Три камбиона налетели на кахаширку; в одного она запустила рупором, оглушив, второго срезала вскинутыми тесаками на цепях, не убивая, но раня, а на третьего и вовсе напрыгнула с диким криком, уворачиваясь от колющей атаки, обмотала цепью и силой потащила вниз по лестнице.

Камбион пытался сбросить её с себя, но Руга силой удерживала его, пока они вместе, медленно, но верно опускались ниже, в гущу событий, несмотря на все старания камбиона сбросить её с себя.

Сова смотрела за ними как заворожённая, пока они опускались всё ниже по лестнице. Боль постепенно отступала, а звуки тухли, словно искорки. В тенях постоянно шевелились никому не зримые создания, а внутри, в груди, задыхалось демоническое сердце.

Кровавая Сова вопила и выла. Она привязана к этому телу, но порвала бы связь, если бы могла, однако ей это не под силу. Кто-то, кто поселил её в этом доме из плоти и кости, крепко запер его на ключ, чтоб она могла уйти лишь с позволения.

“Свободный шатёр на вершине горы, обдуваемый ветрами и устоявший от невзгод, превратился в сломанное древнее хранилище, похороненное под тоннами холодного камня. В нём угасает свет и теряется связь, а дверь оказывается наглухо закрытой… Если мы умрём вместе с моими идеалами, выходит, умрёшь и ты… Прости… Мне очень жаль, но я буду за тебя держаться. Я не отпущу тебя, ибо ты огонёк мой. Если бы только Кобра в меня поверил…”

“Эгоистка! Ты связала меня виной за то, что я использую тебя, а теперь сама меня используешь!? Пусти, и тогда лишь ты одна умрёшь!”. Демоница бесновалась, вспышками поддерживая сознание, но конечности уже покрывались изморозью, и лишь трепетное сердце хранило в себе огонь.

Яркое пламя вспыхнуло вдалеке, и языки его приласкали туго натянутый тент. Кровавый дождь застучал по перекладинам тяжёлыми вязкими каплями. Всё расплылось.

Стало незримым…

А потом погасло.

***

- Приём, приём, чёртова срань, Кобра, ты где там? Молчун? Хоть кто-нибудь?

Голди тарахтела в рацию, пока Ворчун давал отпор тем, кто желал им смерти. Он сбивал их тела, давил колёсами и расчищал стоянку громадиной Исследователя то передним, то задним ходом. Пытаясь найти тех, кто не выходили на связь.

Взрывать самого себя ради “ничего” он не хотел. Он не просто так отдал всё что имел, включая хорошую жизнь, о нет!

В конечном итоге что-то ухнуло рядом; Ворчун сдал назад, уходя в проход, но всё лобовое стекло закрыло строительной пылью и обломками. Исследователь ощутимо просел на секунду и Ворчун думал, что тот уже не встанет, но подвеска чудом выдержала.

Бронированная фура пережила падение на себя целого рейдерского здания.

- Твою мать, бездарь, ублюдок в чешуе, сволочь, сволочь! – поняв, что “приехали”, Ворчун ударил со злобой по рулю, и бил, пока руки не заболели. - Сука! Чёрт! Нет!

Он сжал их в полукулаки и откинулся в кресле, зубами перекусив сигарету. Горячий пепел упал ему на куртку и обшивку кресла, он смахнул.

- Ох, полный дурундук, бача…, - Голди откинулась в кресле, положила ладонь с рацией себе на лоб, глядя на заваленное снаружи обломками лобовое стекло. - Ты ещё можешь двигаться?

- Если подвеска всё, то только задним мостом. При условии, что нам зад ещё не завалило.

- Заваленный зад не так страшен, как пробитый, а? - внезапно хохотнула она и толкнула Ворчуна в бок.

Ворчун посмотрел на старуху как на полоумную, “слишком плохой ситуации” для неё видимо не существовало. Для шуток всегда оставалось время, чтобы сделать её хуже.

- Что с тобой сегодня не так?

- Что со мной всегда не так, бача, вот главный вопрос, - она слабо рассмеялась, а потом молча откинулась.

Ворчун попытался дать задний ход; он чувствовал, как вертятся колёса, как под силой могущественного двигателя шевелятся обломки.

- Что мы будем делать, если застрянем? - спросила она.

- Заткнись, - фыркнул Ворчун, всматриваясь в зеркало заднего вида, но потом понял, что того просто нет. Очевидно, рухнувшие обломки его снесли.

