Две женские фигурки — барышни Гуй и Дин. Им обеим боязно оставаться в одиночестве, поэтому они решили заночевать в одной комнате, в покоях последней. Они убегают, прячутся от своих страхов за ничего не значащей болтовней и женскими занятиями: красавица Дин учит свою младшую подругу пользоваться красками для лица и подбирать украшения. Девушки смеются, улыбаются друг другу, но в сердцах их прячется испуг, который роднит обеих: обе боятся не столько демонов и духов, сколько себя…

Вот господин Синь, невольно занявший его собственное тело. Сейчас он изучает старинный свиток, найденный в одной из комнат его части дворца. Глаза его пробегают ровные столбцы иероглифов, но мысли мужчины витают далеко, и взгляд его то и дело возвращается к уже прочитанному. В этом человеке нет, страха лишь печаль, сочувствие и некоторая досада… Он хмурится, поводит немного ноющим плечом, пытается размять его пальцами — и некоторое время в недоумении ощупывает давние грубые шрамы на широкой спине.

А вот мужчина в серых одеждах, сидящий в женских покоях. Он настороженно смотрит в зеркало, вглядываясь в совсем-не-свое лицо. Что же видит в нем госпожа И? И что хочет увидеть? От нее веет смущением, тревогой и чем-то темным и горьким, что объединяет ее чувства с чувствами госпожи Гуй.

— Вам нужна наша помощь, добрый господин? — подлетают жоу-чжи к барышне в зеленом.

— Нет, — отсылает их господин Гэн повелительным жестом.

— Нет, — повторяет тише, оставшись в одиночестве, — я сам.

Он, не торопясь, достает из волос драгоценные шпильки и расчесывает гребнем длинные блестящие волосы, оборачивает их вокруг ладони и подносит к лицу, вдыхая их аромат. И снова гребень скользит по черной струящейся глади.

На нежных губах блуждает задумчивая улыбка.

Господин Рэн сделал глубокий вдох, завершая медитацию, и какое-то время стоял, скользя по полу рассеянным взглядом. Способности и память понемногу возвращались к нему. Чем больше возможностей, тем выше ответственность. А он так пока и не понял, что ему следует делать.

Он проснулся от грохота. Пол и стены тряслись и ходили ходуном, снаружи слышались гулкие раскатистые удары, словно грозовые молнии несколько раз подряд попали в здание дворца.

«Землетрясение»? — мелькнула в голове первая мысль. Вслед за ней тут же явилась вторая: «Кто-то мог пострадать».

Господин Синь тут же вскочил на ноги и бросился бежать, на ходу завязывая пояс.

Все прислужники исчезли, будто их и не было. Во дворце царил полумрак, и среди него сами комнаты казались совершенно чужими…

А нет, не казались. Он, и правда, не знал, где находился и, как мог, пытался сориентироваться в этом лабиринте залов и коридоров.

«Неужели снова какое-то испытание?» — только успел подумать он.

Но мелькнувшие в полумраке очертания его собственных белых одежд тут же расставили все по-местам: его тело снова с было ним, комнаты, хотя и незнакомые, все же неуловимо напоминали его собственные. Значит, он просто очнулся в покоях одного несносного варвара. И сейчас ему необходимо было как можно скорее найти выход из этой части дворца.

Покружив некоторое время по залам без какого-либо результата, господин Синь остановился и принял не самое логичное решение — просто направился туда, откуда до сих пор слышался сотрясающий стены грохот. И это помогло — довольно скоро он выбежал во двор и остановился в нерешительности: шум исходил не из самого дворца, а подальше, оттуда, где…

Словно для того, чтобы подтвердить его догадки, что-то вспыхнуло ярким зеленоватым светом в отдалении, чуть справа, а потом и слева. Вспышки следовали одна за другой, становясь то белыми, то приобретая тревожный красный оттенок, или синий, или ярко-желтый. И всех их, нитью, продетой сквозь редкие бусины, объединяла одна и та же длинная замкнутая линия. Стена…

Справа послышались женские вскрики — и он без промедления бросился туда, хотя звучали голоса не столько испуганно, сколько… удивленно?

