Я поднялся со стула и подошел к Кэтлин, когда она тоже встала.

— Тебе нечего доказывать, — мягко сказал я, обхватив ее прекрасное лицо руками. — Я был твоим в тот момент, когда почувствовал твою ауру. Прошлая ночь только закрепила это.

— Нет, я должна, — возразила Кэтлин, обхватывая пальцами мои запястья, ее большие пальцы нежно ласкали тыльную сторону моих ладоней. — Возможно, тебе не нужно, чтобы я что-то доказывала, но мне нужно доказать это самой себе. Я хочу видеть себя такой, какой видишь ты. Я не просто хочу обладать тобой. Я хочу, чтобы мой мозг осознал, что я тоже заслуживаю тебя. А потом я хочу, чтобы все эти горячие сучки на станции позеленели от зависти, потому что у них никогда не будет такого идеального партнера — и неутомимой секс-машины, — как мой маленький лирианин.

Я хотел рассмеяться, но вместо этого издал рычание, когда кровь прилила к моему паху. Как я мог все еще быть так голоден по ней? Кэтлин усмехнулась.

— Ого, вот это рог, — поддразнила она, отпуская мое запястье, чтобы потереть промежность. — Жаль, что у нас нет времени.

— Это глупое выражение, — проворчал я, еще сильнее прижимая ее руку к своему паху, чтобы усилить трение. — У лириан от природы есть рога, и я могу заверить тебя, что мы не расхаживаем в постоянном состоянии возбуждения.

Она засмеялась, но смех быстро стих под моими губами, атакующими ее, и моим языком, требующим входа. Мне потребовалась каждая капля моей силы воли, чтобы не затащить ее обратно в спальню или не швырнуть на диван, чтобы поступить с ней по-своему.

— Будь ты проклята, женщина. Ты мой наркотик, — прорычал я ей в губы.

— Что ж, твой наркотик, похоже, запаздывает с введением его некоторым пациентам, — поддразнила она. — Так что поторопись и прикрой свою сексуальную круглую попку, чтобы я могла пощеголять с тобой по базе по дороге на работу.

— Твоя воля для меня закон, — сказал я, в последний раз касаясь губами ее губ, прежде чем поспешить в свою комнату.

Поскольку я не захватил с собой надлежащей тренировочной одежды — в потайном отделении моей стазисной камеры был только необходимый минимум, я намеревался купить все, что мне было нужно. Это был предпочтительный подход у лириан, поскольку мода сильно отличалась в разных культурах. Сегодня, учитывая, как мне было больно после энергичных игр с Кэтлин, я, вероятно, не собирался сильно напрягаться, но все равно был бы рад ознакомительной экскурсии по спортзалу и базе.

Я решил ненадолго заглянуть в ванную, чтобы облегчить свой мочевой пузырь. К моему ужасу, вдобавок к тому, что я не мог контролировать реакцию своего тела на пару, я обнаружил, что писать с напряженным членом было настоящим акробатическим трюком. Попытка прицелиться вниз, когда все, чего он хотел, это стоять вверх, заставила меня практически зависнуть горизонтально над унитазом.

Кэтлин, выкрикнувшая мое имя из гостиной, заставила меня осознать, сколько времени я потратил впустую, пытаясь выполнить то, что должно было занять секунды. Я быстро вымыл руки, ругаясь себе под нос. Тем не менее, несмотря на неудобства, я не мог ненавидеть то, что доставляло мне столько удовольствия, когда я сливался со своей парой. Я надел один из трех своих «респектабельных» нарядов, чтобы побродить по базе, и поспешил обратно.

Она вопросительно посмотрела на меня, когда я наконец появился.

Когда я сморщил лицо, до меня дошло, что я имитирую одно из выражений лица Кэтлин, которое появлялось всякий раз, когда ее заставали за чем-то, чего делать не следовало.

— Пытаться писать со стояком — довольно утомительный опыт, — пробормотал я извиняющимся тоном. — Я не рекомендую.

Кэтлин расхохоталась и покачала головой.

— Я поверю тебе на слово. Просто скажи мне, что ты не окрасил стены в желтый цвет.

Должно быть, мое возмущенное выражение лица сказало все, потому что она снова рассмеялась и подняла ладони в умиротворяющем жесте.

