- Снач-Ччала разорву дуУ-У-Уш-у-У-У! - завопил совиный демон, вдохнув поглубже, вжимая когти в кровь. Она пугала, не спеша приближаться, понимая, что Кобра загнан в угол.

Как быстро идёт время тут? Так же как и в реальном мире? Ведь то, что происходило - призрачно, и он понимал, что боль ненастоящая. Где он вообще находился? Действительно ли он мог просто дождаться момента, когда Отто закончит ритуал? Может ему нужно что-то другое? Найти здесь настоящую Сову?

- Сова! - прокричал он.

- Кр-рРич-чи…, - издал демон низкий утробный рык.

Ещё один прыжок. Кобра кинулся вперёд, после на землю, надеясь, что демон перепрыгнет его, и выставил клинок над собой. Глупый ход, но других у него не осталось; рывок в сторону, и он скорее всего соскользнёт в тёмную кровавую неизвестность. Сможет ли его душа там выжить? Неизвестно.

Но это оказалось ошибкой. Клинок поранил совиную плоть, отрубил некоторые конечности, полилась кровь, посыпались отсечённые части, однако в следующую секунду множество когтистых лап схватили его за плечи.

Демон разорвал его кожу, вонзил в мышцы острые оплавленные когти. Впился в его спину пастью из множества острых осколков клюва, рвущих его.

Кобра издал глухой крик, захрипел, чувствуя, как толчками выходила из него кровь. Как рвались мышцы, как сбилось дыхание. Глаза уже ничего не видели, руки ничего не чувствовали; всё стало тьмой, а тьма стала всем.

Ему показалось, что с него содрали плоть вплоть до костей, будто щипцами крепко подцепили жучиную лазанью и потянули вверх, заставив расплавленный зелёный сыр растянуться на лоскуты.

Смерть. Смерть. Смерть.

Мысли начали зажигаться далеко не сразу. Осознать собственную смерть бывает очень сложно, мысли разбегались по сторонам, а в голове и сердце, вернее там, где те должны быть, царствовала зияющая гудящая пустота. Время текло, но не было даже возможности за него зацепиться.

“Ты ещё не умер”, - прошептал на ухо знакомый голос. Вместе с этим голосом Кобра почувствовал, как стальные когти крепко обхватили его плечо. Как он вновь что-то цельное. Что-то собранное.

- Демон… Она меня убила. Т-только что, - Кобра никак не мог собраться. Он казался разбитым витражом.

- Ещё нет, судьба моя. Ты ещё не умер. Тебе просто показалось. Смерть нам только кажется, встретить её мы не можем.

- Она разорвала меня на части…, - дрогнувшим голосом сказал Кобра, вспоминая страшную боль.

- Плоть моя разорванной бумагой была в её руках. Раз за разом она поджигала, травила, изворачивала, рубила, резала, рвала… И всё же я ещё здесь. И ты ещё здесь. Вставай. Бой не закончен. Я с тобой.

Он открыл глаза, она была рядом, держа его за плечо. Её кожа казалась смятой старой бумагой, по которой ползли трещины, как по камню. Но стоило ему моргнуть, Сова приняла свои черты, настоящие черты, такие, какими он её представлял изначально.

Она крепко обняла его, и её руки сначала впились ему в спину, но после он почувствовал, как они сжали ткань его куртки. Жадно, словно в последний раз.

- Сердце моё радуется, когда зрю я т-тебя, - всхлипнула она. - Вечность из боли, багровая, как ненависть, разваривала мою плоть, расплетала на волокна мою душу. Но всё злато мира спущено не зря, ибо я зрю тебя вновь. Ты пришёл за мной.

Он поверил, что жив. Он чувствовал на себе одежду, а боль и вовсе стала воспоминанием. Он крепко обнял её в ответ, дал ей прижаться.

- Я не могу поверить, что ты прошла через это…

Он почувствовал, что её тело - изрезанная плоть. Стоило ему моргнуть, и он увидел сплетение открытых ран с почти чёрным мясом, порубленным в капусту.

- Но я в порядке. Пожалуйста. Моё лицо, лицо нормальности. Увидь его.

Она посмотрела ему в глаза, и он увидел страшное изрезанное месиво, которое даже не могло шевелить губами, ибо те были оторваны от тела. Под этой массой из изрезанной кожи иногда двигались её раздробленные кости. Кошмар продолжался.

- Н-нет…

- Верь мне. Пожалуйста, закрой глаза, слушай меня. Пожалуйста, верь мне.

Он выдохнул и закрыл глаза, крепко прижав её к себе.

