Гнев, вспыхивающий внутри меня, перекликался с тем, что исходил от моей женщины.

— Он не домашнее животное, он мой мужчина, и я за него не платила, — сказала Кэтлин ледяным голосом, беря меня за руку. — Но да, он очень милый. Тебе стоит попробовать, для разнообразия, — Пока женщина ахала, моя пара повернулась, чтобы посмотреть на ошеломленного мужчину, сопровождавшего ее. — Когда ты выгуливаешь свою суку в общественных местах, стоит держать ее на поводке.

Я расхохотался, но тут же заставил себя остановиться, хотя и не смог стереть с лица гордую — если не сказать злую — ухмылку. Не дав им возможности оправиться от шока и возмущения, моя женщина увела меня за руку.

По их ошеломленному выражению я догадался, что ее ответ был для них такой же неожиданностью, как и для меня. Я сомневался, что Кэтлин когда-либо так отвечала в прошлом. Она была больше из тех, кто игнорирует обиды и продолжает идти: не реагирует на хулигана, и не отвечает ему. Я был рад, что она сделала предупредительный выстрел, чтобы не связываться с ней.

Несмотря на мое желание высказать «суке» все, что думаю, я не хотел лишать Кэтлин победы. Я сжал ее руку, чтобы выразить свое одобрение, в ту минуту, когда почувствовал исходящее от нее унижение. Она не должна чувствовать себя неловко из-за того, что может постоять за себя.

— Извини, — пробормотала она, бросив на меня косой взгляд.

— Ты шутишь? — сказал я с усмешкой. — Это был потрясающий бросок, — добавил я, не скрывая гордости, которую чувствовал. — Не смей расстраиваться. Она пыталась смутить тебя из чистой злобы и ревности. Она заслужила, чтобы ее поставили на место. И ты была милее, чем был бы я.

Голова Кэтлин дернулась в мою сторону, и она уставилась на меня выпученными глазами.

Я усмехнулся.

— Любовь моя, быть эмпатом не значит быть милым и ангельским, — объяснил я. — Среди моего народа тоже есть мудаки, хулиганы и эгоцентричные придурки. Реже, потому что из-за наших способностей к сопереживанию большинству трудно получать удовольствие от боли невинных, когда ты сам чувствуешь каждую ее частичку. Но точно так же, как ударить придурка по лицу — или надавать по яйцам, что вы, люди, похоже, очень любите, — может быть весьма раскрепощающим опытом, возможность насладиться каждым нюансом эмоционального расстройства, которое вы причиняете хулигану, может быть весьма оргазмичной. И «сука» была очень расстроена.

Кэтлин расхохоталась.

— Ладно, я это вижу. Я все еще чувствую себя плохо, — добавила она, сморщив лицо в своей очаровательной манере. — Мне не нравится быть грубой с людьми. Но я не жалею о том, что сказала. Мирна может придираться ко мне, если хочет, но я не потерплю, чтобы кто-то неуважительно относился к тебе.

Это еще больше растопило мое сердце. В продуктовом магазине я был слишком обезумевшим от ее кипящего гнева, чтобы обратить внимание, когда она откусила кассиру голову за то, что та пялилась на меня. Оглядываясь назад, можно сказать, что даже тогда, несмотря на унижение, которое она испытывала, Кэтлин защищала меня.

— Ты такая невероятно совершенная, — прошептал я, мое горло сжалось.

Кэтлин робко улыбнулась, ее лицо вспыхнуло, когда она украдкой взглянула на меня.

— Найдите себе комнату, вы двое, — крикнул молодой человек, ведущий тележку на воздушной подушке, нагруженную контейнерами, проходя мимо нас с ухмылкой. — Из-за вас перегреется вся база!

Я усмехнулся, в то время как Кэтлин скорчила ему рожицу, ее щеки приобрели розоватый оттенок под золотистой кожей. Отпустив ее руку, я инстинктивно обнял ее за плечи. Я не хотел так открыто демонстрировать наши отношения и тут же отругал себя за свой импульсивный поступок. К моему облегчению, Кэтлин обняла меня за талию и вызывающе вздернула подбородок. Моей паре еще предстояло многое сделать, чтобы обрести уверенность в себе, но она действительно прыгнула в этот бассейн с головой. Я не мог бы гордиться больше.

Однако последнее, чего я ожидал, когда мы вошли в спортзал, это столкнуться лицом к лицу с Уилсоном.