— Просто проверяю! — поддразнила она. — Не собирай трусики в кучу! А теперь давай, копуша. Я опаздываю!

— Я не ношу трусиков, — пробормотал я, когда она наклонилась, чтобы поцеловать Ворфа в макушку.

Она взяла меня за руку, а затем потащила за собой из жилого блока. Хотя мы никого не встретили в первых двух коридорах, ведущих из жилых кварталов в промышленный сектор, напряжение Кэтлин неуклонно росло. Тогда меня поразило, что ее страх несколько сместился с того, что подумают другие люди, на то, как я отреагирую на ее реакцию, какой бы она ни была, когда мы столкнемся с другими людьми. Это порадовало меня до такой степени, потому что подразумевало, что она отпустила основную проблему, с которой я хотел ей помочь: не позволять мнению других людей влиять на ее поведение.

С другой стороны, можно сказать, что она всего лишь поменяла беспокойство о мнении масс на беспокойство о моем. Но я был бы для нее более легким препятствием, которое можно преодолеть.

Однако, как только мы вошли в промышленный сектор, нас встретила бурная деятельность.

— Вау! — воскликнул я, наблюдая за людьми, обслуживающими ряд подъемников, которые тащили тяжелые ящики. Каждый из них был заполнен, двигаясь один за другим, очевидно, в одном и том же направление. — Вчера было не так уж много народу.

— Это сотрудники склада, — объяснила Кэтлин. — Они доставляют последние принадлежности для рождественской вечеринки в зал приемов. Честно говоря, я удивлена, что они работают над этим в последнюю минуту. Обычно у Пэтти все готово почти на две недели раньше срока и в итоге она меняет идеи миллиард раз. Бьюсь об заклад, сотрудники склада взбесились, когда она заставила их по пятьдесят раз перекладывать одни и те же вещи, — добавила она со смешком.

— Понятно, — ответил я, когда мы вошли в коридор, отличный от того, по которому двигались грузы.

К моему облегчению, несмотря на множество взглядов в нашу сторону, эмоции, которые я воспринимал от окружающих нас людей, были просто любопытством к новенькому. Некоторые выражали восхищение, которое, как я полагал, было направлено на мою пару за то, что она «поймала» меня.

— Кстати говоря, — сказала Кэтлин, внезапно занервничав, — я планировала бойкотировать корпоратив в этом году. Но сейчас, я думаю, для тебя было бы здорово пойти рождественскую вечеринку. Хочешь пойти? Что также означает, что ты застрянешь со мной в качестве пары, — добавила она с еще более нервным смехом.

Сильный страх быть отвергнутой, исходящий от нее, опечалил меня. Она явно не умела приглашать мужчин на свидание. Тем не менее, для меня очень много значило то, что она рискнула, хотя, как мне кажется, ей следовало бы меньше переживать.

— Я рад иметь честь быть твоим кавалером, если ты решишь пойти, — ответил я. — Я обещаю есть с закрытым ртом, не наступать тебе на ноги, когда мы танцуем, и не бить мужчин, которые слишком пристально смотрят на твою красоту.

Она игриво похлопала меня по плечу и скорчила гримасу.

— Ты никогда не ешь с открытым ртом, глупый мужчина, — сказала она. — И это тебе следует беспокоиться о пальцах на ногах. Я буду той, кто растопчет их все. И не думаю, что будет очень много мужчин, которых ты захочешь нокаутировать, может быть, кроме Уилсона, который разозлится, что ты забил гол старой деве, которая отказала ему. Но я не даю никаких обещаний не надавать пощечин сучкам, которые пускают слюни слишком близко к тебе.

Я усмехнулся и открыл рот, чтобы ответить, когда от Кэтлин поднялась волна напряжения. Я проследил за ее взглядом и остановился на группе из трех человек: двух женщин и мужчине. Они смотрели на мою пару с такой улыбкой, что меня это задело. «Альфа»-женщина группы, в частности, излучала злобную ревность, которую можно было ожидать от хулигана. Это было тем более тревожно, что по человеческим стандартам она считалась красивой женщиной. Итак, с чего бы ей завидовать Кэтлин и ее «удаче» в поиске пары?

— Ну, ну, славный у тебя питомец, — сказала женщина, бросив на меня зловещий взгляд. — Ты, должно быть, сейчас на мели.