- У меня нормальное лицо. Я прошла через многое, но я в порядке, ради тебя. Представь, пожалуйста, что я в порядке. То что ты видел, это наваждение, этого не существует. Моё лицо в порядке, чувствуешь?

Она прижалась к нему щекой, и он почувствовал тёплый шёлк её кожи. Кобра открыл глаза и увидел, что она действительно она. Такая Сова, какой он помнил. И наверное он не хотел бы видеть никакой другой.

- Как это происходит?

- Реальность начинается со снов, - прошептала она. - Здесь наш сон и есть реальность. Пожалуйста, со мной всегда будет в порядке, пока ты будешь рядом, чтобы в это поверить.

- Сова…, - он крепко обнял её, прижал к себе. Ему вдруг стало так страшно её потерять.

Он снова почувствовал себя в пустыне, где был наедине с ярким, безжалостным солнцем, стремящимся снять с него чешую. Заставить его потрескаться, бессильно рухнуть в жёсткий, почти стеклянный песок, врезающийся в кожу.

Он на секунду вспомнил о том, как он на самом деле скучал по прикосновению к её плечам. Он видел в ней душу - сияющую, яркую душу. Роднее, чем братское плечо. В разы роднее, чем сухую материнскую кровь, что жгла ему пальцы. В разы более важную, чем кровь, связывающую его с Домом Мира.

Он чувствовал, будто с Совой он прошёл куда больше, что с ней он путешествовал по пустыне, что с ней он боролся за свою жизнь, вырывая её из песков. Просто её не было рядом телом. Будто, куда бы он ни пошёл, они пойдут дальше вместе - теперь точно.

Наверное даже чёрт не знает, как это объяснить - это было просто реальностью, вот и всё. Простое, словно песок; сложное, как всё, что из себя представляла Десейра.

- Я хочу, чтобы меня звали Иволлой…, - прошептала она. - Я увидела это имя на старом обломке, когда путешествовала через пустыню с Малиной. Это было имя, что пахло великими лесами. И чувствовала я, как оно сплелось с моим сердцем. Как оно прозвучало, как часть меня. Сможешь ли ты меня запомнить Иволлой, что бы ни случилось?

- Конечно. Конечно я смогу, - согласился Кобра, чувствуя, как дрожит её тело. Или может, как дрожит он сам? - Конечно я запомню…

Он был готов принять что угодно. Исполнить любое её желание, если это в его силах. Казалось, спокойствие, что их захлестнуло - лишь штиль, что будет разбит нарастающей бурей. Будто тучи набрали в себя воздух, прежде чем обрушить на них молнии и погнать в их сторону песок, что оставлял бы ссадины и рваные ранения.

И реальность разорвалась; бескрайнее багровое небо восстало над чёрнильно-чёрной пустыней, что двигалась подобно бесконечной гусенице, поднимая и опуская барханы.

Сова встала рядом, чуть пригнувшись и растопырив пальцы с когтями. Затем повернулась спина к спине с Коброй, локоть к локтю, не зная, откуда выпрыгнет угроза, однако то, что она приближалась, оба чувствовали.

- ЕсС-сли я уБ-биваю, эт-т-т-то надолго, - раздался застланный помехами голос.

Кобра увидел, как меж барханов скользнуло что-то белое, и уже приготовился дёрнуться в ту сторону, как заметил эту же белизну в другом месте. Приглядевшись, он понял, что это не было совиное чудовище, это была материя, словно жидкость, поднимающаяся из чёрных дюн, издающая непостоянный звук.

Кобра и Сова - Марк и Иволла, не сговариваясь, вместе бросились к ближайшему возвышению, пока белый шум постепенно приближался, угрожая их поглотить. Ничего хорошего он не сулил, это точно.

Кобре показалось, что из белизны рывками пытались вырваться оплавленные фигуры разумных - рогатых и безрогих, тощих и толстых, сильных и слабых. Их торсы резко поднимались из материи, совершая рывки, а потом ослабшими амёбами втягивались назад.

Кобра и Иволла карабкались по склону гигантского бархана. Чёрный песок, подобно плоти, покрытый неустойчивой шкурой, пластами осыпался вниз под их ногами, оголяя более древние слои.

Кобра задрал голову, видя, как на багровом небе внезапно стали вспыхивать символы: чёрная сфера, объятая блестящими звёздными крыльями Арбентского дракона, розовая Ниямийская Лилия с сияющими лепестками, цветастая центровина Регилтиса, из которой исходили разноцветные нити: жёлтые, красные, голубые, зелёные и многие другие, обращая небо во что-то иное.