В миг удара чудесным мечом противнику казалось, что он очутился в самом сердце бури и дождевые капли несутся на него с сокрушительной силой, сметающей все на своем пути. Вместе с тем он в ужасе чувствовал, как свирепый ветер тысячами лезвий пронзает его тело насквозь, добираясь до самых костей.

Но Янь Уши не стал дожидаться рокового удара, а загодя воспарил над землей, да так плавно и легко, будто поплыл по воздуху, подхваченный легким ветерком. Одна рука осталась у него за спиной, а другую он выставил перед собой. Легкий взмах рукавом – и в тот же миг все сотканные из истинной ци клинки, дождем летящие прямо в него, рассеялись без следа. Покончив с ними, Янь Уши неспешно выставил указательный палец, готовый принять на него любой удар. Точно так же он вскинул его, когда сражался у подножия пика Полушага со своим учеником, Юй Шэнъянем, правда, тогда Янь Уши задействовал лишь половину своей мощи. Но теперь потребовалось уже восемь десятых.

И хотя многочисленные клинки, сотканные из ци, были разом уничтожены, свет меча не погас, а, словно занавесь, спустился с неба и обволок лезвие меча. Следом Юй Ай одним взмахом очертил кончиком яркий полумесяц, посылая его в Янь Уши. Две волны истинной ци устремились друг к другу и сошлись ровно у пальца, выставленного Демоническим Владыкой. Столкнувшись, они стали давить друг друга, расходясь в стороны полукругом. Взметнулись рукава противников, одежды их нещадно трепало. И если б кто-нибудь оказался меж ними в тот миг, от него не осталось бы мокрого места. Даже Шэнь Цяо почувствовал натиск двух ци, хотя успел отойти от сражающихся подальше. Просто в момент столкновения волна незримой силы докатилась и до него и толкнула в грудь, отчего он едва не упал.

Тем временем Юй Ай скопил на острие меча немало ци, бурлящей, словно беспокойные воды. И вдруг эта ци обрушилась высокой волной прямо на голову Янь Уши!

Само название тайного искусства «Меч Лазурной волны» было весьма говорящим. Однажды почтеннейший Ци Фэнгэ отправился на восток, к самому морю, где на него снизошло озарение, пока он наблюдал, как поднимаются и опадают лазурные волны. Вернувшись домой, с той поры он день ото дня совершенствовал «Меч Лазурной волны» и достиг в этом деле таких высот, что это искусство стало основой основ на горе Сюаньду, и ученики изучали его прежде иных умений. Впрочем, каждый овладевал им по-разному, отчего исполнение тех или иных ударов, усиленных ци, заметно отличалось. Во многом это искусство опиралось на природный талант ученика, и отличить хорошее владение мечом от плохого не составляло труда.

Что до Юй Ая, то он овладел этим искусством в совершенстве и практически стал единым целым со своим мечом. Иными словами, он постиг сам дух этого искусства и более не занимался бездумным подражанием. Сверх того, Юй Ай сумел привнести в «Меч Лазурной волны» немало своего опыта, что успел приобрести, неустанно упражняясь с оружием.

И все же этот сокрушительный удар не пробил защиту Янь Уши – он остановил клинок одним только пальцем!

И тот вовсе не застыл на месте! Сдерживая острие меча, он беспрестанно двигался, но так стремительно, что нельзя было уловить глазом. Этим пальцем Янь Уши как будто прощупывал оборону противника, выискивая в ней бреши и уязвимости. Потребовалось всего ничего времени, прежде чем он обнаружил в заслоне, сотканном из истинной ци, несколько подходящих точек и ударил в них собственной ци.

Перед самым ударом Юй Ай вдруг припомнил, как почтеннейший Ци Фэнгэ рассказывал ученикам о достойных мастерах боевых искусств, и среди прочих имен он назвал Янь Уши. В те времена считалось, что против учителя может выступить разве что тюркский мастер Хулугу, а все прочие Ци Фэнгэ не соперники. Однако сам величайший мастер заметил, что через несколько лет Янь Уши вполне способен превзойти Хулугу, а то и победить его, Ци Фэнгэ, в честном поединке. Ведь этот несравненный следует сердцу и своим замыслам, а не бездумно подражает другим.

