Коляда всегда влечет просветление в голове, но здесь явно наложилась вчерашняя подработка. Я уже и забыла, когда на меня с таким уважением смотрели. А может и не забыла, потому что никогда и не смотрели. На приемной комиссии было нечто подобное, но там одни профессионалы, так что на меня взирали хоть и восторженно, но примерно как родители на первые шажки своего чада, а тут же по взрослому все. Бизнес ведь!
— Бажен! Давай, идем, у меня дома для тебя тако-о-ое есть, обалдеешь, — оттаскивала я ребенка от ленточной карусели, параллельно продумывая маршрут, чтобы не наткнуться на ряженых медведей и царевн.
Так до вечера отсюда не выберемся!
Ребенок заскулил и надулся, но подарки мы все больше любим, так что стратегия беспроигрышная. Главное, чтобы Любим и Дуля загон с пони не заметили.
Мы с Баженом выбрались к дороге первыми и сразу уперлись в праздничный кортеж правительственных машин, который удобно расположился посередине парковки и вычурно посверкивал наполированными черными кузовами. Для таких, наверное, и ленточки с выделенной транспортной полосы сняли. Или из-за них и натянули. Надо было Ольге звонить, а не в такси!
Ребенок восторженно уставился и потянул меня подойти поближе. Я осмотрелась. Лучше уж машины, чем сейчас его привлечет какой-нибудь ряженый богатырь с леденцами. Какое-то издевательство, бедные матери и кошельки отцов, ведь попробуй этим блестящим глазам откажи.
— Видала! Какая огромная! — ткнул Бажен мечом в знакомый служебный внедорожник.
Окно медленно опустилось:
— Милослава, ёкарный кулич! Сколько зим, с рождеством!
— С рождеством, Ростислав Семенович! — улыбнулась я водителю.
Ольге он был как дед родной, все детство катал, то в сад, то в школу, даже меня пару раз подвозил, когда мы устраивали передачу домашки где-нибудь на нейтральной территории. И не сдал ведь. Теперь, если задуматься, наверное благодаря ему у княжны такой неисчерпаемый запас всевозможных междометий.
— Это что у тебя за богатырь? — высунулся добродушный усатый мужик в окно.
— Племянник, — подтянула я застеснявшегося ребенка ближе.
— Вот как! Парень, иди сюда, че покажу, — распахну водитель дверь.
Я шарахнулась в сторону и отрицательно замотала головой. Бажен стиснул меч и начал вырываться.
— Бажик, давай не будем дяде мешать, он работает…
— Тю ты! А ну отпусти богатыря! Не переживай, пару минут и стартуем, долго не задержу. Иди пока, поздоровайся, — кивнул он мне за спину.
Я обернулась. Ольга раздосадованно взвизгнула и пригрозила Семеновичу кулаком.
— Весь сюрприз испортил, едренькина фигатень, — плюнула княжна. — Мила-а-а! С рождеством!
— С рождеством! — прикрикнула я, пока руки тонули в рыжих мехах. — Счастья в новом году!
— А куда ж без него! Ты почему одна? Где семейство?
— Здесь семейство, — захохотал водитель, подкидывая счастливого ребенка, которому теперь весь день срочно будет нужна такая же машина!
Я осмотрелась:
— Плетутся где-то…
— Поня-я-ятно. Мы шли, там вроде леденцы раздавали, чет я Теть Ведану не заметила, — обернулась Ольга вслед за мной и резко вернула взгляд обратно. — О! Ты прикинь че! — схватила она меня за плечи и ехидно оскалилась.
— Что? У тебя новая волга?! — засмеялась я, когда заметила знакомый воодушевленный взгляд.
— Нет еще, — фыркнула княжна. — Тут другое, Милослава Васильевна! — захихикала она.
Я вытаращилась:
— Ч-чего?..
— Ничего! Я как услышала, сразу поняла, что кроме тебя никто бы не расправился с описью ритуальных сарафанов за две минуты! Теть Люда только о тебе сегодня все утро и рассказывает. Прикинь! Дядя Мил сказал, если бы не ты, они бы вчера в лужу сели!
Правда что ли?..
— Ну да. Наверное про меня…
Даже не удивительно. Весь крупный бизнес всегда недалеко от мэрии трется, ведь где еще подсобят, чтоб помещение побольше, да арендная плата поменьше.
— Фу ты! Хорош скромничать! — Ольга обернулась и задрала бровки. — О, вон они!
