– Так это и есть твой красавец? На мой вкус, ничего особенного… – начал было жеманный господин, но тут Шэнь Цяо обернулся, и приближенный Му Типо осекся, не зная, что и сказать.

Тем временем сам Му Типо уже сгорал от нетерпения. Устав поджидать внизу, он быстро поднялся и зашел в комнату вслед за своими людьми. Едва он увидел Шэнь Цяо во всей красе, как глаза его загорелись.

Надо сказать, Му Типо не был рожден аристократом. Происходил он из бедной семьи, и сперва его матушка, став кормилицей будущего императора, получила власть и влияние при дворе, а затем и сам Му Типо коротко сошелся с Гао Вэем. С тех пор князь купался в роскоши, отчего привык замечать других, только если они пышно и со вкусом одеты. Человека бедного или блеклого Му Типо не удостоил бы своим взглядом.

Разумеется, Шэнь Цяо не мог похвастаться богатыми одеждами: его халат-пао был сшит из грубой холстины, а волосы не украшала даже нефритовая шпилька – лишь голубоватая лента в цвет платья, и ею Шэнь Цяо прихватывал узел, в который собирал пряди у висков.

И все равно Му Типо не мог оторвать от него глаз. Бедные одежды странника не скрывали незаурядную красоту молодого мужчины.

Шэнь Цяо повернул к ним бледное бесстрастное лицо и уставился на прибывших невидящим взглядом. От его неземной красоты у Му Типо пересохло во рту. Он едва держался, чтобы тотчас не наброситься на этого человека, повалить на постель, разорвать одежды и сделать своим.

Тем временем Шэнь Цяо, не скрывая недоумения, спросил:

– Чэнь Гун, кого ты с собой привел?

Его чарующий голос едва не свел Му Типо с ума. Как же восхитительно будет слышать рыдания этого красавца и видеть его сведенные брови! Притом в голову князя пришла блестящая мысль: сначала он как следует позабавится с ним здесь, в Хуайчжоу, а после подарит слепого красавца своему покровителю, императору Гао Вэю, с кем Му Типо весьма часто сходился во вкусах. Оба привыкли развлекаться необычным способом и были охочи до чужой красоты.

– Как тебя зовут? – поспешил спросить у Шэнь Цяо князь.

Тот ничего не ответил. Нахмурившись, он снова позвал Чэнь Гуна, но юноша не откликнулся. Чэнь Гун знал, что его знакомец слеп, но от стыда все равно отвел глаза.

Заметив смятение провожатого, Му Типо усмехнулся и сказал:

– Твой друг обещал, будто бы здесь я найду писаного красавца, что в сто тысяч раз прекраснее всей моей свиты. Сперва я не поверил ему, решил, что он просто не познал жизнь и ничего толком не видел, вот и мелет чушь, но все же пошел за ним. И теперь вижу, что не солгал!

Шэнь Цяо встретил эти объяснения суровым молчанием. Ни один мускул не дрогнул на его лице. А Му Типо как будто не заметил, что ему не рады, и все говорил о своем:

– Пред тобой чэнъянский цзюньван Му Типо, любимейший приближенный его величества императора Гао Вэя! Если согласишься пойти со мной, тебя каждый день будут ждать роскошные одежды и изысканные яства. Всю жизнь ты проведешь в богатстве и почете, и никогда больше тебе не придется скитаться по убогим гостиничным дворам.

На его предложение Шэнь Цяо лишь вздохнул:

– Чэнь Гун, это ты сказал ему, где меня найти?

Собравшись с духом, юноша выпалил:

– А что оставалось делать? Если б не привел, пришлось бы самому служить Му… цзюньвану!

Шэнь Цяо неодобрительно покачал головой.

– Неужели ты думаешь, что избежишь беды, просто приведя их сюда? А ты спрашивал цзюньвана, желает ли он тебя отпустить?

Му Типо, заслышав вопрос, расхохотался.

– Прекрасно подмечено! Конечно, он и мизинца твоего не стоит, но юнец сообразителен и крепок, да и на лицо недурен. Слуга из него выйдет хороший!

Чэнь Гун пришел в ужас. Из его груди вырвался крик:

– Вы же только что обещали меня отпустить!

Но Му Типо не удостоил его ответа, а лишь махнул приближенным, отдавая приказ. Те, повинуясь, выступили вперед и схватили Чэнь Гуна под руки. А сам Му Типо направился к Шэнь Цяо.

