– Может, сперва сообщим лорду?

Танатос гневно зыркнул на голема. Тот смиренно склонил голову.

В зале настала тишина. И вот колдун произнес:

– Отец всего Темного занят созданием новых солдат! Я не стану его отвлекать от такого захватывающего процесса!

Словно в подтверждение слов чернокнижника по всем коридорам разнеслись визгливые стоны. Они проникали в самую душу и наполняли ее горькими мучениями.

– Думаю, ты прав!

Встреча

Арон пересек Геракльскую Реку через новый построенный мост – по указу короля пять солнц5 назад. Его возвращение в Браунитон протекало незаметно. В Фредериксом Лесу на него никто не нападал, не было ни гоблинов, ни пресловутых «кабанов». Все настолько тихо, что лучше было бы громко. Такая умиротворенность угнетала Бурогрива. Его копыта так и дергались от безделья. Жизнь скучнела без возможности махать клинком в битве. Рыцарь без Хозяина удивлялся собственным мыслям. Неужели для него война стала значить больше, чем мирный труд землепашца?

Что-то подобное утверждал сэр Гавейн в дни ученичества Арона.

– Хороший рыцарь – рыцарь, который знает пользу битвы и с пользой может провести отдых! – величаво говорил милорд, сидя в кресле и поедая слойку с сыром и луком. – Но в жизни каждого рыцаря настает этап, когда ничто не приносит большей радости, чем звон мечей и грохот доспехов. Такие этапы бывают, но они проходят. Поверьте мне, проходят.

Арон не помнил, когда проходят «этапы взросления», однако надеялся, что песни брауни еще могут его веселить. Хотя, возможно, угнетала Бурогрива не скука, а копыта, перевязанные белыми бинтами. Они болели так сильно, словно бывший рыцарь ходил по раскаленным углям. Жжение удивительно неприятное.

Последствия невыполненной клятвы королю. Вот оно, наказание, нескончаемая боль в копытах и страшный холод. Бывшему рыцарю оставалось поражаться, как он еще ходит. Но это была другая боль, она не мешала Арону ходить, она мешала ему жить. Жизнь стала для воина настоящим проклятьем, он не жалел, ведь понимал – выбора у него тогда не было. Отдать королю самое мощное оружие в мире и смотреть, как правитель на его глазах черствеет, становится тираном… Или скрыть от него правду и продлить мирные времена Агийвии еще на несколько лун6.

Хотя мирные – относительно. Гоблины устраивают набеги на поселения, грабят, режут и жгут. Никого не щадят. На каждые три деревни, спасенные Ароном, находились четыре пострадавшие. Удивительно, как народ до сих пор не паникует?

Бурогрив шел по мосту в расстроенных чувствах. На него навалилась необъятная гора дел. Если бы не Цапля, скрашивавшая его одиночество, Арону было бы куда тоскливее, чем сейчас.

Птица гордо сидела на спине бывшего рыцаря и порой добродушно клевала гриву, доставая мелких жуков, забравшихся туда во время перехода через Лес.

– У тебя пир на весь мир? – поинтересовался Арон.

Цапля довольно щелкнула клювом. За шесть лет она ни разу не заговорила. Вела себя как любая домашняя птица, не считая осмысленного ясного взгляда, которым смотрела на всех и каждого.

Арон ничего не знал о цапле: ни о ее прошлом, ни о том, кто она на самом деле. Тем не менее он доверял ей как себе. Слишком многое она для него сделала в прошлом. Пройдя шатающийся мост, Бурогрив остановился на привал и разжег костер.

Сидя возле огня, воин любовался ночным небом, усыпанным звездами. Искры, поднимающиеся от дров, улетали вверх и сливались с белыми точками на темном небосводе. Легкий треск сухих головешек сливался с уханьем сов и пением сверчков.

Арон точил Разящий. Цапля расхаживала взад-вперед, ища жуков в траве. Бурогрив проходился по лезвию каменной насадкой на копыте, и к ночным свирелям прибавился ритмичный лязг: «Вжик-вжик!» Сталь Разящего не нуждалась в заточке, однако для бывшего рыцаря забота о мече была делом привычки. Мысли успокаивались и текли в нужное русло.