На дорожке позади я разглядела Людмилу Бояновну с мужем под ручку, они уже радостно мне махали и указывали в нашу сторону рукой остальным.
Я улыбнулась и поправила платок. Толпа надвигалась знатная, во всех смыслах этого слова. Все в шубах и костюмах, дети наряжены, как на царский пир, даже аниматоры свои вокруг пляшут, и неужели они прям при всех про меня рассказывали?.. Конечно, вот Ольга теперь и цепляется за меня, как за новую сумочку. Похвастаться хочет, аж шпильки скрипят. Я спрятала губы за воротник. И почему так приятно?
— Милослава! С рождеством! — потянула ко мне руки Людмила Бояновна.
— С рождеством! — обняла я ее и подставила щеку усатому Всемилу Бориславовичу.
Второй раз в жизни меня видят, а уже как родную принимают! Широка душа, так и не скажешь, что бизнесом занимаются. В отличие от некоторых… Я уставилась на Людмилу, которой Ольга уже активно рассказывала о наших сессионных приключениях, и старалась не смотреть по сторонам. И почему Олег так сокрушается? Вон люди, вполне себе счастливы, ткани так-то дело тоже хлопотное, и конкуренция большая, а они благостные, как два пенсионера!
— О! Матрешка!
Я обернулась и вмиг вспомнила Ольгин выпад в “Овсянке”, когда она очень “убедительно” делала вид “внезапной” встречи. Тут же его родители! Чего удивляться?! Мы и приехали сюда вместе, тоже мне, совпадение…
Илья подошел и тоже протянул руки:
— С рождеством, Илья Всемилович! — приняла я объятия, и старалась не переигрывать.
Выглядел парень, как свежий ландыш. Из-под куртки уже торчал аккуратный белый воротничок, брюки черные отглаженные. В машине запасной костюм возит что ли?
— А ты тут?.. Одна? — огляделся он.
— Нет, конечно, — указала я рукой на раскрытое окно внедорожника, где Бажен уверенно рычал, имитируя двигатель, и тискал руль, не обращая на умиляющихся нас никакого внимания.
— Ух ты! Это что за гонщик? — восторженно воскликнула Людмила.
Интересно, ее только дети и ткани в такой восторг приводят, или это ее стандартная реакция вообще на все?..
— Это Бажен, — улыбнулась я и глянула на Илью. — Бажен Олегович.
Парень опять обернулся, поправил куртку и откинул челку со лба.
— Племянник, значит, — улыбнулся он и уставился. — Ты как до дома добралась?
Я раскрыла рот и хихикнула. Что, родители не в курсе?..
— Отлично. С ветерком, — кивнула я.
Вроде взрослый мальчик, а до сих пор отхватывает, хотя с его мамой даже не удивительно.
— Безобразие, — заерзала Людмила, кутаясь в платок. — Надо было плюнуть и самому везти! В Карачун одну девушку отправить, вообще стыд потерял, — ворчала она.
Начали мы этот год со вранья, но, видимо, всем оно пошло на благо, поэтому сильно я по этому поводу старалась не переживать. Потом как-нибудь отмолю. На следующее рождество, например…
— Ольга! — махнул нам Третьяк. — Всех с рождеством! Мила, пошли!
— С рождеством!
— Где Бажик?!
— Здесь он! — распахнула я дверь машины.
Продала я его!
Илья склонился к машине:
— Олег?..
— Нет, Третьяк. Васильевич.
Парень надулся и опять принялся поправлять свою бархатную куртку:
— У тебя их аж трое?..
— Ага. Повезло, — усмехнулась я и потянула ребенка на выход. — Бажен, пошли. Машине пора ехать.
Племянник надул губы и швырнул в меня меч.
— Не хочу!
— А мне кажется, — рычала я, стаскивая его с колен Степановича. — Очень хочешь. Там же подарки! Забыл?
— Не хочу!
— Бажен, ну значит тебя сейчас увезем с собой! — подбросил его на коленях Степанович.
Ребенок задрал перепуганные глаза и насупился, но послушно дал водителю спустить себя на землю, после чего вцепился мне в ногу.
— О! Теть Веда! — заорала Ольга маме, только та появилась у дороги, и быстро засеменила навстречу радостным объятиям.
Никогда бы не подумала, что эти две у нас так полюбятся, но мама в Ольге души не чает. Оно и конечно, две суеверные, охочие до дел любовных. Я подняла меч, перехватила ребенка по удобнее и склонилась: