— Ой все. Я же извинилась!
Мы замолкли, но смешки вокруг и не думали утихать. Ольга заерзала. Вот вечно с ней так! Сначала делает, потом думает, и что самое страшное, свято верит, что “извини” у нас лекарство от всех болезней. Если уж так приглянулся ей этот придурок чернобровый, может мне попроситься у Еськи в пару к кому-нибудь другому? Подумаешь, ну нашьет она ему квадратных солнц, зато от души!
Ольга опять толкнула меня в плечо.
— Отстань.
И что смешного?!
По соседству кто-то кашлянул. Я приподняла голову и увидела на месте рыжей шубы черные штаны и пару знакомых коленей.
Он как сюда залез?!
«Неприступная скала» и «вся внимание» во мне яростно сражались за пальму первенства, отчего голова постоянно дергалась, хорошо хоть в эту трубу капюшона еще три таких влезет, и вряд ли это было заметно.
— Щас будет истерика, — тихо сказала я, вглядываясь между прутьями, где на трибуну еще никто не таращился.
— Он всегда такой, не обращай внимания, — шепнул Тихомир.
Ольга встала аккурат перед нами и повернулась лицом к арене. Уже лучше, чем «извини»!
Тихомир пригнулся, ткнул пальцем мне на руку и раскрыл ладонь.
Я всмотрелась. Кроме путеводной нитки, которая уже намоталась кольцом, в руках у меня ничего не было. Неужели ее хочет?
Я оттопырила палец, и раскрытая ладошка качнулась. Ну ладно, леденцов у меня все равно нет, а это всего лишь заговоренная на счастливый путь нитка из заговоренной на любовь ленты, ерунда какая… Такая ерунда, что увидь сейчас кто-нибудь, как я ее разматываю, вышвырнут отсюда и никакие волки не спасут.
Ниточка повисла у меня в руках, Тихомир перевернул ладонь и стукнул себя пальцем по запястью. Лицо онемело от улыбки, но пальцы даже не дрогнули, затягивая узелок.
Внизу послышалось оживление.
— Даник, что-то потерял? — спросил Белогор.
Мы замерли.
— Одного волка в овечьей шкуре, — сказал капитан Молотов где-то у нас под ногами. — Не пробегал?
— Ах ты ж падла! — взревел Вадик.
Тихомир натянул перчатку, подскочил и перелетел через ограду вниз.
На арене раздался свисток, после которого я, кажется, оглохла, ослепла и отключилась.
Нитку… Это ж надо было рассмотреть! Какой тут к черту астигматизм, когда у него не глаза, а микроскопы!
Ольга шустро вернулась на свое место, и я даже через капюшон чувствовала этот влажный, преисполненный надежд любопытный взгляд. И ладно бы только ее!
— А ну прекратили, — шепнула я, натягивая капюшон до треска на швах. — Услуга за услугу. Он должен был что-то у меня взять, чтоб не оставлять должницей, так положено.
— И что ты ему дала?
Девки засмеялись.
— Сердце свое, конечно же! — вложила я в свою фразу весь сарказм, но получилось все равно как-то неубедительно. — Леденец, что ж еще…
Ольга сплюнула, кто-то постучал по сидениям, кто-то по перегородке.
— Соберитесь, — строго сказала Есения. — Теперь все внимание на поле. У нас примерно полчаса, чтобы сделать выводы, потом Петр Степанович даст нам ксерокопии тестов с оценкой физической подготовки, но я боюсь мы там и с Божьей помощью не разберемся…
Игроки распределялись по полю. Есения достала блокнот и осталась стоять, и вроде бы от нас того же не требовала, но в итоге все поднялись и вооружились кто тетрадью, кто заметками на телефоне.
Борис с запасными продолжали пробежку вдоль кромки, мы остались без комментатора, и нужно было как-то сосредоточиться, но мой взгляд постоянно соскакивал с Вадима на Тихомира, который из-за своей позиции постоянно был где-то рядом.
Я нахмурилась и замычала. Да что ж из меня за вышивальщица будет! Хоть на медитации записывайся, или в клуб покера, чтоб разобщенность сердца с мозгами в глаза не бросалась. Края капюшона шорами обрамляли лицо, но даже это не помогало сфокусироваться, ко всему впридачу глаза начали заплывать от лавиной сходящего напряжения, и все сливалось в пеструю кашу.
Мяч покатился на центр. Игра началась. Я протерла глаза, проморгалась и дышала через раз, только бы собрать себя в кучу хоть к концу игры.
Вадиму, на мой взгляд, в спортивном плане хватало всего и с лихвой, чего не скажешь о житейском. Но загаси мы ему вспыльчивость, на игре наверняка отразится не лучшим образом. Маневренность его главный козырь, значит за основу можно взять ветер, иначе получится энергетическая сумятица, и толку от этого будет не много. Вадиму так точно, только сильнее дергаться начнет.
Штаны расшивать и вообще бесполезно, штанина слишком далеко от земли, пока там эта ересь до них доберется, уже через ноги войдет, а щитки наверняка пластиковые, и никакой ювелир за гравировку не возьмется.
Мы следили за игрой и попутно пытались определиться хотя бы с цветом вышивки. Нужно что-то одно, но мощное. Сейчас солнце на спинах было сделано в лоскутной технике, больше для красоты и в качестве символики, множить его не имело смысла, но что если…
— Еся, — отвлекла я старосту, пока игра застопорилась из-за замены сразу двух клюшек у наших синхронистов. — У меня есть предложение.
— Так.
— Может мы уйдем от желтых тканей и вышьем Ярило?
Девчонки замычали. Староста задумчиво поджала губы.
— Одно дело обручи на полах, другое оберег во всю спину, мы не успеем, — сказала Вецка.
— Зачем во всю спину? Также, обручем, только не на полах, а на груди. Как раз под номером на спине пройдут полосы стихий, кому какие нужнее, а в центре на груди соединятся в небольшой Ярило, — объясняла я водя руками по своему корпусу.
— Хорошая идея, мне нравится, — кивнула Есения. — Сможешь расчертить с местом для ряда?
— Смогу.
— Тогда я помогу рассчитать волны и зигзаги, чтобы со стороны оно смотрелось комплектом, а там выберем каждый сам себе.
— Отлично, я согласна, с меня нитки, — сказала Ольга.
— Сеня, что за ткани?
— Понятия не имею, может шелк, но ста процентов точно не будет, от спандекса не уйдешь, это все же спортивная форма.
Я поморщилась. И так персонализированная работа не из легких, еще и синтетика в составе. Точно пора на медитацию…
Мы быстро сошлись во мнениях, но постоянно цеплялись то за одну деталь, то за другую, а потом ударились в изучение лунного календаря, в общем делали все, чтобы больше не следить за игрой, но вопросы быстро закончились, и треск клюшек начал постепенно завоевывать внимание.
Один-один.
Борис нас предупреждал, что будет “мясо”, но к такому разве подготовишься?.. Тут не то что вышивка, доспех нужен. Если в первом и втором периоде страдали в основном двое, то сейчас даже ребята со скамейки запасных не успевали садиться. Степаныч выпускал всех по очереди, чтобы не тормозить атаку из-за очередного вылета за пределы поля, а они случались чуть не каждую минуту.
Я не могла уследить за мячом, который за секунду мог переместиться от одной лунки к другой. Вадим отлично справлялся, и в отличие от перерывов смотреть на него за игрой было одно удовольствие. Рот закрыт, рожа сосредоточенная, серьезный и собранный, как девичья коса.
Тот же Тихомир только клюшку выставит, а наш уже использует ее как шест для скоростного разворота, цепляя своей. Отличная тактика, — нет силы, используй чужую. Я впервые видела подобное, и не поразиться было не возможно. Точно капля на раскаленной сковороде.
Тихомир размахнулся и запульнул свою клюшку аккурат в техническую зону с сугробами и снежными пушками, выбежал за пределы поля и стремглав рванул к своей скамейке, с которой, по-видимому, никто не собирался выходить ему на замену.
И зачем?..
Парень задрал руку, на ходу принял запущенную в него новую клюку и сразу же вернулся в игру. Я не могла понять, что изменилось, пока они не встретились с Вадимом лицом к лицу.
Если до этого при столкновении с соперником клюшки смотрели в разные стороны, то теперь Тихомир стал для наших “зеркальным”, — он просто поменял хват под левую руку. Видимо, клюшки для левшей тоже какие-то другие, хотя казалось бы, большую часть игры их все двумя руками держат и перекидывают из стороны в сторону.