Он пересек двор, миновал флигель, внутренние ворота и только тогда увидел тех, кого искал: две девушки — в черном и красном, прижавшись друг к другу, словно заблудившиеся в лесу дети, смотрели на что-то, приоткрыв в изумлении рты.

Он окрикнул их, и госпожа Дин, целый день избегавшая его общества, повернулась к нему и, совершенно позабыв о своей неприязни, ответила быстро: «Все в порядке, Синь-лан, вы тоже это видите?»

После ее слов словно пелена спала перед ним и он заметил их — врата. Исполинские, выше самой стены, из темно-зеленого нефрита, по которому пробегали, потрескивая, слегка светящиеся в темноте тонкие пурпурные молнии. «Врата Ранения и Разрушения» — золоченая табличка с этими словами висела прямо над входом, чуть ниже многоярусной крыши с острыми, будто пики, краями, а сразу за вратами клокотала густой смолой липкая непроглядная мгла.

Будто завороженный, он приблизился к ним, коснулся рукой одного из мощных столбов — неожиданно теплого, ощутил под рукой гладкую поверхность камня, чуть покалывающее, злое касание молний и двинулся дальше, намереваясь пройти между опорами навстречу Тьме.

Тьма завозилась тревожно, принимая очертания огромной пучеглазой, скалящей острые зубы собачьей головы, и предупреждающе зарычала. Он не ожидал такого и вздрогнул, отпрянул в ужасе, барышни же закричали: «Стойте, стойте же!» и, вцепившись в него с двух сторон, попытались удержать, будто он сам горел желанием броситься в пасть чудовищного зверя.

Стоило ему отступить — жуткая голова тут же пропала, растеклась клубящейся Тьмой. Та сердито ворочалась, и в ее безмолвном движении ощущалось неодобрение.

— Так вот он какой — страж Нижнего мира, — произнес молодой человек чуть позже, когда речь вернулась к нему.

Его слова привели всех троих в чувство. Оказывается, они стояли так близко друг к другу — барышни прижимались к нему, он же успокаивающе поглаживал их плечи. В мгновение ока обе они отстранились, кто смущенно, кто сердито, сейчас он даже не обратил на это внимание. Другая мысль занимала его: «Вспышки… их было много. Что если и там?..»

Должно быть он произнес это вслух, потому как госпожа Гуй тут же заявила тихо, но твердо: «Мы идем с вами!» — и потянула за собой подругу.

Он лишь кивнул и направился вдоль стены туда, где помнились ему отблески желтого пламени. В той же стороне находилась и его собственная часть дворца.

Новые врата они увидели издали — многочисленные опоры странной формы цвета золотой охры, оплетенные вьюном, и роскошные многоярусные крыши, убранные пышными соцветиями глицинии.

Они подошли поближе — и стало ясно, что опоры — ни что иное как мощные, неправдоподобно высокие стволы золотых глициний, а то, что они посчитали крышами — переплетение их же ветвей.

«Врата жизни» — значилось на табличке.

— Поражает, не так ли? — раздался за спиной знакомый громкий голос. — Но соваться туда не советую. В кустах притаилась на редкость отвратительная морда.

— Еще один страж? — понимающе кивнула госпожа Гуй, с явным неодобрением смотря на то, как игриво подмигнул варвар красавице Дин. А поймав его взгляд, тут же отвернулась, всем видом показывая, что ее такие глупости мало интересуют.

— А, вы уже встречались?

— Да, Синь-лан попытался пройти сквозь врата, и оно появилось, — объяснила барышня Дин. — А сейчас мы хотим обойти вдоль всей стены.

— Тогда возьмите и меня с собой, — улыбнулся красноволосый. — Синь-лан, ты не против?

— Вы вольны в своих поступках, — ответил господин Синь.

Он смотрел на варвара новым взглядом, вспоминая уродливые застарелые рубцы на спине и затертое клеймо на груди. Страшная отметина — знак раба.

— Брось ты эти расшаркивания, — неожиданно хохотнул Рэн. — В конце концов мы с тобой вчера были так близки, как вряд ли с кем-то уже будем.

Девушки переглянулись друг с другом, скрывая улыбки, и приготовились к новой перепалке между молодыми людьми. Но господин Синь не оправдал их ожидания.