Пара неровных шагов и изуродованные болезнью руки поцарапали кору соседнего дерева, сдирая с пальцев последнюю уцелевшую кожу. Несколько коротких всхлипов вырвалось из окрашенной кровью морды зверя, что больше не мог прятаться в человеческом теле. Своей ладонью Софи почувствовала, как Деми поджал губы. Его глаза закрылись. Он был больше не в силах терпеть происходящее, и здесь она его понимала.

Софи давно уяснила, что с Безумными ничего не сделать. Они лишь появлялись, терпели все её удары и не думали исчезать. Торс, конечности, голова, сердце – ничто не останавливало их неровной походки. Однажды Софи довелось пробить одному из них череп. Плотные кости рассыпались по асфальту, пульсирующий мозг раскрылся, подобно цветку, но Безумный продолжил идти. И упорства в нём стало лишь больше. Щёки порвались, и тяжёлый, громкий вой вырвался из беззубого рта. Тогда ещё несколько уцелевших больных бросилось к ней на встречу, но она не могла допустить, чтобы те её достали. Ведь Софи видела, что происходило с Безумными, когда в их нестройных толпах им доводилось толкать друг друга. Разъединиться им больше не удавалось.

Искажённое чьими-то руками тело остановилось, развернуло голову так, чтобы кривое ухо поднялось к небу, и через мгновение пошло прочь. Кали вновь благословляла Софи, своим плеском привлекая Безумного. Поступь его стала стремительней, и расставленные в стороны ноги быстрей направились к реке. Дождавшись, когда больной пропадёт, Софи отпустила парня и отошла в сторону. Тот тут же упал на колени, но она больше не обращала на него внимания. Ей и самой нужно было отдышаться, забыть о запахе жжёной кожи и забродившей крови.

Деми взялся за голову, сжал свои волосы и принялся обрывисто вдыхать воздух, что ещё не оправился от присутствия Безумного. От появившейся на языке горечи его стошнило, но привкус смерти никуда не пропал. Софи протянула ему воду, и Деми в пару секунд осушил её флягу. Его обессиленные руки стекли на лицо, пытаясь снять ту маску ужаса, что успела в него врасти, но у них так ничего и не вышло. Первый раз Софи был ещё хуже. В тот вечер, когда не стало её родителей, она не могла подняться с пола до поздней ночи. Деми спасало лишь то, что этим Безумным не был его знакомый.

– Что с твоими руками? —начала Софи, пытаясь отвлечь и его, и себя от ненужных им мыслей. Она сразу это заметила; могла спросить и раньше, если бы хоть что-то в нём её интересовало. – Откуда столько царапин?

– Ветки, – выдержав долгую паузу, ответил Деми. Он ещё с трудом справлялся со своим дыханием.

Софи и могла бы ему поверить, если бы подобное не было так ей знакомо. Она поняла всё тогда, когда увидела висящий на ветке обрывок ткани, вытянувшийся в верёвку. Его одежда была ещё влажной. Деми сорвался, и Кали его поддержала. Не дала разбиться и сохранила его слабое тело в своих бурных водах. «Он должен благодарить её за то, что она дала ему выбраться на берег. Да и ему повезло, что рядом не оказалось настоящей верёвки. Иначе бы всё вышло. Возможно, для него неумение вязать узлы даже к лучшему. Такие водятся лишь в столице». Софи неожиданно вздрогнула. Те лоскуты, которые он дал ей для обработки ожога, до этого могли быть привязаны к его шее. Она бы не сказала, какое из применений было для них лучше, потому что то чувство, что тревогой крутило её желудок и щипало нервы, говорило об одном. «Теперь от следа не избавиться. Это метка».

– Как твоё плечо? – продолжил парень, понимая, что в тишине лучше ему не станет. У него не хватало смелости признаться в слух, но он ценил то, что Софи ещё не ушла.

– В порядке.

– И боли нет? – Софи отрицательно мотнула головой. Её короткие ответы начинали его настораживать. – Ты же понимаешь, что так быть не должно?

– Мне без разницы, – добавила она, но и это парня не устроило. – Я не врач. Судить не могу. Может, это просто шок.

– У тебя ожог второй степени, но ты была на солнце, и он тебе не мешал. Это странно. Его нужно было сразу обработать антисептиком и перевязать. И делать так дальше, пока не пройдёт, – на одном дыхании проговорил он, понимая, что последует за его откровением.

