Белая волна вонзилась в шар, будто игла в мыльный пузырь. Шар развалился пополам, и сила грозы превратилась в лазурное сияние на застеленном тучами небе.
Сражающиеся оцепенели, глядя на пиршество красок. Лазурь постепенно розовела по краям, и вскоре в чистый цвет морской волны начали проникать красные, сиреневые, зеленые оттенки.
Такой красоты никто из оппонентов раньше не видел. Но любование прервали молнии! Они влетели в рыцаря, как стрелы в дичь.
Тюр первым отошел от радужных феерий и нанес подлый удар…
Однако конь не пострадал.
Меч вновь принял всё на себя. Но Грозокрыл мог поклясться, что рыцарь не успел бы отразить целый град молний. Просто не успел бы.
И еще принц мог поклясться, что на мгновение меч поднялся сам. Просто вылетел изо рта агийвца и как щит загородил собой воина. И это случилось всего лишь за одну девятую часть солнца9.
Разящий искрился от полученной силы. Конь посмотрел на меч с благодарностью, а затем, взглянув на Тюра, усмехнулся:
– В этой битве мы равны! Может, сразимся без артефактов?
– С чего мне тебе верить? – спросил Грозокрыл, зависнув в воздухе над агийвцем.
– Я воин чести! Я никогда не наношу удар исподтишка в отличие от вас, пегасов!
– Значит, ты глупец, конь! В битве надо действовать так, чтобы у врага не осталось и шанса на победу!
– Что толку в такой победе?! Если ее считают несправедливой?!
– Для проигравшего победа врага всегда несправедлива!
– Мы можем продолжать спор! А можем наконец решить наш вопрос! Ты принимаешь мой вызов?
Тюр задумался. Сейчас… Сейчас он может одним ударом покончить с агийвцем. Однако в голове застряли его слова. Он считает летающих бесчестными варварами! Значит, надо доказать обратное.
Грозокрыл опустился перед оппонентом. Между ними семь размахов. Пегас взял копытами амулет и снял с шеи. Отбросил от себя. И принц уловил в глазах коня дольку уважения.
В ответ рыцарь поднял меч. Тюр приготовился… и воин бросил клинок, даже с некой брезгливостью.
И только сейчас пегас смог хорошо разглядеть коня. Чистой бурой масти, в потасканных временем доспехах, а его копыта? Они были перевязаны белыми бинтами. Тюр предположил, что рыцарь чем-то болен. Непонятно только, чем. Он вроде стоял уверенно, значит, раны несерьезные. А значит, бой будет равный.
Грозокрыл беспристрастно глядел на рыцаря, а тот отвечал тем же.
– Так как мне тебя все-таки называть? – спросил конь.
– Это имеет значение?
– По правилам дуэлянты должны назвать себя. К тому же… Я хочу знать, кого мне предстоит прижать к стене.
Пегас усмехнулся. У коня есть чувство юмора. Значит, бой будет интересным.
– Мое имя… Тюр… Тюр Грозокрыл. А ваше?
– Арон… Арон Бурогрив. Меня еще называют Рыцарь без Хозяина! – воин встал в боевую стойку, широко расставив копыта.
– Оригинальное прозвище. Ну а меня нарекают Укротителем Бури! – Тюр прижал крылья к себе.
– Понятно, почему!
Они начали наматывать круги. Воины сокращали расстояние, готовясь к схватке. Они сойдутся в поединке через три, две…
Резкий столб света!
Он ударил в стороне от них.
Бурогрив тут же схватил Разящий, а Грозокрыл Ловец Бурь.
В столбе появилась фигура. Тюр посмотрел на Арона: его морда не выражала удивления. Конь явно знал, кто сейчас возникнет перед ними.
Удивлению пегаса не было предела, когда перед ним предстал единорог. Полностью белый, с голубым рогом и глазами. Она, а это, несомненно, она, была укутана в старый никудышно сотканный плащ, напоминавший скорее дряхлое одеяло или ковер, может, наволочку.
Но сама единорожка выглядела гордо и упрямо. Она смотрела на них с уверенностью. И Тюр мог поклясться, что такой взгляд он уже где-то видел.
– У вас два варианта! – величаво воскликнула волшебница. – Вы отдаете мне свои артефакты и расходитесь! – такое приветствие не понравилось обоим. – Или второй вариант, я забираю артефакты, а вас прогоняю!
Это еще хуже.
– Мне по вкусу третий вариант… – начал Тюр.
