Надо быть осторожнее — неизвестно, чем всё это может закончиться для нас обоих. Достаточно еще одной искры, и все «замки и запоры» могут банально не выдержать напора такой всепоглощающей страсти. А мне сейчас совсем не нужны проблемы в семье — ведь есть еще и Акулина. Отношения с которой тоже, так скажем, не совсем однозначны. Не хватало еще опять вбить очередной клин между дочкой и мамой.

— Ладно, ты мне зубы-то не заговаривай, ведьмак! — Усилием воли Глафира Митрофановна справилась с охватившим её влечением.

Даже её аура потускнела, хотя и не изменила преобладающий над другими чувствами «окрас желания». Но снаружи мамашка была само спокойствие, разве щёчки немного заалели. И всё! Ну, вот скажите: как она это делает? Не нервы, а стальные канаты. Другая бы на её месте уже давно бы на меня набросилась, а она ведёт себя как ни в чём не бывало. Вот с кого мне пример стойкости и выдержки надо брать.

— Даже не думал заговаривать, — мотнул я головой. — Всё от чистого сердца, Глафира Митрофановна! Так чего там со мной? Почему крёстное знамение на работает? Раньше меня только от одного воспоминания о Боге дугой выгибало, а сейчас только лёгкая щекотка пробирает.

— А всё потому, что до шестой веды ты свой дар поднял! — пояснила «тёщенька». — Мало кому из ведьм до такого чина добраться удаётся. Мать моя, уж на что сильной ведьмой была, да только до пятого и сумела дорасти. Из корня Никитинского, кроме самого прародителя, через шестую веду всего троим переступить удалось…

— Так значит, это всё из-за высокого чина происходит? — подытожил я пространные рассуждения Глафиры Митрофановны.

— Вестимо, — отозвалась она. — На этом этапе развития ведьмака вокруг него начинает формироваться «дьявольская броня» — такая энергетическая прослойка, защищающая от некоторых форм «божественного воздействия»: поминания имени его всуе, крёстного знамения и молитвы.

— А еще есть какие-то бонусы… э-э-э… выгода, одним словом? — поправился я.

— Еще какая выгода от этого была! — усмехнулась мамашка. — Ведьмы, кто через эту высокую планку переступил, даже церковь посещать умудрялись! Правда, долго оставаться там не могли, но всё-таки. Иногда односельчанам и этого хватало, чтобы от себя подозрение в ведьмовстве отвести. А тогда ведь ведьму и на вилы поднять могли и «красного петуха» подпустить. Революция, конечно, только на руку настоящим ведьмам сыграла — церкви все порушили, а попов разогнали. Привольнее стало… Да ты лету основателя полистай, чай, с шестым чином там страничек-то поприбавилось.

— Точно! — Теперь уже я хлопнул себя ладонью по лбу.

А то я за веду сразу взялся, а дневник основателя ведьмовского рода как-то выпустил из виду. А ведь там тоже весьма полезная информация может оказаться.

— Читай, ведьмак, — немного печально улыбнулась уголками губ Глафира Митрофановна и задернула занавеску.

— Спасибо, Глафира Митрофановна! — Крикнул я ей вслед, уже не боясь, что от такого простого изъявления благодарности меня прошьёт очередной болезненный приступ. Ведь «спасибо» — это ничто иное, как «спаси бог». А вообще, как говорят горцы: вах, какая женщина!

Мне тоже стоило больших трудов привести в порядок свои мысли и желания. А что? Я ведь тоже не железный! Да еще и помолодевший относительно своего реального возраста. А молодые гормоны твоего мнения не спрашивают — им свою задачу, природою назначенную, выполнить надо. Подтолкнуть, так сказать, к продолжению рода, а там, хоть трава не расти. А ты мучайся, пытаясь их утихомирить.

Немного «помедитировав» и успокоив эти самые гормоны, я достал со слова и лету основателя. К слову, а дневничок Афанасия со времени моего последнего к нему обращения основательно распух, раза в полтора-два, если не больше. Мало того, что все странички, бывшие некогда пустыми, заполнились, так у него еще и листов дополнительных прибыло.