Напряжение Кэтлин резко возросло в ту минуту, когда она мельком увидела своего поклонника, регулирующего веса на одном из тренажеров. Судя по панике на ее лице и беспокойству, которое она испытывала, моя пара умирала от желания утащить меня из спортзала, пока Уилсон нас не увидел. Но, как будто эта мысль позвала его, голова мускулистого мужчины повернулась к нам. Его глаза расширились, задержавшись на мне, прежде чем остановиться на моей паре с выражением предательства.

Но мое внимание привлек шквал эмоций, бушевавших внутри него. Они говорили о чем-то совершенно ином, чем то, что было написано на его лице.

— Я поговорю с ним, — нервно предложила Кэтлин.

— По поводу чего? — спросил я удивленным тоном. — У тебя с ним были какие-то отношения, которые требуют от тебя прояснения ситуации?

— Конечно, нет, — воскликнула Кэтлин, как будто я сказал что-то нелепое. — Но…

— Но ничего, — сказал я, когда ее голос затих. — Ты не несешь ответственности за его чувства. Ты была честна с ним с самого начала. Разговор с ним подразумевал бы, что ты обязана ему все объяснить. Но это не так.

Ее плечи поникли.

— Ты прав. Но я не хочу, чтобы он доставлял тебе неприятности. Он неплохой парень. Просто его язык, логика и такт колеблются на противоположных длинах волн, — объяснила она, как будто говорила об инопланетном виде, который не поддается логике. — Иногда он может быть полным придурком — на самом деле часто. Но я сомневаюсь, что он даже осознает, насколько оскорбительным он иногда бывает. Так что, если он будет приставать к тебе, пожалуйста, имей это в виду, хорошо? Я бы предпочел, чтобы ты не надирал ему задницу одной из своих сотен инопланетных боевых техник. В последнее время он получил достаточно ударов.

Я усмехнулась, мое сердце еще больше потеплело из-за моей пары.

— Не бойся, любовь моя. У меня нет намерений еще больше ломать его бедную душу. В конце концов, я заполучил девушку, — самодовольно сказал я.

Она фыркнула и застенчиво улыбнулась.

— Это, безусловно, так.

— Иди, моя красавица. Ты же не хочешь опоздать на работу, — сказал я, прежде чем нежно поцеловать ее в губы.

Она кивнула и заставила себя не смотреть в сторону Уилсона. Я ненавидел беспокойство, которое все еще клокотало в ней, когда она уходила, но с этим ничего нельзя было поделать. Как только за ней закрылась дверь, я проигнорировал тренера, с приветственной улыбкой выходящего из своего кабинета с окнами, и вместо этого направился прямиком к Уилсону. Он напрягся, выпрямившись с вызывающим видом, как альфа-самец, готовящийся защищать свою территорию от другого альфы.

— Если ты пришел сюда позлорадствовать, — упреждающе сказал Уилсон, когда я сократил расстояние между нами, — то зря тратишь свое время.

— Нет, — сказал я, останавливаясь на границе его личного пространства. — Но моя родственная душа беспокоилась, что между нами могут возникнуть неприятности, поскольку я намерен регулярно пользоваться этим залом.

Он фыркнул.

— Родственная душа? Она, блядь, купила тебя! — возразил он.

— Нет, — сказал я, медленно качая головой. — Ты не можешь «купить» лирианина. Я выбрал ее. Кэтлин даже не знала обо мне, пока я не появился на пороге ее дома. Налоги, связанные с браком с одним из нас, являются чисто административными, аналогичными тем, которые взимаются при международном усыновлении.

— Ну, ладно, неважно. Мне все равно, — пренебрежительно сказал Уилсон.

Мое лицо смягчилось, когда я посмотрел на него.

— Ты красивый мужчина по человеческим меркам, успешный в карьере, очень умный в соответствии с твоим профессиональным профилем, и у тебя на самом деле довольно приятная аура, — размышлял я вслух, искренне удивленный последним. — Женщины должны падать к твоим ногам.

Уилсон напрягся, замешательство и быстро скрываемая грусть сменили вызывающее выражение на его лице.

— В моем родном мире мы все выглядим одинаково, — продолжил я, сцепив руки за спиной. — Наши черты лица настолько неопределенны, что мы не смогли бы отличить друг друга, если бы не наша способность читать ауры. Личность — это все, что имеет для нас значение. Люди совершенно разные. Судя по твоей одержимости фитнесом, я предполагаю, что ты серьезно пострадал из-за своей внешности, когда был моложе.