Голые девушки беседовали, сверкая друг перед дружкой зубами и самим нутром. Но, когда Майя подошла, умолкли, уставившись в срамные каталоги.

— Два «Цезаря» с креветками, большую фри и сырную нарезку, — объявила первая.

— И две «Маргариты», — хихикнула вторая.

— Не желаете ли супдню? — вспомнила о рекомендациях поварих с поварами Майя. — Сегодня она очень вкусная.

— Супдню? — удивилась первая голая посетительница.

— Да, вот. — Майя закрыла срамной каталог в её руках и показала вкладыш на обложке, где супдни были расписаны по дням недели. — Сейчас у нас понедельник и супдня «солянка».

Девушка сморщила лицо, хрюкнула, а потом рассмеялась в голос, утирая слёзы.

— Давай мне «супдню», — просипела она, промакивая квадратиками для сморкания уголки глаз, — креативщица.

— И мне, — вторила вторая, тоже сверкая нутром.

Передавать пожелания Майя ушла несколько озадаченная.

Супдня оказалась очень странной пищей, похожей на то, что в квартире Алисы Майя вылила в унитаз. В красной жидкости, которую следовало потреблять горячей до пара, поднимающегося над поверхностью, плавали разваренные фрагменты нарезанных колбас и каких-то, по-видимому, овощей. Употреблять это предполагалось прибором, который назывался «ложка» и представлял из себя закруглённую по краям небольшую лопатку. В реальности на пищевых рукавицах для кормления малолетних детскими стандартными наборами был похожий напальчник, только во много раз меньший.

Нести супдни на подносе было неудобно, и Майя с трудом не расплескала это варево.

Лишь пристроив ещё пять порций разным клиентам, майя поняла, что название этого блюда состоит из двух слов, «суп» и «день». А потом припомнила, что Алиса очень рекомендовала ей попробовать в Срамном измерении суп. Только навряд ли стоит делать это на людях: Майя не управится с таким сложным приспособлением для пищепринятия с первого раза.

Сама она удовлетворяла дневные потребности одной пирамидкой из овощей, хлеба и колбасных колец, которые предлагали повара. Правда, в унитазной комнате. Потому что одно дело — за столом в предназначенном для того публичном доме питание, а другое — на бегу посреди этого невероятного цеха совместной кулинарии, как другие официанты и официантки!

На общей кухне витала смесь умопомрачительных ароматов. Не привязанная к Жану, Майя имела возможность украдкой понаблюдать за процессом коллективной кулинарии, хотя долго глазеть на подобное пока не получалось.

Эти люди орудовали ножами, как фокусники. Они совершали нарезки так, словно были роботами, и никто ни разу не оттяпал и даже не порезал собственный палец. На раскалённых сковородах в пляшущем от жара масле румянились овощи, рыба и мясо. Пластмассовые приспособления «мельницы» были набиты таким количеством разнообразных специй, которого нет, наверное, и в самом крупном супермаркете для взрослых! И это — в небольшом захолустном «кафе».

Майя уже почитала о том, что публичные дома питания бывают разных классов. Они отличаются ценовой политикой, оформлением интерьера, подачей блюд, их качеством и разнообразием, требованиями к персоналу… «Ромашка» была низкосортным публичным домом.

Что же будет твориться в пищеблочищах дорогих ресторанов?

Днём было очень мало клиентов. И те, к кому коллеги отправляли Майю, ещё ни разу не оставили в кожаной обложечке для счёта лишних купюр «чаевых» и не спросили её номера для перевода.

Конечно, этот день можно расценивать как познавательный. Но если в итоге она получит… меньше пяти сотен так называемой зарплаты, то какой же смысл в такой работе вовсе?

Подобными темпами скоро станет не на что покупать даже минимальную необходимую пищу, хотя она тут и стоит значительно меньше привычного. Что уж говорить об исследовании удовольствий Срамного измерения!

А Жан ещё хотел делить с ней чаевые! Да откуда же он будет их брать?

Может быть, к вечеру что-то изменится? Пока что Майя совсем не устала, и в помощи с подносами не нуждалась. Но, вероятно, она делает что-то вовсе не правильно? Нужно будет расспросить Жана, когда он наконец придёт.