На этот раз листать летопись средневековья мне пришлось куда более продолжительное время, чтобы найти нужные записи по интересующему меня вопросу. Оно и понятно, что информации прибавилось основательно. Ведь переход от первого до шестого чина занимал у обычных ведьм даже не годы, а десятилетия! И времени, чтобы досконально изучить наставления «главного ведьмака» у них было весьма предостаточно. Не то что у вашего покорного слуги — всего лишь несколько дней.

А со слов Глафиры Митрофановны выходило, что из их рода всего лишь трое ведьм сумели достигнуть шестой веды. И эти строчки, написанные Афанасием хрен знает в каком году, до меня читали лишь трое человек. Блин, странное ощущение… Словно у первопроходца, открывающего новый, неизведанный ранее мир. И я со всей неуёмной энергией первооткрывателя погрузился в него с головой…

[1] «Я люблю тебя, жизнь» — популярная советская песня 1956 года на стихи Константина Ваншенкина, музыка Эдуарда Колмановского.

[2] Согласно «Книге пророка Даниила», Бог наказал Навуходоносора за его великую гордость:

'И отлучат тебя от людей, и будет обитание твоё с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времён пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и даёт его кому хочет!

Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли как у льва, и ногти у него — как у птицы'. Дан 4:28–30

1942 г.

Третий рейх

Земля Северный Рейн-Вестфалия

Орденский замок СС «Вевельсбург»

В этот раз рейхсфюрер СС отчего-то назначил встречу своим «научным консультантам» в Вевельсбурге — мрачном и средневековом Орденском замке СС. Несмотря на то, что его основательно подновили и перестроили, он все равно отчего-то оставлял гнетущее впечатление на доктора Хорста, который был здесь второй раз в жизни. В первое посещение Вевельсбурга его принимали в ряды СС.

За время своего существования, еще до того, как в августе 1934-го года замок был передан СС и начал свой путь как «кузница кадров» по идеологической подготовке офицеров СС в рамках «Управления СС по вопросам расы и поселения», Вевельсбург претерпел множество событий. И, увы, не самых светлых и радужных…

Согласно сохранившимся летописям было доподлинно известно, что замок строился на месте древнего кладбища, поэтому изначально строителей замка преследовали неудачи. Закладка фундамента шла во время непрекращающегося дождя, а архитектор попал под ворот лебёдки и лишился обеих рук. Когда замок построили, то через три года в стенах появились трещины, и обрушилась северная стена, а затем и соседняя стена.

Ходили легенды, что в 18-ом веке в замке держали людей, подозревающихся в ереси и колдовстве. Их пытали, мучили, там же несчастные и умирали. В период Семилетней войны[1] замок служил тюрьмой. Отстроенные в нём клетки и камеры еще можно было увидеть, если посетить самые дальние подземелья, которых не коснулась современная перестройка замка.

Столетием ранее во времена Тридцатилетней войны[2] шведы разрушили замок. После этого сооружение долго не восстанавливали. Именно с этого времени замок стал принадлежать Пруссии. В 1815-ом года во время сильной грозы из-за удара молнии сгорела Северная башня замка. После пожара в целости и сохранности остались лишь наружные стены.

В 1933-ем году замок Вевельсбург стал собственностью Генриха Гиммлера. Замок, над которым, согласно легендам, до сих веяло древнее проклятие, сразу понравился рейхсфюреру СС. Он давно искал место, которое станет своего рода его резиденцией после победы фашизма над всеми врагами. И, проконсультировавшись со своим «духовным наставником» — бригадефюрером СС Вайстром, Гиммлер понял — это именно то, чего он желал.

Согласно планам рейхсфюрера СС после победы замок должен был превратиться в этакий «центр нацистского мира». Поэтому он затратил целую кучу денег на его реконструкцию. Во время грандиозной стройки замок был превращён в концлагерь. Пять тысяч пленных использовали в качестве рабочей силы. Почти половина из них погибла. Но даже во время реконструкции в стенах замка эсэсовцы проводили свои собрания и оккультные обряды.