу Ловца Бурь в один огромный искрящийся шар. Он поднимался над головой принца и мог стать вторым солнцем, если бы не тучи. Рыцаря такое зрелище впечатлило, пусть он и не показал виду, однако глаза говорили сами за себя.

Тюр бросил шар в воина. Он летел медленно, и у коня было достаточно времени отразить удар. Что он и сделал. Взмах меча!