Однако в какой-то момент передачу заполнили помехи и треск. Голди слегка стукнула по приёмнику - проклятый десейрийский хлам! - но это не помогло, помехи остались. Она пропускала передачу на самом интересном.

- Кобра! - крикнула Голди, призывая Кобру, что готовил завтрак на кухне.

Машину нужно было остановить и покопаться в технике. «Наверняка это треклятый песок забился куда не нужно и всё сломал, не успели далеко уехать». Кобра не отозвался, видно далековато был.

Голди приглушила радио, чтоб не трещало почём зря. Однако в следующую секунду волосы на затылке встали дыбом.

Из кают раздался женский агонизирующий крик. Голди дёрнулась, на секунду оглянулась, потом снова за работу. Кричала Сова (кому-ж ещё?). Голди взяла рацию для связи с Орденом, но она лишь бзикнула ей в ухо. Поняв, что не сможет об этом доложить, она бросила её висеть.

После чего дала сигнал; громкое “ту-у-у-ут” раздалось по округе. Голди зажала педаль тормоза, снижая скорость. Из едущей рядом машины сопровождения высунулся воин и крутанул рукой; лицо у него было растерянное. Голди показала знак остановки.

Рация снова заработала. Сова заливалась агонией и слезами. Фура наконец-то затормозила и остановилась.

- …тветьте. Что у вас происходит? - раздался голос из рации.

- Неполадка с воксером, мы разбираемся, оставайтесь на местах, - ответила Голди.

- С чем? - не понял сопровождавший, но Голди уже не было за рулём. Она рванула к каютам.

Молчун высунулся из своей двери.

- Почему остановились? Кто кричит?

- Что-то с Совой, здоровяк, - кинула Голди, легко проскальзывая мимо него.

У каюты Совы уже находился Кобра, крутил тяжёлый дверной вентиль, но без толку.

- Она закрылась изнутри, – сказал он.

Бронзовый инферлинг постучал по двери; гулкие удары разнеслись по коридору. По ту сторону Сова уже не кричала, а сопела, в лучшем случае. В худшем, что бы с ней ни случилось, оно её уже прикончило.

- Какого чёрта, что за крики? - фыркнул Ворчун. - Я только глаза сомкнуть успел.

- Кто в кабине? - рявкнул Кобра, словно начальник охраны мницевского отряда. - Ворчун, дуй туда. Живо!

Ворчун не стал задавать вопросов и кинулся в кабину. Молчун остался рядом.Дверь с той стороны начала медленно открываться. Кобра отошёл назад.

Сова стояла на пороге; её когти были слегка вымочены в крови. Она скалилась от боли, как раненый наёмник-железник, прошедший через расстрел. На её плечи было накинуто полотно, из носу двумя ручьями текла кровь. Смуглое лицо слегка побледнело.

Из-под повязки на глазу текла кровь; кончики завитых волос слегка вымокли в ней, она с присвистом дышала через зубы. Голди всегда была невозмутимой, однако от одного вида Совы даже старую наёмницу пробрал неестественный холод.

- Что случилось? - спросил Кобра, осматривая Сову.

- Ага, детка, ты выглядишь не то что бы огненно, - хмыкнула Голди, поведя слегка плечами.

После чего бесцеремонно отодвинула Сову в сторону и лёгким шагом вошла внутрь каюты, высматривая возможного нападающего. Киберглаз сразу выхватил сигнатуру забившейся в темень под потолком совы Малины, но кроме неё никого тут не оказалось. Лишь пара капелек крови, кажется той же Совы, и куча странных рисунков на бумажках, разбросанных по всей комнате.

- Судьба, - прошептала та хрипло. - Без боли жить, без боли ходить. Сон обязан мне обещанием, - сказала она, слегка поведя головой.

- Сова. Что произошло? - спросил Кобра спокойным голосом, слегка взяв её за плечо, и она отдёрнулась назад.

- Спасение! - сказала она с придыханием. - Решение проблем средь крови и ужасов. Говорили о нас говорливые языки, теперь они лишь тут, в голове моей, скребутся от страха и боли, - прошипела она. - Отрезала сова их, один за другим. Какой не отрезала, заткнула. Какой не заткнула, запугала, обещала вернуться, заткнуть каждого, да…

- О чём ты?

- Доверься мне, Марк. Верь мне, ибо я хранитель твоя и всех кто тут. И пути наши не будут увидены никем, и прочитать не смогут их, а кто последует, пересекутся с нами и жертвами падут.

