Арон повертел головой, когда Цапля клювом пощипала его гриву, ловя мелких жуков, поселившихся там. Да, ему не помешала бы ванная.

– Знамение или нет, – заявил Бурогрив, – но я не могу. Мне нужно закончить дело.

– Оставьте свою вендетту! – вспылил потерявший терпение герцог. – Разве вы не видите, что грядет война? Эти твари лезут на нас отовсюду! Каждый крестьянин живет в страхе перед завтрашним днем, пока вы тратите время на поиски проклятого колдуна!

– Этот проклятый колдун и есть предводитель всех монстров, – мягко возразил Арон. – Найдем его, остановим всю армию.

– Отряды рыцарей Ордена Жанны Великой рыщут по всей Агийвии, но следов Танатоса не найдено. Может, придворный волшебник Чарльз ошибся в своих заключениях, и чернокнижник мертв?

Арон молча пошел прочь. Чарльз ошибся? Скорее Гинея станет плоской, как блин! Танатос просто прячется не в Агийвии, а где-то в других землях. Но где именно, не ясно. Бурогрив пробирался за границы Геликонских Гор, искал следы в Амурской пустыне – и ничего. Зеленоземье немаленькое, и потребуется не один год, чтобы обыскать все территории. Но Чарльз не ошибся, он для этого слишком стар.

Арон шагал, а герцог Златогрив все не отставал.

– Вы не откликнетесь на зов короля? – пытался он воззвать к благородству бывшего рыцаря.

– Пока нет, – ответил Арон, переходя на галоп.

– Остановитесь! – Георг Златогрив схватил его зубами за хвост.

Бурогрив вскрикнул от боли и резко остановился. Герцог отпустил его и сказал:

– Простите за это, но поймите… Мы без вас не справимся. Я ведь тоже потерял сыновей из-за этого колдуна.

Арон промолчал.

– Помогите нам защитить Агийвию.

Арон все еще молчал.

– Что вас останавливает, сэр Арон? – герцог в упор посмотрел на Бурогрива. – Что-то не дает вам вернуться к нам. Я это вижу… И король тоже это видит. Это как-то связано с вашими копытами?

Арон отвернулся и направился на восток через Фредерикский Лес в Деревню Брауни. Там он отдохнет вместе с цаплей несколько солнц, а потом снова в путь на поиски Танатоса.

Тюр Грозокрыл

Эдгар Сеногрив мирно вспахивал грядки мотыгой, держа ее зубами. Он работал уже целую четверть столба3, судя по деревянной балке, воткнутой в землю на холме недалеко от селения. Где-то громыхала буря, видно было грозовые облака над соседними холмами. И старый фермер с радостью посмотрел на грозные тучи.

– Все летает наш хранитель, – заметил Эдгар, рыхля землю.

– Он там с утра, отец, – сказала дочь Маргарет, незаметно подошедшая сзади. – Не понимаю, что ему там надо.

Эдгар улыбнулся, продолжая работать.

– Он любит грозы, родная. Земля не его стихия.

– Как и любовь, – с неприкрытой обидой в голосе произнесла Маргарет.

– Хи-хи-хи, – развеселился Эдгар.

– Что смешного?

– Не появилось в его жизни еще той, кто заменит бушующие шторма и сверкающие молнии. Не зря же его назвали Грозокрылом.

– Мог бы хотя бы вежливо отказать.

– Поэзия тоже не его страсть, – спокойно возразил Эдгар, вытерев копытом пол со лба.

– Может, отдохнешь? – предложила Маргарет, показывая ржаной хлеб.

– Почему бы и нет, – охотно согласился отец и, отложив мотыгу, отошел в тень одинокого деревца.

Сидя под кроной, Эдгар жевал хлеб с маслом, не переставая любоваться бушующей грозой, устроенной Тюром.

– Сегодня опять приходили стражники, задавали неудобные вопросы, – Маргарет отрезала еще один ломоть и передала отцу. – Долго его укрывать не получится.

– А это и не нужно, – улыбнулся Эдгар. – Если стражники его обнаружат, он их раскидает одним движением крыла.

– Но что если придет кто-то посильнее, может, сам Рыцарь без Хозяина?

– Как быстро мы меняем имена других, – с задумчивостью ответил Эдгар. – Кажется, только вчера сэра Арона Бурогрива называли Рыцарем из Народа, а теперь мы зовем его иначе. Да, ничто не вечно кроме перемен.

