Как шептались потом в деревне, дочурка её сына так и не смогла оправиться, её жизнь пошла по наклонной, и в итоге бедняжка совсем опустилась и стала общественной кухаркой в низкопробном публичном доме питания.

Майе хватило ума и воспитания, чтобы не попробовать соседский пирожок. Хотя он пах диковинно и волнительно, как она в жизни своей не нюхала. От этого удивительного аромата что-то странное приключилось во рту, его наполнило аномальное количество слюны, испугав маленькую Майю. На самом деле её, тогда семилетнюю, спасло то, что старушка хотела, чтобы угощение обязательно употребили при ней. Необходимость оголиться перед посторонней бабкой стала для Майи непреодолимой.

Возвратив пирожок и побежав домой, она ещё долго ощущала на пальцах жирные следы, продолжавшие пахнуть тем будоражащим ароматом. Тесто сочилось жиром. Прямо как эта картошка для несовершеннолетнего мальчика.

Сумасшедшую старушку определили в итоге в психушку, где она и скончалась. Экспертиза установила её полную невменяемость. Пострадавшие дети лечились длительное время. Один мальчишка, кажется, лет десяти, получавший пирожки регулярно почти целые три недели, к нормальной жизни уже не вернулся. Повзрослев, Майя как-то встретила его, когда проведывала родственницу отца. Личная жизнь у Стасика не сложилась, никто не желал вступать в отношения с мужчиной, регулярно посещающим общественных кухарок. А он даже и не скрывал этого толком. К тому же парень стал наркоманом. Он настолько пристрастился к сладкому, что употреблял сахаросодержащие мучные изделия, что ни день, и ужасно растолстел. Но не так гармонично и аппетитно, как звёзды эстрады, а как-то непропорционально и отталкивающе, словно модели для обёрток усилителей вкуса 18+.

Многие судьбы искалечила та сумасшедшая бабуля.

И Майя никогда не смогла бы простить себе, если бы стала соучастницей чего-то подобного! Даже в мире, где всем плевать на пищевую неприкосновенность детей, где преступления творятся средь белого дня у всех на виду и даже не к кому обратиться за помощью.

— Катя, — пискнула Майя, подкрадываясь к заставляющей поднос чужими готовыми блюдами коллеге. — Могу попросить тебя… Отнеси вот этот заказ за седьмой стол, пожалуйста!

— А что так? — вскинула брови Катя.

— Я… просто… очень тебя прошу, — заломила руки Майя.

— Там же семейная пара! Что, кобель руки распускает, что ли?

Майя заморгала, пытаясь понять, что Катя может иметь в виду. Разве в «Ромашку» можно заходить с животными? У тех посетителей не было собаки. Да и откуда у собаки взяться рукам?

На всякий случай она вымученно кивнула, и коллега тут же закатила глаза.

— Учись разбираться с таким сама, пожалуйста! У меня пять столиков. Ещё один не потяну.

— Ты только разок вот это отнеси, и всё! — взмолилась Майя. — Остальное я сама! Хочешь, обслужу твоих клиентов⁈

— Ну нет! Ещё чего! Ладно, но это — один-единственный раз, учитывай. Мудак он ещё тот, к тому же и при жене. Но это — твои проблемы.

И Катя подхватила поднос с кошмарной картошкой и понесла её ребёнку, даже не подумав о том, что делает что-то не так.

Майя устало зажмурилась. Что предпринять в следующий раз, если повторится подобное? Хотя вроде Жан обещал носить за неё подносы, если она согласится делить личные благодарности. Только что Майе делить? Пока что за весь день ей не оставили ни копейки.

Она очень надеялась, что из-за этого любовник не откажется от соглашения! В чужой монастырь со своим уставом не ходят, отучить целое измерение от насилия над детьми она, конечно же, не сумеет, и потому даже не будет пытаться втолковывать о том, что тут без зазрения совести творят своими руками, но участвовать в подобном она не станет, ни за что!

Майя никогда не была пуританкой и к взрослым радостям пристрастилась в весьма юном возрасте. Она невольно вспомнила свой первый раз.