Тот, видимо, почувствовал его приближение и, опираясь на край стола, поднялся со своего места. Со стороны казалось, что Шэнь Цяо как будто приветствует дорогого гостя. Уголки губ Му Типо дрогнули в улыбке. Пока что все шло по его замыслу.

Как известно, могущество и власть никого не оставят равнодушным. Люди либо боятся власти, либо страстно желают ее. Первые дрожат от нее, словно лист на ветру, вторые же слетаются к ней, точно мотыльки на огонь. Умудренный этой истиной, Му Типо решил про себя так: возможно, этот молодой мужчина и вправду равнодушен к богатству и почестям, но вскоре он вкусит их, распробует и обязательно полюбит. И не только шелка, яства и почести, но и теплый ароматный нефрит нежных тел. А распробовав и привязавшись, уже не выпутается из силков, как бы ни захотелось свободы.

– Как тебя зовут? – осведомился Му Типо.

– Шэнь Цяо.

– «Цяо» как в именах прославленных красавиц Дацяо и Сяоцяо? Что ж, подходящее имя.

– «Цяо» как «обрывистая гора», – возразил ему Шэнь Цяо.

Му Типо вскинул в удивлении брови, усмехнулся и принялся цитировать классический гимн:

– «…Духов же светлых мы всех смягчили, к себе привлекая, также и духов рек и священных обрывистых гор»? Нет уж, это «цяо» слишком свирепое и воинственное. Не следует такому красавцу носить подобное имя.

Но Шэнь Цяо не улыбнулся его шутке.

– Мне это имя кажется хорошим.

– Ну что ж, не будем спорить. Раз нравится, стало быть, пусть остается. А есть у тебя другое имя? Может, ласковое прозвище? Как мне тебя называть? Сяо Цяо? Или А-Цяо? – со смехом гадал Му Типо. Он и сам не заметил, как тон его сделался нежным.

Вместо ответа Шэнь Цяо нагнулся за бамбуковой тростью. Воротник его одежд отошел, и показалась длинная белая шея. От этого зрелища сердце Му Типо кольнула сладкая боль. Не сдержавшись, он сам собой потянулся поддержать Шэнь Цяо под локоть, лелея надежду при случае заключить красавца в объятия. Однако, стиснув запястье Шэнь Цяо, Му Типо почувствовал не теплый нефрит, а проступающие кости и холод тонкой кожи, что в ином случае нисколько бы не прельстило такого пресыщенного красотой человека, как он. Обычно князь брезговал тощими юношами, ведь у них и подержаться не за что, к тому же Шэнь Цяо из-за долгой болезни исхудал до невозможного. Но в те мгновения мысли Му Типо где-то блуждали, сам он пребывал в сладостной неге предвкушения и только все больше и больше терял терпение.

– А-Цяо… – выдохнул он, но это все, что князь успел сказать, ведь следом его грудь пронзила боль. Му Типо опустил глаза и увидел невесть откуда взявшуюся бамбуковую трость – та упиралась ему прямо в сердце.

Однако Му Типо не растерялся. Почувствовав укол, он ловко отклонился назад, притом одной рукой собираясь перехватить трость, а другой ударить Шэнь Цяо. Сопротивление этого хрупкого и обманчиво беззащитного красавца привело Му Типо в бешенство. Он никогда не был человеком широкой души и тотчас возненавидел Шэнь Цяо за то, что тот вздумал напасть исподтишка. Драться с неожиданным противником князь решил беспощадно.

Боевыми искусствами Му Типо худо-бедно владел и, хотя считался второсортным, а то и третьесортным мастером, мог одним ударом покалечить Шэнь Цяо, если не убить.

Вот только бамбуковая трость, которую почти схватил Му Типо, каким-то неведомым образом выскользнула из его руки. Он понадеялся, что в таком случае хотя бы удар достигнет цели, но вот досада! На месте хрупкого красавца оказалась лишь пустота!

Му Типо запоздало заметил, что его противник довольно ловок, даром что имеет вид болезненный и хилый. Быстрые ноги помогли Шэнь Цяо не только избежать атаки, но и ударить в ответ. Безусловно, он не мог вложить в выпад ни капли внутренней ци, а значит, нанести скольконибудь серьезный урон, и все же Шэнь Цяо сумел стукнуть князя тростью по спине, да так удачно, что угодил в самую уязвимую точку между ребер. Удар застиг Му Типо врасплох, защититься внутренней ци он не успел. Боль была такова, что он невольно охнул. Еще бы чуть-чуть – и брызнули слезы. Опасаясь новых ударов, Му Типо поспешил отступить на пару шагов.