«…Взгляд страшный, почти безумный… лицо, залитое кровью… искалеченные пальцы, вцепившиеся в его одежду намертво…»

Воздух… его резко стало не хватать, в ушах зазвенело, будто коварные чи-мей залезли все-таки в его голову и принялись стучать в нее изнутри.

«Голос… сплошные хрипы, перемежающиеся с рычанием… 'Тебе решать…»

— Я… Это единственное, что я мог… — заговорил он прерывисто, сбиваясь, будто оправдываясь.

— Знаю, — согласился колдун, — и на самом деле благодарен. А еще хотел спросить: то, о чем я тогда тебе говорил… Ты ведь сделал это, а? Я правильно понимаю?

Мгновение Синь лишь глядел на него, силясь понять, что он имеет ввиду. Ощущение того, что он снова стоит на краю пропасти, смотрит, как из недр ее быстро поднимается вода, и не может сделать ни шага, накрыло его. Его опять окатило безжалостной ледяной волной, протащило по камням… и тогда он вспомнил… И долго сидел, пытаясь совладать с собой.

— Да, — ответил он потом. И голос его звучал тускло, будто надтреснуто, — сделал…

Целитель с силой растер дрожащими руками лицо и не заметил, как расслабились до этого напряженные плечи колдуна, как он полной грудью вдохнул тяжелый подземный воздух и прикрыл веки.

— Жалеешь? — спросил он, не открывая глаз.

— Нет, — мотнул головой Синь. — И сделал бы это снова.

Это значит лишь то, что ему нет прощения. Потому что есть поступки, которые не сможешь оправдать, как ни старайся. Если страж, приставленный охранять сокровище, крадет его, если охранник поднимает руку на своего господина, это называется предательством. А то, что сделал он сам куда как хуже.

Принять это оказалось непросто, но он о чем не сожалел, вот что ужаснее всего.

Он поднялся на ноги и прошелся туда-сюда по тесному каменному ходу.

— Ну что, пойдем, Синь-лан? — Рэн неожиданно оказался рядом и хлопнул рукой его по спине, подбадривая — Или предпочтешь, чтобы я звал тебя настоящим именем?

— Не стоит, — ответил он. — Целитель Лянь мертв, к чему ворошить прошлое?

Он с подозрением ощупал спину — и точно — нашел там прицепленный бумажный талисман.

— Пусть будет пока, — усмехнулся колдун, — чтобы духи не совались, куда не надо.

Они снова отправились в путь по сплетению подземных ходов. То поднимались вверх, то спускались вниз, то сворачивали куда-то. Господин Синь уже со счета сбился, столько раз и куда. Оставалось надеяться, что они не ходят под землей кругами.

Не единожды мелькали перед ними темные размытые силуэты и слышалось мерзкое урчание, переходящее в визгливые смешки.

— Пошли вон! — говорил тогда варвар раздраженно — и тени убирались восвояси.

Однажды только он нахмурился, остановился, начертил кровью на их ладонях защитные знаки и долго вслушивался в в тишину. Но, кажется, обошлось.

— Или мне отказывает чутье, или где-то рядом вода, — объявил Рэн.

Они прошли еще несколько ли и стало понятно, что он прав — сначала воздух стал влажным, потом посвежел, а потом они выбрались к подземной речушке шириной всего в несколько чи, зато бурной и своенравной и дальше уже шли по ее течению, пока, наконец, не выбрались наружу из своей горной темницы.

— Ух… неожиданно, — заключил Синь, разглядывая окрестности.

Вышли они, кажется, по другую сторону гор. А горная речушка, уходя вдаль извилистой узкой лентой, росла, ширилась, огибала горную гряду, превращаясь в полноводную, уже знакомую им реку.

— А теперь разворачиваемся и идем обратно, — подытожил Рэн. — Исток уже близко.

Это «близко» растянулось, должно быть, на половину дня. Речушка уже почти превратилась в ручей, а начало ее все не находилось. А когда они все же добрались до него, уставшие, истершие ноги об острые камни, то в недоумении переглянулись.

В центре небольшой пещеры находился небольшой круглый колодец, и оттуда бил, рассыпаясь в воздухе градом тяжелых капель, тот самый Источник. Рядом с колодцем лежала толстая витая веревка.

— Кому-то придется лезть вниз, — озвучил очевидное варвар. — И этот кто-то — ты.

Синь только кивнул: широкоплечий варвар рисковал в колодце и застрять, да и поднимать его будет сложно.