- Голди. Сову нужно в медпункт, помоги мне, - Кобра аккуратно подхватил Сову.

- Отдых ждёт меня у вершины холма. Не там, нет-нет, – тараторила радиошаманка.

Сова отмахнулась как пьяная, но Кобра уже уводил её прочь.

“Эх, если бы все так относились к своему экипажу… Все бы работали в парах. Или в семьях”, - с улыбкой подумала Голди. - “Настоящий преемник Отто Ина, не иначе”.

***

- Что с ней?

Они сидели в кабине. Кобра и Голди вернулись. Ворчун управлял машиной и грузным молчанием своим уже давил на всю кабину.

“Он - уставший яростный огнежук, вернувшийся после плохого дня к себе в нору. Ему нужно надышаться; как только воздуха станет достаточно, он начнёт плеваться пламенем, пускай все остальные устали поболее его”.

Молчун устроился на опущенном стуле пулемётного гнезда. Ему нравилось это место. Если произойдёт нападение, ему стоит только откинуться на спинку, дёрнуть рычаг, и он уже поднимется, готовый направить пулемёты в сторону неприятеля.

- Спит. Она долго не отдыхала, - кивнул Кобра, и с глупой болезненной улыбкой показал на своё лицо. На нём прибавилась пара неглубоких царапин из-под бинтовой повязки. - Слегка запаниковала, когда я глаз ей бинтовал… А мне казалось, без перчаток она не так опасна.

- Ага, пришлось самостоятельно её успокаивать, - хохотнула Голди, опёршись о спинку кресла Ворчуна. - Старыми дедовскими методами… Она у вас всегда такая?

- Нет, - ответил Молчун. - Она не та, кем кажется.

- Да? - посмотрел Ворчун в зеркало заднего вида. - Прими баранку, Голди.

Они поменялись местами. Ворчун встал, придерживаясь за спинки кресел, и глубоко вдохнул.

“Огнежук втянул воздух; сейчас польётся пламя”.

- Ворчун, не начинай, - выдохнул Кобра, посмотрев на него устало.

- Я говорил тебе, ЧТО оно, Марк. Я предупреждал тебя! И так заканчивается твоё дурацкое доверие, которого ты откуда-то понабрался. Ты счастливчик, что вместе с кожей она не выдрала тебе глаза сразу, как только ты открыл грёбаную дверь!

“Все должны сейчас затаиться и дать огнежуку выдуть пламя, иначе оно не закончится. Когда ему больше нечего будет сказать, он успокоится. Сегодня у него был самый худший день в жизни, и следующая неделя будет такой же, если он не оправится”.

- Она не сделала бы этого, - возразил Кобра. Молчун тяжело вздохнул. Реакция Голди не была видна ему. - Сова сделала свою радиошаманщину, чтобы о нашем местоположении не узнали. Жемчужина тоже могла дотягиваться до других радиошаманов, когда те вели трансляцию.

- Но у неё не шла кровь, и она не несла бреда! Она не кидалась на тебя! И сравнивать не смей ту милую девочку, какой была Жемчужина, с этим чудовищем, которого вы успокаивали чуть ли не втроём. Я знаю, кто она. И я говорил тебе это с самого начала.

- Слушай, ты, чавку свою завали, копполате недоваренный, - вмешалась Голди. - С самого первого дня как я тебя, мудака жирного, знаю, ты постоянно точишь на бедную девочку зуб. Ей еле-еле двадцать, тебе, мудиле бородатому, через десяток полтинник стукнет. И тебе дай только поворчать “Сова то, Сова это, Сова сё”, а она вообще нихрена про тебя плохого никогда не говорила. Она и про остальных слова плохого не сказала.

- А ты, полуушастая, вообще не влезай. Прибыла из Найрота, и думаешь, что всех знаешь, ничего подобного! Ты с самого первого дня ведёшь себя так, словно ты на курорте, где тебя нельзя убить. Последняя, кто может возникать, это ты. Туристка.

- Молчун. Реши проблему, пожалуйста, - устало попросил Кобра, ссылаясь на лицевые раны. Молчун кивнул.

- Да я живу дольше, чем ты когда-либо проживёшь. И поверь, в людях разбираться - это моя чёртова обязанность. Она не в себе, ну и что с того? Ты, здоровый нейротипичный жлоб с трудоголизмом, всё не можешь придумать, почему она опасна. Она контролирует себя в разы лучше тебя, ибо демонов в ней полные штаны.