Майе тогда было пятнадцать. Все подружки только и делали, что шушукались о взрослой пище, а многие уже пробовали её — или врали про то без зазрения совести. Майя как раз начала посещать кружок детско-юношеского стриптиза, мать записала её туда для заблаговременной подготовки к практическим экзаменам в университет. Незадолго до того Майя как раз твёрдо решила, что станет проституткой, и мать с отцом очень поддерживали это начинание.

Непосредственным сексом она тогда ещё не занималась. Майя страдала комплексом отличницы и боялась своей неопытности. Она привыкла ко всему подходить во всеоружия и углубилась в теорию. Кроме стрип-пластики, Майя ходила на курсы «Познай своё тело» для девочек-девственниц, и самой себе доставить удовольствие уже умела, но ведь для будущей проститутки главное — это ублажить партнёра! И Майе очень не хотелось разочаровать своего первого, так что она тянула неоправданно долго с этим делом. Настолько, что в какой-то момент начала этого стесняться, и в итоге на первом курсе университета удалила девственную плеву хирургическим путём в больнице. А её первый мужчина даже не узнал, что он — первый, к тому же был то преподаватель, принимавший практический экзамен!

После него Майя осмелела.

Но в далёкие пятнадцать лет до всего того было очень далеко. В общем, самый первый Майин бутерброд с отварной говядиной и свежими овощами дал ей партнёр по синхронному раздеванию.

Сначала они говорили. Андрей рассказывал о том, что давно орудует в пищеблоке и ещё в прошлом году вычислил пароль защиты от детей на холодильном шкафу. Когда родителей нет дома, Андрей пробует взрослую пищу, и недавно мать с отцом уехали на выходные к друзьям, а он был предоставлен сам себе и потому научился немного готовить (без термической обработки, но всё-таки из полноценных продуктов 18+!). Он уверял, что давиться стандартными наборами — ужасно, что от них скрывают удивительные удовольствия.

Андрей рассказывал о взрослых вещах с таким смаком и воодушевлением, что за несколько недель сломил все нравственные барьеры, старательно возводимые Майиной мамой долгие годы. Андрей не просто убедил Майю, что ждать восемнадцатилетия — глупо, неправильно и несправедливо, он ещё и дал ей пищу, которую собрал из составных частей сам!

Тот запретный и волнующий свёрток в чуть подмокшей в одном углу обёрточной бумаге Майя дрожащими руками спрятала на самое дно рюкзака со сменкой для стриптиза.

После занятий она не пошла домой сразу, а затаилась в уличном пищеблочке. Принести такое в дом было немыслимым! Если бы мама унюхала неладное, Майю, чего доброго, стали бы за ручку водить и в школу, и в кружок стрип-пластики, и на курсы «Познай своё тело»!

Майя помнила до сих пор, как сильно у неё дрожали руки. Первую пару тоненьких одноразовых пищевых рукавиц для употребления стандартных наборов она порвала.

Из осторожно развёрнутой на микростолике бумаги пахнуло волнующим, запретным и удивительным ароматом.

Андрей спрессовал хлебный мякиш в лепёшку, по-видимому, собрав обрезки мучного изделия так, чтобы родители не заметили. Майя уже рассматривала в интернете, как выглядит пища для взрослых. На совсем уж похабные сайты, где были видео того, как её потребляют, конечно, не лазала. Но пару раз даже смотрела, как готовят еду. И читала описание рецептов, с картинками!

В общем, изучала теорию украдкой.

На хлебной подстилке лежали ломтики отварного мяса и бесстыдно разрезанные чужими руками две половинки огурца, влажные и манящие.

Мать делала Майе маски для лица с использованием этого овоща. Под надзором, разумеется, чтобы дочери, чего доброго, не пришло в голову сунуть косметическое средство в рот.

Майя нагнулась над пищей, не в силах к ней прикоснуться, и вдохнула полной грудью волнующий аромат.

Рот наполнился слюной, как бывало, если долго не иметь возможности принять стандартный набор и очень сильно проголодаться. Но сейчас Майя была сыта. И тем не менее…

Она подняла пищу для взрослых перед собой, и, забывая дышать, решительно откусила первый кусочек.

И в тот же миг поняла, что её жизнь уже никогда не станет прежней.