– Раз ты знал всё это, то почему не сказал раньше? – Софи почти удивилась, но тут же поняла, что на тот момент они были квиты. В новом мире не каждый оставался способен на безвозмездную поддержку. Она задумалась, но ей в голову не пришло ничего лучше простой благодарности. Софи и так уже сделала для него слишком многое. – Спасибо за информацию. На этом всё?

Деми сидел на земле, пытаясь сообразить, что ещё стоит сказать для того, чтобы задержать её. «Не хочет оставаться наедине с Безумными. Догадываюсь почему. Я почти такая же».

– Чем ты здесь занимаешься? – спросила она, не понимая его пути. Раз Деми не знал её Безумных, значит, шёл от Центра к нижним Кольцам, и то расстояние, что он преодолел, было небольшим. Странная и не ясная ей траектория, потому что сама Софи шла в совершенно противоположном направлении. И её темп был быстрее. «Я куда живее его». – У тебя есть цель?

– Цель? – повторил Деми, сразу давая понять, что ему ещё не приходилось об этом задумываться. Он был бледен, но уже перестал трястись. Софи могла бы сказать, что следующая встреча с Безумным пройдёт легче, но так запугала бы его ещё больше. Деми надеялся, что подобный ужас больше никогда с ним не повторится. – Кажется, нет.

– Как ты выжил?

– Мне просто повезло, – ответил он то, что Софи и ожидала услышать. «Ну конечно, как же иначе. Центральным всегда везёт». – А ты? – спросил он, сам не понимая зачем. Ему и без того всё было прекрасно понятно.

– Я? – Её этот вопрос удивил не меньше, чем его. – Просто посмотри. – Софи протянула ему ладони, полные ещё не заживших порезов и старых шрамов. – Этот от моего первого выбитого окна. – Она показала на тот, что засел у неё на запястье. – Здесь на меня наставили нож, но у меня вышло сбежать. – Теперь Софи развернула ему своё предплечье. – Несколько недель назад я нашла консервы, но на них не было открывашки, как и консервного ножа в доме. Я справилась обычным. – Она показала ему несколько пальцев, на которых раны из её прошлой жизни почти полностью скрылись за новыми. – Нож сломался, а банка взорвалась и вырвала мне несколько ногтей. Тогда мне пришлось бежать, потому что меня чуть не пристрелили. Но одна пуля всё-таки порвала мои джинсы.

Деми опустил глаза и заметил шов на её бедре. Было очевидно, что Софи шила всё на себе. Даже сейчас она не была точно уверена в том, что иглой не задела собственной кожи. Всё это было мелочами, и она была ещё жива лишь благодаря тому, что не тратила на них своё время. Она в принципе не уделяла его ничему, кроме выживания. И это был её способ.

– И знаешь, в чём мой секрет? – Голос звучал до того низко и грубо, что Деми показалось, будто Софи хочет, чтобы он извинился за всё с ней случившееся. – Я занимаюсь этим с самого рождения. Потому что никто не помогает тем, кого поселили за пределами Центра. К нам приехали позже, чем ко всем остальным. Мы должны работать больше, чтобы дотянуться до чего-то хорошего. Мы должны быть лучше, пока вы можете просто быть.

Стоило ей закончить, как парень тут же опустил голову. И дело было не в том, что в своей речи она причислила его к тем из столичных, кто действительно занимался этим – жил, пока другим то было не позволено. Такому мнению он совсем не оскорбился, ведь всё это было правдой. Истиной, за которую ему становилось стыдно. Именно Деми, а не кому-то другому. Он готов был признать своё происхождение, но лишь в том случае, когда оно обещало ему уважение. Теперь же он хотел от него отказаться.

– Какой толк от твоей именитой фамилии, если теперь она ничего не значит? – Софи понимала, что теперь они оба были равны, но пережитое стало вновь мучить её тогда, когда ей пришлось помочь тому, кого она принимала за врага. И гнев рос в ней всё больше вместе с тем, как Деми молчал. Но он просто не знал, что можно возразить на её правду. – Единственное, что ты предпринял, когда увидел больного – пришёл за мной. Хочешь скажу почему? Потому что я уже прошла всё то, что ты боишься даже представить.