Взять, к примеру, «Сочинение о Киноварном Ян». Заурядностям этот труд лишь поможет постичь суть боевых искусств и откроет дорогу к вершинам мастерства. Иными словами, речь идет об основах, необходимых для прорыва в совершенствовании. Но положения, записанные в пяти цзюанях, нужны Янь Уши лишь как подсказки, чтобы с их помощью устранить мелкие несовершенства в своих уже развитых навыках. К тому же Демонический Владыка не станет слепо подчиняться каким-либо учениям и в точности подражать чужому искусству.

Чтобы ответить на атаку Юй Ая, Янь Уши использовал знаменитый «Перст весенних вод», о котором почтеннейший Ци Фэнгэ сложил двустишие:

Некогда Янь Уши вызвал на поединок прославленного мастера и показал тому все, чего достиг за годы совершенствования. Несмотря на все старания Янь Уши и необыкновенную силу «Перста весенних вод», Ци Фэнгэ одолел юнца, но все же выказал тому уважение двумя меткими фразами.

Юй Ай, услышав от учителя эти строки, поначалу подумал, что сложены они от лица женщины, оплакивающей преждевременно угасшие чувства, и смысла их не постиг. Но вот он схлестнулся с Янь Уши, и то, о чем говорилось во второй строке, стало ясно как день. Стало быть, учитель в нескольких словах описал суть этого необыкновенного умения.

Палец противника не только остановил бурлящие волны ци, но и, выискав в заслоне Юй Ая уязвимости, без каких-либо усилий обрушил его. А ведь Юй Ай с таким трудом напитывал клинок истинной ци, стараясь и атаковать, и в то же время защититься! Но все вышло в точности, как и говорил великий мастер: «от мечтаний безумных остался лишь пепел один».

Янь Уши загнал его в угол, и Юй Аю не осталось иного выбора, кроме как задействовать весь запас ци, вложенный в клинок. Долго не раздумывая, он высвободил все без остатка.

Раздался оглушительный взрыв. Весь двор заволокло водяным паром. Камни сада разом потрескались и разошлись осколками. Откуда-то налетел свирепый ветер и стал рвать водяную дымку в клочья.

От взрыва скопленной ци Шэнь Цяо на мгновение-другое оглох, и лишь беспрестанный звон стоял в его ушах.

Несмотря на то, что павильон настоятеля-чжанцзяо располагался в отдалении от остальной части монастыря, грохот оказался такой силы, что переполошил всю обитель: вдалеке в павильонах стали загораться огни, и вскоре полусонные адепты, одевшиеся второпях как придется, высыпали наружу и поспешили во двор.

Подобного исхода Юй Ай никак не ожидал: он надеялся, что ему удастся схватить Шэнь Цяо без лишнего шума, но вдруг вмешался Янь Уши, и все надежды обойтись малой кровью рухнули.

Противники замерли на месте. Выждав немного, Юй Ай отступил на три шага, когда Янь Уши – на два. Оба уже знали, кто проиграет, ведь первый приложил все свои силы, когда второй – лишь восемь десятых.

Поднятая шумиха ничуть не смутила Янь Уши. Он держался подчеркнуто спокойно, однако по его лицу было видно, что он затаился, предвкушая интересное зрелище.

Глядя на него, Юй Ай от досады скрипнул зубами. Он понимал, что может кликнуть старейшин, и тогда они помогут задержать наглеца, заявившегося на гору Сюаньду без приглашения, да и Шэнь Цяо они не упустят. С другой стороны, уж очень ему не хотелось, чтобы другие встретились с бывшим настоятелем…

Пока он спешно размышлял, как стоит поступить, кто-то из соучеников добрался до двора, где развернулся поединок. И это был не кто иной, как Тань Юаньчунь, старший ученик Ци Фэнгэ.

И хотя он приходился Шэнь Цяо и Юй Аю дашисюном, то есть самым старшим по учению, но большим талантом не отличался и боевое искусство освоил посредственно. Характер у него был мягкий и кроткий – как говорится, из тех, кто даже мухи не обидит, и в любом споре Тань Юаньчунь стремился лишь поскорее примирить враждующих, а не утвердиться за чужой счет. Разумеется, такому человеку не суждено было возглавить даосскую школу, и пост настоятеля отошел к Шэнь Цяо. За свою доброту и великодушие Тань Юаньчунь пользовался всеобщим уважением, и когда Шэнь Цяо унаследовал школу Сюаньду, он тотчас сделал своего дашисюна старейшиной. С тех пор тот старательно взращивал и обучал третье поколение адептов.