Каждый раз, когда он проезжал точильной насадкой по серебряной стали, ему мерещилось, будто лезвие начинает переливаться радужным светом. Такая игра красок завораживала Арона, но куда больше его мысли занимала гарда и навершие заветного меча. Короткие крылья и длинный рог мигали серебряным отливом.

– Кто же вас сковал? – задумчиво произнес Бурогрив.

Цапля вспорхнула и приземлилась возле воина, добродушно к нему прижавшись.

– Что, внимания захотелось? – сказал он так, словно обращался к домашнему питомцу, а не личности.

Птица гордо выпрямилась и клюнула Арона в лоб.

– Я же любя…

Цапля довольно на него посмотрела и, хлопнув желтым клювом, отлетела в траву искать жуков.

– Да, Арон Бурогрив, у тебя в партнерах цапля, – усмехнулся воин, поглядев на свое отражение в лезвии меча.

Неожиданно в нем появилась серая мордочка кобылки с черной гривой. Она смотрела голубыми глазами, мило и ласково. Лишь стоило Арону улыбнуться, как видение исчезло.

– Снова ты пытаешься мне что-то сказать? – обратился он к мечу.

Бывший рыцарь давно осознал, что Разящий имеет с ним древнюю связь. Как любила говорить Барб: «Только тебе суждено владеть Разящим».

– Может, это и правда, только я бы променял свою избранность на возможность стать обычным, – Арон мечтательно поглядел на звезды.

Белые огни складывались в чудесные картины: лошадей, встающих на дыбы и скачущих по холмам, пегасов, летящих подобно кометам и метающих молнии, единорогов, гордо гарцующих меж деревьев. Эти сцены виделись Арону в созвездиях, и его сердце наполнялось радостью. Неожиданно небо вспыхнуло. С него посыпались огненные камни. Бурогрив в ужасе наблюдал, как созвездия сгорают подобно пергаменту. И наступает тьма…

Арон вскочил, продрогший, и в страхе огляделся. Он все еще в лесу, костер рядом давно потух, лишь горка черного пепла лежала рядом.

– Это всего лишь сон.

Крик цапли окончательно разбудил Бурогрива. Она стояла рядом и, сощурившись, глядела на него.

– Что? Это всего лишь сон, – Арон был уверен, что его спутница видела кошмар. И сейчас настойчиво пыталась ему сообщить нечто важное.

Белая птица подпрыгивала, хлопала крыльями, как тогда у Храма Белорогого Короля. Но теперь ритуальный танец напоминал призыв поторопиться.

Бурогрив никогда не понимал Цаплю по-настоящему, тем не менее следовал ее намекам. Именно по ее совету бывший рыцарь рыскал за пределами Агийвии, он уже побывал в Геликонских Горах, шагал по Торговой Тропе и собственными глазами видел парящий в небе город пегасов. Только издалека и недолго. Приходилось сразу бежать прочь, когда к нему начинали приглядываться стражники. Однако то диво навсегда отпечаталось в сознании Арона. И порой он видит огромную землю, держащуюся словно на самом небесном своде или облаках. И шагающих под Парящим Островом каменных циклопов, усердно выдалбливающих из огромных глыб каркасы домов. Такое зрелище открылось Рыцарю без Хозяина на короткое и меж тем великое время.

Однако сейчас Арон не в Геликонских Горах, о чем ему старательно напоминала Цапля. Уже дошло до нападений. Птица подлетала к Бурогриву, клевала и била его крыльями. Воин мог бы легко отбросить надоедливую птаху ударом копыта или сбить зачарованным мечом, но Арон не такой. Так поступил бы сэр Адам. Так, возможно, поступила бы Барб… Но он Арон Бурогрив, Рыцарь из Народа и отныне Рыцарь без Хозяина. И сейчас ему надо торопливо собрать вещи и выдвигаться к Браунитону, пока цапля не выколола ему глаз.

Уложить еду с компасом и картами – дело нетрудное. Положив мешок с необходимым грузом на спину, поправив доспехи, опоясавшись Разящим, Бурогрив поскакал галопом к селению.

Довольная Цапля летела следом, не отставая. Быстрыми темпами воин добрался до территории брауни: знакомые злаковые поля и трудящиеся на них домовята. Они как обычно напоминали соек, голубей, кроликов, коз, собак, свиней и прочих мелких животных.