Обеспокоенное лицо бабушки было последним, что я увидела, погрузившись в безмолвную темноту.

***

Из яркого сна, который слишком часто навещал моё травмированное в детстве подсознание, меня вырвал назойливый визг будильника.

Стараясь стряхнуть с себя неприятные мурашки, каждый раз бегущие по телу после навечно отпечатавшегося в детском мозгу события, я сладко потянулась и, подхватившись с ещё теплой постели, выскочила за дверь небольшой розовой комнаты, стены которой были сплошь завешаны постерами с моими любимыми певцами и актёрами.

— Опять чуть не проспала… — недовольно прогундела бабушка, сидя в своём любимом кресле-качалке перед пузатым стареньким телевизором, на котором по утрам шла какая-то сопливая мыльная опера.

— Не проспала… — на ходу крикнула я, залетая на кухню.

Мама уже вовсю хлопотала возле плиты, собирая на стол завтрак.

— Умывайся и есть иди… — дуя на обожжённый палец, пробормотала она. — Яичница готова, в дорогу осталось только еды собрать…

Выпив стакан воды, я понеслась чистить зубы, торопилась ужасно… Ведь именно сегодня мне предстояло первое в моей жизни путешествие…

Стыдно признаться, но за свои девятнадцать лет, я ни разу не ездила даже на поезде… Ни разу не видела ни настоящего моря, ни подпирающих острыми пиками небо могущественных гор, поэтому, когда в институте за успехи в учёбе предложили путёвку в Сочи, не думая согласилась.

Волновалась я жутко, всё ж никогда не уезжала из дома так надолго: две недели — почти целая жизнь…

Успокаивает лишь одно — подруга детства Майя, что всю жизнь идёт со мной бок о бок, тоже едет… Хоть она была и далеко не отличницей, но уж место себе выцепила… Как? Остаётся только гадать…

Сплюнув зубную пасту, резко плеснула себе в лицо ледяную воду, пытаясь смыть волнение и крупинки неприятного страха, оставшихся после далёкого сна.

Завтрак прошёл скомкано. Я слишком волновалась, чтобы поесть нормально, кидала в рот куски яичницы практически не жуя, мама же задумчиво пила чай, каждый раз растерянно удивляясь обжигающему нёбо напитку. Было видно, как тяжело ей со мной расставаться, всё ж никогда раньше я так надолго не оставляла отчий дом.

— Ну что сидите как на похоронах? — шаркая больными ногами внесла в кухню своё грузное тело бабушка. — Говорила я, нечего на этих югах делать… Только палками кишки раздражать…

— Вы не правы, мама… — устало пробормотала моя родительница, отрываясь от дымящейся чашки.

— Ну а коль так, нечего нос вешать! Смотреть тошно… На, кстати, — достала она из своей объёмной корзины с лекарствами блистер с активированным углём и протянула мне. — И вот еще… — на стол легла упаковка противодиарейного препарата.

— Ба… — смущенно протянула я, морщась от неловкости.

— Как врач, скажу тебе, Эмма, что смущаться человеческой физиологии — верх глупости… А уж на морях, поверь мне, эти препараты самые ходовые… Надеюсь ты не собираешься глыкать местное пойло, что бутылями продаются на жарких пляжах?! Учти, одним угольком тогда точно не отделаешься…

— Они же студенты педвуза… — укоряюще произнесла мама, вскинув на меня свой ошеломлённый взгляд. — Какой алкоголь?!

Я согласно кивнула возмущению родительницы, умолчав о том, что в наш поток студентов педагогического вуза, влилось и несколько студентов из политеха, что не успели отдохнуть вместе со своими группами.

— Пфф, педвуз… — ухмыляясь протянула умудрённая жизнью женщина, — знали бы вы, сколько педработников приходили ко мне брать больничные с похмелья….

— Ну, хватит… — вскочила я со своего места, хватая лекарства, щедро подаренные мне бабушкой, — не буду я пить, и болеть тоже не буду. В море купаться еду и загорать…

Забегая в комнату, услышала лишь ироничное бабушкино хмыкание и недовольное ворчание мамы.

Натянув на себя простенькую хлопковую майку и джинсовые шорты, что были чуть выше колен, я схватила тяжёлую спортивную сумку и взглянула на часы.