– Мы оставляем артефакты себе! – закончил Бурогрив за Грозокрыла. Тот удивленно воззрился на коня. – А тебя прогоняем!
Единорожка бесстрашно оглядела соперников.
– Это ваш выбор!
Она подняла голубой подбой плаща, откуда моментально вылетел огненный сгусток. Принц пегасов не знал, что это… но почувствовал, что оно обладает разумом, пусть и примитивным.
Его действия длились не дольше мгновения. Тюр поднял искрящийся щит, прикрыв заодно и рыцаря. Синий пламень ударил в щит и отлетел, будто стрела, вернувшись в плащ хозяйки.
– Предлагаю сделку, – произнес Арон Бурогрив. – Поможем друг другу, а потом разойдемся.
– Меня устраивает! – Тюру начал нравиться этот конь.
– Вам меня не победить! – заявила единорожка.
– Сейчас и узнаем! – ответил Тюр и через копыто направил поток молний.
Рыцарь добавил несколько взмахов Разящего. Те слились в одну лиловую волну, пускающую искры. Волшебница приняла удар на свой невзрачный плащ. Магия рассеялась на разноцветные огни. Они воспарили над разрушенной деревней, а затем осели, покрывая обугленные хижины свежей травой.
– Что это за тряпка?! – гневно спросил Тюр.
– Не знаю, но в ней небывалая магическая сила, – ответил Бурогрив.
– Я это и так понял! – возмутился Грозокрыл, решив что его товарищ не блещет умом – Меня интересует, что это за тряпка?!
– Я же сказал, что не знаю! – закричал в ответ Арон, ему тоже показалось, что собеседник не самый умный.
– Видно, что не знаешь! – надменно ответил Тюр.
– Хватит! – голос волшебницы звенел от злости и… некой горечи. – Два тупых скота, вечно грызущихся между собой! Неужели артефакты не могли выбрать кого-нибудь получше?!
– Полегче, единорог! – Тюр решил поставить рогатую на место. – Знала бы ты, что делает Ловец Бурь с теми, кто пытался его взять, так бы не горячилась.
Грозокрыла даже пробрало от воспоминаний. Как вчера было. Ржавая чаша в медном зале в чреве Белерофа. Принц берет амулет в копыта и…
«Тебя бьют зарядом!» – услышал он голос единорога внутри.
– Вылезай из моей головы! – Тюр в ярости снова метнул молнию, а вместе с ним и агийвец махнул Разящим по диагонали и по вертикали.
Волшебница постаралась задержать удары магическими щитами. Ее голубой рог засверкал. Магия двух артефактов с диким напором давила на барьеры. Пегас и конь решили победить количеством. Они послали новые заряды магии. Щиты начали покрываться трещинами.
Грозокрыл своим пегасьим взором заметил сквозь замутненную синеву капельку пота, стекающую по мордочке единорога.
– Она сдает позиции! – принц выстрелил еще молнию.
– Единорог! – обратился Арон Бурогрив к волшебнице, та сквозь усталость взглянула на агийвца, и у Тюра появилась мысль, что конь знает эту единорожку. – Помнишь, что я тебе сказал?
Пегас оторопел, когда противница легким движением рога направила щит от себя, и он пронесся по разрушенной деревне, чуть не сбив с ног Тюра и Арона.
Единорог серьезно ослабел. Это было видно. Но прежняя гордость и выдержка не ушли. Она все так же величаво деражалась и, выпрямившись, произнесла:
– ОТДАЙТЕ МНЕ АРТЕФАКТЫ!
Этот голос отдавался эхом в ушах коня и пегаса.
Они ощутили тягу. Непреодолимую тягу подчиниться, и лишь силой воли не сдвинулись с места.
– ОТДАЙТЕ МНЕ АРТЕФАКТЫ! – вновь эхо, прямо в черепной коробке.
У Тюра аж голова заболела. Он нашел в себе силы посмотреть на рыцаря, тот выглядел не лучше. Кажется, бурая шерсть коня посинела.
– ОТДАЙТЕ МНЕ АРТЕФАКТЫ, НЕСЧАСТНЫЕ! – в тоне послышались нотки отчаяния.
Ни Грозокрыл, ни Бурогрив не шелохнулись. Пусть и давалась им эта выдержка с невыносимым трудом. Единорожка, видя, что ее чарам не поддаются, отступила.
Конь и пегас сразу почувствовали облегчение, будто с их спин сбросили тяжелые камни, которые оба таскали от рассвета до заката.