Но ещё до этого ждало и самое сложное в этот день испытание. За очередным столиком, к которому её отправили, оказалась обнажённая семейная пара с маленьким мальчиком лет пяти-шести. Который, как и взрослые, листал срамной каталог, когда она приблизилась, чтобы принять заказ.

Родители мальчика взяли бизнес-ланчи, наборы из нескольких готовых блюд по общей фиксированной цене.

— Я хочу бургер! — заявил вдруг ребёнок. — Этот! И картошку фри!

Майя почувствовала, как потеют ладони.

«Картошка фри» — это дикая идея варить ломтики картофеля вместо воды в кастрюле кипящего масла! Даже если смириться с тем, что малолетние открыто и свободно питаются приготовленными для взрослых продуктами, такое им уж точно давать нельзя!

Майя умоляюще глянула на мать мальчика. Не станет же она…

— Среднюю фри и бургер тот, — кивнула женщина.

— Овощ варят в кипящем масле, — понизив голос и чуть наклонившись, шепнула Майя.

Уж лучше пересилить себя и объяснить этой женщине истину, в конце концов, в Срамном измерении не так уж и неприлично говорить о способах приготовления. Но она, очевидно, не в курсе, как делают это кошмарное блюдо!

Мать мальчика вскинула бровь.

— И? — вопросительно уточнила она.

Майя моргнула. Только что этой тётке объяснили без купюр, что она собирается позволить сыну пяти лет употребить пищу, пропитанную смазкой для жарки так, как и в страшном сне не приснится, а она… говорит: «и»⁈

Сглотнув, Майя попятилась, позабыв даже предложить этим психам напитки.

Нет, ну это же точно не может быть законным и нормальным!

Передав безумный заказ поварам, Майя спряталась в унитазной комнате и набрала в поиске страшный запрос: «ребёнок ест картофель фри», а потом прибавила «куда сообщить».

И следом так и упала в изнеможении на обод туалета одетой.

Да, большая часть всплывших статей говорила о вреде для детей такой пищи. Но в комментариях под ними это… высмеивали! Мамаши наперебой писали о том, что пичкают малышей подобной отравой и с ними всё в порядке! Писали такое открыто в интернете! Словно бы гордились!

И никакого номера экстренной службы, куда можно было бы просигнализировать о вопиющем издевательстве над несовершеннолетнем, не имелось. А сообщать службе опеки… судя по статьям, не имело смысла.

Безумие. Как такое… как…

Майя покинула унитазную комнату и заглянула на кухню, где в чём-то вроде сита повариха Тамара опускала в булькающий яд ломтики картофеля, дожидалась, пока он пропитается настолько, что станет ядовито-жёлтым, и вынимала, укладывая в форму, чтобы…

Нет, Майя ни за что не отнесёт своими руками ребёнку такой кошмар!!!

Когда Майя вернулась из унитазной комнатушки, заказ сумасшедшей мамаши был уже готов и дожидался на стойке.

Пожелтевшие от масла ломтики и без того не самого полезного овоща лежали горкой на круглой форме «тарелке», рядом с ними выдавили из пластиковой бутылочки ужасающий соус «кетчуп». Майя уже успела убедиться раньше, что нарисованных на этикетке помидоров в нём считай, что и нет, субстанция состояла из сплошных химических соединений. Если бы в реальности кто-то дал даже не маленькому ребёнку, а почти совершеннолетнему подростку подобный соус, началось бы оправданное уголовное преследование, повлёкшее гарантированный тюремный срок! А ребёнок, разумеется, требовал бы реабилитации — ведь после такого он станет удовлетворяться стандартными наборами, да и просто готовую взрослую пищу захотел бы постоянно сдабривать подобными дикими и вызывающими быстрое устойчивое привыкание составами!

Когда Майя была маленькой, в деревне, где жила двоюродная сестра отца и куда Майю иногда привозили летом, произошло шокирующее преступление. Оказалось, что одинокая пенсионерка, живущая через четыре дома от родственников Майиной семьи, сошла с ума. Она готовила пирожки с овощными и фруктовыми начинками, добавляя в тесто наркотики, и угощала ими соседскую детвору, а сама бесстыдно смотрела, как они употребляют эти кошмарные изделия в пищу. Позже, во время расследования, выяснилось, что она и одинокой-то стала именно из-за того, что совершала ненасильственные преступления против пищевой неприкосновенности собственных внуков!