- Предлагаю бухать, пока нас не откопают, а потом взорвать всё к чертям. Маленький взрывоопасный сюрприз.

- Если мы застрянем, я просто всё взорву к чертям. Тебя терпеть у меня не хватит сил, - фыркнул Ворчун, пытаясь раскачать Исследователя и выехать из-под завала. Машина понемногу делала своё дело.

Сквозь пыль, осевшую на кровь, снова протекала кровь. Значит, над их головами было место, где мог падать дождь. Изменение утешало душу.

- Кобра-Кобра, жопа с чешуёй, приём-приём, как там наша совунья? Нашлась? - спросила снова в эфир Голди, надеясь, что её слышат, но на удивление рация захрипела.

- Да! - крикнул Кобра из рации. - Идём к центру, как слышно? Приём!? Адово солнце! Что значит “пулемёт остался там”?!

Из рации Кобры не только сам Кобра звучал так, будто он находился под плотным огнём, но и звуки борьбы и боя, которых не было слышно внутри Исследователя.

Махина Исследователя подалась и выбралась наконец из-под нагромождения железных балок и стен из подручных материалов, вроде дерева или железных пластин, что сминались как бумага.

Голди победоносно завопила, а потом зажала кнопку.

- Держитесь там, ребятки, сейчас золотая мама принесёт с собой свинцовую, мать его, тучу. Кстати, рада, что вы ещё живы.

Она бросила трубку и вскарабкалась в пулемётное гнездо. Плюхнувшись в кресло, она взялась за пулемёт одной рукой.

- Так, не сметь стрелять! Одной рукой ты их сама всех уложишь.

- Ворчун, а что предложишь, смотреть, как их будут там разбирать на запчасти? Не боись, я и одной правой справлюсь.

- В смысле, одной левой? - поднял бровь Ворчун.

- Один чёрт, я амбидекстер, - хохотнула полуэльфийка. - Выводи свой катафалк, пора торговать смертью!

От оглушительного взрыва, обрушившегося на внешнюю броню, Голди и Ворчуна неплохо тряхнуло.

“Ох ё!”

Лобовое стекло закоптило, но зачарование и слой брони справились с помехой, словно краску поцарапали.

Ворчун вжал педаль в пол, развернулся в улочку задом и тут же зажал кнопку активного щита; сразу же в него врезалось взрывное копьё, но даже тряхнуть их не смогло. Голди, развернувшись на стуле и прицелившись, дала крепкую очередь сразу же, как щит исчез, и захохотала.

- Голди, ничерта не вижу, направляй куда поворачивать.

- Потому что все черти в небе. – Она развернула башню - Сдавай назад и зад заворачивай левей, сейчас обратно на главную выберемся.

Следуя указаниям, Ворчун переехал стоявший в проходе багги налётчиков, словно это была маленькая алюминиевая машинка, сбил в полёте летящего камбиона и чуть не задавил сбежавшего раба в рабочих рукавицах и кустарных защитных очках сварщика, в которых слеп лишь один глаз вместо двух.

Из-за того, что Голди не скомандовала вовремя, Ворчун впечатался задом в другое здание; сзади, как муравьи из муравейника, раскатились стальные колёса и ранее там подвешенные шины.

- Где вы? - спросил Ворчун, выезжая к дыре в центре, но там уже собралась целая толпа, рвущая и мечущая, строчащая из пулемётов на машинах и в укрытиях. Они рвали исчадий, а исчадия рвали их, просаживая их ряды.

Какая-то кахаширка с двумя тесаками на цепях стояла на одной из машин в центре, командуя и филигранно выкидывая, словно гарпун, один из своих тесаков, чтобы вонзить его в очередного дьявола и стащить его вниз, к злобной толпе, к которой тоже постоянно прибывали люди.

Главное, толпа дралась против другой – банды Дома Крови, тех можно было узнать по алым шарфам и инфернальным чертам. Прорастающие кости, алая кожа, многочисленные рога. Эти черты уродовали их, но вероятно, была и другая сторона; красота в Десейре - цена совсем небольшая за силу.

Все улицы внизу были забиты, куда ни глянь, либо живыми, либо мёртвыми. Полно не только рейдеров, но и каких-то искателей, наёмников и остальных. Выцепить кого-то конкретного было большой задачей. Зато это был хороший выход, стоило только вдавить педаль и проломиться через центр тараном, как скорее всего Искатель оказался бы на свободе.