– Это к делу не относится, отец! Нам надо решить, что делать с Тюром!

– Не волнуйся, к завтрашнему закату он опять улетит в Геликонские Горы. Несколько солнц его не будет.

– Он там что-нибудь нашел?

– Нет, потому с утра и летает в грозе, злость вымещает, – Эдгар намазал на ломоть побольше масла.

– Как он это делает? Эти грозы? И вообще, что он ищет?

– Он на эту тему не распространяется, но я знаю, что он ничего плохого нам не желает, Маргарет.

– Но солдаты этого не знают. Их в последнее время стало пруд пруди. Я слышала от приезжих торговцев, что пришли гарнизоны и в другие деревни! – Маргарет передала еще один кусок хлеба отцу. – Все вооруженные до зубов, ходят по периметру, следят за небом и горизонтом, словно ждут огненного дождя!

– Или атаки? Надо бы Тюру рассказать! – фермер встал, встряхнул желтой гривой, почесал щетинистый подбородок копытом. – Я продолжу работать, а ты иди хозяйничай по дому.

– Отец!

Старый фермер посмотрел на дочь с золотой гривой, в белой сорочке покрывающей спину и коричневой жилетке; во взгляде кобылки читался страх.

– Мне Тюр очень нравится и Бену тоже, но… если стражники о нем узнают, нам несдобровать. Уже который раз начинается эта странная гроза, она вызывает у стражников подозрения, а соседи того и гляди что-нибудь разболтают. Пусть Тюр улетит пораньше.

Эдгар понимающе кивнул:

– Думаю, он сам будет не против полететь раньше. Я ему передам, ступай.

Маргарет благодарно поклонилась и ушла. Эдгар, взяв мотыгу, вернулся к работе, прислушиваясь к грозовым раскатам, шедшим из черных облаков. Там парил Тюр Грозокрыл, Укротитель Бури, принц пегасьего народа, наследник трона Белерофа – Парящего Острова. Но это в прошлом, сейчас он одинокий бороздящий небеса летун. Он создавал молнии сильным гневом и метал их в облака и землю.

Гроза помогала Тюру отвлечься и остыть. Семь лет он ищет следы Танатоса, убийцы своего брата. Он излазил Троянские Пещеры сверху донизу: тайно посетил Белероф в поисках схем этих подземных ходов, однако найти не успел, воины во главе с Хеймдалем пытались его задержать, и он вернулся в деревню Агийвии ни с чем. И сейчас злобно метал молнии из своего медальона, висевшего на шее поверх черной перевязи с золотым пошивом.

Ловец Бурь послушно выполнял его приказы, кажется, древний артефакт с эмблемой молнии сам радовался возможности испробовать силу грозы на деревьях и земле.

Тюру порой думалось, что талисман как бы просит его создавать грозы и бури, дабы не потерять хватку и выпустить силу, накопившуюся в нем. Грозокрыла дважды просить не надо, он с удовольствием летал в созданной им же буре.

Так и сейчас, ныряя в черные тучи, порой искрящиеся голубым мерцанием, Тюр заставлял облака обливать его прохладным дождем, а ветер – пронизывать с гривы до кончиков крыльев. Чего ему не хватало, так это возможности летать столько, сколько хочется. Маневрировать меж серых туч, метать молнии, заставлять ветер нести его грозу на восток и наслаждаться хоть какой-то свободой выбора.

Однако урчание в животе заставило Грозокрыла рассеять бурю и приземлиться к Эдгару Сеногриву. Все-таки обещал помочь с прополкой грядок, а вместо этого витает в облаках.

Старый фермер довольно кивнул ему:

– А я уже думал, что один буду работать.

– Я не мог нарушить обещание, – отозвался Тюр.

Эдгар бросил ему мотыгу копытом, Грозокрыл поймал ее ртом.

– Ладно, летун, начинай с того конца поля, когда встретимся, будет перерыв.

Тюр молча кивнул и отлетел к грядкам, где еще росли сорняки, и начал орудовать мотыгой. Сеногриву оставалось радоваться, что его хранитель давно познакомился с фермерским укладом, пусть ему и непривычно заниматься таким делом. Зато прочищает разум, а Тюру это полезно.

Работали они долго, и Эдгар рассказывал обо всем, что слышал:

– … Маргарет боится, – закончил он.