— Опаздываю… — чертыхнулась я и понеслась на выход.

— Рюкзак забыла… — взволнованно крикнула мама, забегая за ним в мою розовую обитель.

— Спасибо! — чмокнула я её в щеку, надевая широкие лямки на плечи. — Ну с Богом… — выдыхаю я, посылая бабушке, не любящей «телячьих нежностей» воздушный поцелуй.

— Может всё-таки проводить… — кричит мама вслед, когда я бегом спускаюсь по осыпающемуся бетону старого порога.

— Не нужно… — машу рукой, затворяя за собой облупившуюся от времени калитку.

— Людмила, не мельтеши… — услышала я недовольный голос бабушки и, кивнув родным на прощание, стремглав понеслась в сторону железнодорожного вокзала, который, благо, находился совсем близко.

— Маслова, ну ты даёшь… — хмуро обвела меня взглядом недовольная Майка, стуча алым ноготком по циферблату своих новомодных часов. — Чуть не опоздала…

— Успела же… — стараясь перевести дух, обвела я взглядом толпу студентов, многих из которых хорошо знала.

— А с ногами что? — недовольно процедила подруга, уставивишись на покрытые красными пятнами тонкие икры моих трясущихся от быстрого бега ног.

— Восковые полоски… — пожала я плечами. — Не лучшая идея попробовать их за день до поездки. Раздражение у меня от них знатное…

— Штаны бы надела… — сморщила свой курносый нос Майка, отворачиваясь от печального зрелища.

— Жарко же… — оправдываясь прошептала я, проследив за её взглядом.

— Смотри, какие красавцы… — с придыханием произнесла она, мгновенно забыв о моей неудаче. — Говорила мне мама в политех поступать, а я дура за тобой в пед сунулась…

Группа широкоплечих парней стояла чуть поодаль от основной массы студентов, тихо о чём-то переговариваясь друг с другом.

— Видные… — мысленно согласилась я с подругой, внимательно осматривая их колоритную внешность.

Неожиданно взгляд мой встретился с насмешливым взглядом тёмных глаз, что пристально уставились на меня, стараясь прожечь, казалось, чёрную дыру.

— Майя… — ошеломленно прошептала я, отворачиваясь от своего неприятного открытия.

— Что? — удивленно всматривается в моё побледневшее лицо подруга детства.

— Это он! — прошептала я, едва найдя силы, чтобы протолкнуть наружу вялые слова. — Мальчик… Тот самый мальчик из прошлого… — наконец, выговарила я, еле заметно потирая плечо, на котором осталась побелевшая от времени отметина, всю жизнь напоминающая мне о встрече с гадким задирой.

— Дела… — удивленно протянула подруга, сразу понимая о ком идёт речь. — Ты уверена?

— Рада бы ошибиться, — выдохнула я устало, — но эти глаза я не забуду никогда…

6 лет спустя

— Ма-сло-ва… — в который раз по слогам произношу я, буравя усталым взглядом миловидную турчанку на ресепшене пятизвёздочного отеля “Blue Stars”, что битый час безуспешно пытается найти забронированную мной комнату.

Конечно, моё первое путешествие заграницу не могло пройти без эксцессов… Было бы даже странно, если бы всё прошло также гладко как аэропорту.

В голове замелькали картинки моего первого перелёта: вот я опасливо бреду по огромному, шумному аэропорту нашей столицы; вот я озираясь поднимаюсь по трапу, заходя внутрь длинной железяки, где приветливые стюардессы ободряюще улыбаются мне, видя на моём лице волнение и страх неискушенного путешественника.

И ничего-то это, оказалось, не страшно… На удивление, едва самолёт набрал высоту, все страхи ушли, оставив лишь место восторгу и неверию от осознания, что ты паришь наравне с вольными птицами, рассекая небесную гладь.

Ожидая багаж, мне даже подумалось, что летать на самолете спокойнее, чем порой прокатиться на нашей местной маршрутке с натужно кричащими тормозами и рьяно обгоняющими друг друга водителями.

Такси в турецком аэропорту тоже нашлось быстро и без каких-либо проблем. Приятный усатый турок всю дорогу вещал мне на смеси русского и английского о местных достопримечательностях. Что-то я даже поняла, поставив мысленную отметку, что было бы неплохо увидеть так расхваливаемые им местные красоты.