— А потом что, за добычу сражаться друг с другом будем? — спросил он безо всякого интереса, скидывая на землю пояс и длинные одежды — от них, мокрых, внизу никакой пользы, только лишняя тяжесть.

— Можем, конечно, и посражаться, — ухмыльнулся Рэн. — Но думается, не до того нам обоим будет. — Да и меня интересует одна-единственная табличка — Открытие. Любую другую можешь оставить себе. Ну как, договорились?

Он обвязался веревкой вокруг пояса. Другой конец варвар закрепил, обмотав вокруг колодца.

— Дернешь один раз за веревку — спускаю ее дальше, два раза — значит, ты уже внизу, три — тащу тебя обратно, — наставлял варвар, когда он уже стоял у самого края колодца, чувствуя босыми ногами холод водяных брызг. — Ну что, готов?

— Да.

Колдун привычно полоснул себя по запястью, и, пробормотав себе под нос заклинание, прикоснулся окровавленной рукой к водному столбу. Тот слизнул принесенную дань и тут же опал, притих…

Целитель сел на край колодца и осторожно спрыгнул вниз, стараясь найти хоть какую-то опору ногам в склизких его стенах.

Ниже-ниже, еще ниже… и еще. Вода уже снова заклокотала внизу, а колодец все не кончался. Когда поднимающаяся холодная вода коснулась его ступней, он набрал в грудь побольше воздуха и приготовился к худшему.

Его слегка подбросило вверх, снова стало так холодно, что он ощутил вдруг каждую кость в своем теле, а потом поток замедлился, словно он не в источник спустился, а в глубину недвижного озера. Синь открыл глаза — и от неожиданности едва не лишил себя скудного запаса воздуха: на него в упор смотрело странное существо, похожее одновременно на черного, с красными усами, дракона и на бородавчатую жабу. Существо ухмыльнулось, вильнуло длинным плавником и подпихнуло к нему черный, знакомый уже мешок. Синь, стараясь не смотреть на это жутковатое создание, сунул в мешок руку, схватил почти негнущимися от холода пальцами первый попавшийся слиток и три раза дернул за веревку. Его тут же потащило вверх.

Водный дух плеснул хвостом на прощание — и был таков.

Когда целитель, замерзший, наглотавшийся воды, наконец-то вылез из колодца, смог только кивнуть в благодарность за наброшенные ему на плечи одежды. Рэн, выбившийся из сил, со стертыми едва не до мяса ладонями, почти рухнул рядом.

Какой там сражаться, они и пнуть друг дружку сейчас вряд ли смогли бы.

— Как улов? — поинтересовался колдун, едва отдышавшись.

Только тогда он заставил себя разжать пальцы. Оба они разглядывали какое-то время не слишком хитрый, в семь черт всего, иероглиф. «Тайник».

Вспомнились зеленые, слегка облезлые деревянные врата. Интересно, что за ними скрывается?

— Хм… Тайник, Врата Иллюзий, — произнес Рэн тихо. — Им соответствует триграмма «Сюнь», а ее суть — ветер, гуляющий в кронах деревьев. Собирают все знания и держат их в тайне. Хороши, чтобы прятаться, затаиться и не привлекать к себе внимания.

— Мне подходит, — кивнул целитель, снова сжимая табличку. — Только я подожду немного. Хочу удостовериться, что один человек благополучно выбрал свою дорогу.

— Хм, «один человек»… как хитро ты назвал красотку Дин, — ухмыльнулся варвар и довольно рассмеялся, разглядев смущение на лице целителя.

— Ни капли в тебе деликатности, — буркнул Синь.

— Да откуда ей взяться? — расхохотался нахал. — Тем более в присутствии этой девы ты сразу начинаешь вздыхать, как тот речной дух, что впервые увидел море.

И этот смех стал последним, что услышал целитель перед тем, как выплеснувшаяся из колодца Тьма обступила их, закрыв своим плотным черным одеялом уши и глаза, оторвала от земли — и истаяла, оставив их посреди уже знакомого им зала.

Когда прямо перед ней распахнула свою пасть черная пропасть и начала расползаться, словно дыра на прогнившем от времени шелке, госпожа Дзи еле успела вскочить и отбежать в сторону, хотя и понимала, что это совершенно бесполезно. Мощный водный поток, показавшийся ей темно-золотым, зловещим, вырвался оттуда, обдавая лютым, мгновенно пробирающим до самого нутра холодом и захлестнул ее тугой, с ног сбивающей петлей. Тело одеревенело, будто в лед вмерзло, дыхание инеем застряло в груди. А вместо страха навалилась вдруг смертельная усталость.